Темная Материя (сборник)

– Тут написано, что Евгении добры и наделены сильным характером…

– Дай-ка… Керамзит?! Твой отец чуть почки не посадил на керамзите! Евгением – только через мой труп!

– Когда мы захватим Землю, я сделаю эту мудрую самку наместницей центурии!

– Значит, Максимом?

– Назовешь Максимом, – разведусь с тобой! Я не собираюсь с Максим-Петровичем нянчиться, меня весь институт засмеет!

– Ах, этот бородатый землянин достоин каталепсии!

– Знаете что?! С вами каши не сваришь! Кто первый войдет в эту дверь, того и послушаю!

Кухня замерла. Замер Темный Властелин, придвинув окуляры к прибору и тонкой струйкой выпуская зеленый пар. Замер прорицатель. Замерли миллионы светил в обеих Галактиках, с трепетом готовясь принять свою Судьбу.

Энергетическое поле голограммы вздрогнуло, пропустив через себя волну разума. В кухню, черная, как грозовое облако, вошла бабушка.

– Что каркаете? Как вороны! Максим! Евгений! Тьфу!

– А как же Зоя Тихоновна?

– Вот имя так имя! – Старуха подошла к животу и нежно приложила корявую ладонь к теплому своду. – Расти, милый, здоровеньким и зовись Удмианаф, что значит: «У Дмитрия Анатольевича новый айфон»!

Темный Властелин выпустил пар и пришлепнул глаза плавником.

– А что? Мне нравится!

– Удмианафчик!

– Удмианаф Петрович!

Люди в кухне обрадовались, брюхатая самка поднялась и нежно обвила старуху руками.

– Все ясно. Расходимся. – Повелитель жестом остановил прорицателя, лихорадочно листающего бесполезный справочник.

– Но что мы скажем в Совете, господин?

– Мы скажем, что на наших глазах земляне обманули Судьбу.

Темный Властелин протянул щупальцу и погасил проекцию.

На невообразимо далекой планете Земля Великий Воин Удмианаф повернулся поудобней в пузе своей матери и снова мирно заснул.

Прохладный мир

Охота выдалась удачной – загнали лосенка и двух баб.

Прямо за службами был устроен прочный загон из деревянных перекладин, по форме напоминающий ЦУМ. Главный трофей – большая чумазая девка – был помещен сюда. Розовые груди мотались за свежеструганными решетками – баба деловито нарезала круги по клетке, толкая перед собой несуществующую тележку. Потом вдруг она садилась на солому в позе педикюра, и взгляд ее стекленел. Баба смотрела «Дом-2».

Ибрагим, скинув черкеску, блестящую серебряными газырями, и перехватив длинные усы ниточкой, точил булатный нож. Вторая баба, которую сильно попортили собаки, лежала подле на траве, стреноженная, и листала журнал «Хелло!». Ибрагим выкатывал глаза, что-то напевая, и приятный свист затачиваемой стали летел вслед за дымом костерка к осеннему небу.

– А что, Ибрагим, хороша ли баба?

Кое-кто из джентльменов уже переоделся и со стаканом коньяка в руке спустился во двор проведать жаркое. Белый пробор лихо пересекал черные лаковые волосы.

– Очынь хороша, барин! Из этой баба буду пилов делать! Еще репа возьму, зира возьму, немного нут возьму, красный перец для запаха! Смотри, будешь кушать бабу, барин, язык не проглоты!

<описание природы></описание природы>

Большой стол накрыли прямо под небом, подложив кое-где доски, чтоб ножки не утопали в мягкой осенней почве.

Плов ели руками, запивая хорошим Саперави и водкой.

Кинза, помидоры, крупная соль и тонкие кольца лука составляли закуску.

– А что, господа, слышали ли вы, что бабу можно эть?

Фердинанд расколол мозговую кость предплечья и понюхал густой ароматный пар.

– Да-с, бабу, как и любое млекопитающее, можно эть. Я вот пробовал эть бабу, когда служил в Бессарабии, и нашел ее куда нежней козы.

Джентльмены, разгоряченные спиртным и прозрачным осенним воздухом, загоготали.

– Да, ее можно приручить и сделать другом, взять в дом.

За столом повисла тишина. Ножи перестали звенеть о тарелки. Где-то далеко в осеннем бору переговаривались сороки.

– Что вы стихли, как на похоронах? Я имел в виду козу.

Громкий смех, как ливень, обрушился на поляну.

Джентльмены корчились, сгибаясь и разгибаясь, хлопали друг друга по спинам, показывая рты с непрожеванными кусками мяса, проливали из стаканов, роняли тарелки и стулья. Ибрагим, все еще в фартуке и с подвязанными усами, гоготал так, что клетчатый платок его весь промок от слез.

Перестать смеяться было им решительно невозможно, но если бы джентльмены вдруг остановились, хотя это и не было возможно, но если бы они на миг затихли, то услышали бы, как в своей деревянной клетке, оставив «Дом-2», тоненьким голоском хихикает вместе с ними розовая чумазая девка.

Офисная готика

– Вы славный парень, Джонатан, сожалею, что вам досталось так мало.

Краснорожий деревенский нотариус не слишком усердно изобразил сочувствие, протягивая мне желтый конверт с ключом. За спиной хихикнула какая-то из тетушек.

К моему горькому разочарованию из всего обширного дядиного имущества мне в наследство достался один только блог.

* * *

Дядин блог оказался суровой старинной постройкой, потемневшей от времени и непогоды. Аллея старых лип, покрытых пустыми вороньими гнездами, вела к нему от церковного кладбища.

Я вскрыл конверт, и мне на ладонь выпал небольшой медный ключ с надписью qwerty12345 на круглой головке, который не с первого раза отомкнул древний замок.