Бескультурные: кровавый занавес

Антон с прищуром посмотрел на девушку и с снисходительной улыбкой ей заявил:

– Ну, вот ты, например работаешь официанткой в дешёвой забегаловке. Точнее, работала. Парня нет. Всё ждёшь принца на белом коне. С родителями уже три года не общаешься. Вместе с друзьям снимаешь эту убитую двушку и живешь от зарплаты до зарплаты. Строишь из себя неприступную циничную стерву, но по ночам от одиночества рыдаешь в подушку. Теперь ты, – Антон обратился к Кармен. – Тебя отчислили с первого курса института. Но уже там ты определилась с будущей профессией и за деньги раздвигала ноги перед половиной курса. Переехав к Гелле, ты решила не терять квалификацию и по ночам в соцсетях в костюмах из секс-шопа выходишь в прямой эфир в поисках очередного богатенького ёбаря. А всё это действо называешь «эротическим моноспектаклем». Ты, Лёш, работаешь продавцом в алкомаркете, втихаря подворовываешь не самое плохое пойло и после работы распиваешь его с Арсом, который трудится в «Точке» во вторую смену. Ребят, вас реально не заебала такая жизнь?

Кармен с отвисшей челюстью смотрела на Лютого и хлопала своими длинными ресницами.

– Откуда… Откуда ты всё это узнал про нас?

– Из ваших соцсетей. А более приватную информацию мне поведали ваши очень разговорчивые френды. Ну, так что, заебенная у вас жизнь? Хотите и дальше плескаться в собственном говне?

– А что ты предлагаешь? – Гелла слегка смягчила свой тон.

–Присоединиться к моей команде и превратить свою жизнь в безбашенное приключение, о котором взахлёб будете рассказывать своим детям. Если конечно до них доживёте.

– То есть ты нам предлагаешь вооружится самурайскими мечами, автоматами и пойти войной на культурку? – заглядывая прямо в глаза Лютому спросила Гелла.

– Я вам предлагаю оторваться так, как никогда. Соглашайтесь. Живём один раз.

– Но я никогда не держал в руках автомат. – признался Лёха. – И уж меч, тем более.

– Ничего. Курс молодого бойца я вам обеспечу. За городом у нас разбит лагерь. Недельки две там поживёте. Мои ребята обучат вас азам, а остальное – дело практики. Дело в том, что культуркино сообщество после кровавой акции на премьере Залавского начало формировать свои собственные отряды, чтобы дать нам отпор. Сейчас законы в стране не действуют. Их некому защитить.

– Блять, звучит как какой-то фантасмагоричный бред. – сказала Гелла, в недоумении округляя глаза. – Деятели культуры формируют свои отряды… Ты, наверное, ко всему прочему, ещё и наркоман?

– В лагере я покажу вам один репортаж и вы всё поймёте. Вы же наверное новости не смотрите?

– Я одного в толк не возьму, – Арс подвинулся поближе к Лютому. – Вы же когда-то были обычными критиками, писали о театре, о культуре. Как вы перевоплотились в отряд убийц?

– Да понимаю, такую трансформацию сложно переварить, – улыбнулся Антон. – Культурка в какой-то момент стала борзеть и перестала видеть берега. И хуже того – встала на путь деградации. Слово уже больше не было нашим оружием. И тогда мы с коллегами решили встать на тропу войны. Бывшие вояки обучили нас всему, что знали и мы фактически сломали шаблон классических критиков. Когда мы приходили на спектакли, ни у кого даже в мозгу не возникало, что мы критики. Какие-то парни крепкие, здоровые парни, совершенно далекие от театра. Никто даже и представить тогда не мог, какой замес мы готовим для местной культурки.

– И Заславский тогда спал спокойно. – заметил Арс.

– Теперь он спит в другом месте. Ну так что? Вы со мной? – Лютый положил на стол свою массивную ладонь тыльной стороной.

Друзья переглянулись.

– Не знаю, во что я вляпываюсь, но хоть оторвусь как следует, – Лёха положил ладонь на руку Антона.

– С таким мужчиной мне ничего не страшно, – появилась рука Кармен.

– Мне вообще нечего терять, – Арс закрыл её ладонь.

Оставалась Гелла. Она сверила Лютого недоверчивым взглядом.

– Я несу ответственность за этих придурков, себе ведь не прощу потом, – её рука рухнула на это «братство кольца».

– Ну что ребят, поздравляю, вы в деле, – Антон явно был доволен собой. – Завтра на рассвете мы отправимся в лагерь, где начнутся ваши армейские будни. А сегодня мы оторвёмся как суки. Погнали.

***

После Ночи беззакония город постепенно оживал. На улице можно было встретить редких прохожих. В некоторых районах уже открывались продовольственные магазины. Но в воздухе ещё витал страх перед неизвестностью – люди понимали, что Ночь беззакония уже выливается в недели, месяцы, а то и годы. В любой момент тихие дворы могут вновь превратится в кровавый ринг.

Кармен пыталась идти на одном уровне с Антоном и травила ему какие-то пошлые анекдоты. Лютый делал вид, что ему интересно, но параллельно бросал очень говорящие взгляды в сторону Геллы. Иногда их глаза встречались, но девушка моментально обрывала этот контакт.

– Гляди, – Лёха легонько толкнул Арса. – По-моему наш головорез запал на Геллочку.

– Ага, так она и даст ему.

– Да ты чё, мне кажется, такому как Антон, бабы дают поголовно. Вот увидишь, сломается наша Снежная Королева. Не устоит перед ним.

– Спорим?

– На что?

– На бутылку коньяка. На две!

– Ты ж моя алкашня любимая, – Лёха приобнял Арса за плечо. – Ты глянь, как они смотрят друг на друга. Тут полюбасу вопрос времени.

Через час Антон и компания были у бывшего здания художественного музея.

– Этот бастион мы взяли. – с гордостью заявил Лютый. – Теперь здесь наша штаб-квартира.

– О, прикольненько, – Кармен заселфила себя на фоне ветхой постройки. – А что здесь было раньше?

– До нашего появления в этом здании находился художественный музей, – Антон вместе с компанией вошёл вовнутрь. – Здесь, конечно, выставлялись шедевры мировой живописи, к которым у меня вообще нет никаких претензий. Куинджи, Крамской, Шишкин, Рафаэль – это наше наследие, которое нужно оставить для потомков. Поэтому такие картины мы перенесли в подвал, где создали все условия для сохранности полотен. Но, к сожалению, это здание инфицировано нашей нынешней культуркой – экспозициями бездарных работ современных художников. Про фотовыставки фотографов-дилетантов я вообще молчу. Когда я и мои коллеги пытались как-то прорецензировать это недоразумение, у нас просто ломался мозг.

– С трудом верится, что здесь когда-то был художественный музей. – заметила Гелла. – А где теперь руководство?

– Вам лучше не знать.

И действительно, бывшие выставочные залы вдоль которых шёл Антон вместе со своими новыми подопечными, теперь напоминали улей крупной корпорации. За многочисленными столами в поте лица трудилась команда Лютого. Бесконечные звонки, переговоры. Самым старшим было 25-26 лет. К Антону подбежал молоденький паренёк и протянул какие-то бумаги:

– Антон, глянь. Прислали наши ребята из второго отдела. Департамент культурки Москвы везёт к нам вот эту тошниловку.

– Они хоть знают, что у нас тут происходит? – Лютый быстро пробежал глазами несколько страниц. – Организуем им жаркий приём. Собирай спецгруппу на завтрашний вечер.

– Будет сделано.

Паренёк испарился. Антон вышел в центр зала и громко хлопнул в ладоши.

– Родные мои, одну минуточку внимания! В течение часа дорабатываем всё по сегодняшней текучке и собираемся на первом этаже! Сегодня в нашем дружном коллективе пополнение! Вот эти прекрасные молодые люди вливаются в нашу команду и по этому случаю я даю зелёный свет вечеринке в их честь! Завтра в лагере мы с ними поближе познакомимся, а сегодня…, – Антон выдержал многозначительную паузу, – бухаем и отрываемся!!!

По залу пронеслись одобрительные возгласы.

В восемь вечера вся команда Антона собралась в главном бывшем выставочном зале музея. На потолке висел светодиодный диско-шар. Звучало электро. Разношёрстная молодёжь – от зрелых неформалов до ещё зелёных домашних мальчишек и девчонок – растворялась в этих обволакивающих ритмах. Арс, Кармен, Гелла и Лёха вначале чувствовали себя скованно, но потом поддались новой атмосфере и улетали вместе с остальными. Лёха в какой-то момент метнулся за выпивкой и вернулся к друзьям с пластиковыми стаканчиками.

– Это что? – спросила Кармен

– По-моему вискарь.