Кома: ключ к пробуждению. Самостоятельная работа над собой

Затем он начал кричать, просто ради того, чтобы кричать. Мы долгое время вскрикивали и вопили вместе, выходя за рамки больничных правил и получая огромное удовольствие. Спустя пять минут Питер снова мог мочиться. Потом он попросил несколько свежих апельсинов и темного пива.

Холистическое мышление

Почки Питера опять начали функционировать, и он почувствовал себя лучше. Переизбыток жидкости в теле из-за отказа почек вызвал у его внутреннего духа чувство, будто он заключен в бутылку.

Теория процесса говорит нам, что дух в бутылке – это организующая история физической жизни[8 - Сновидящее тело (или тело сновидения) – это просто другое название процессуально ориентированной психологии. Оно относится к идее о том, что фантазии и сновидения также являются визуализациями телесных переживаний. Дальнейшее развитие этих идей можно найти в работах: Mindell, Dreambody, Working with the Dreaming Body, и River’s Way.]. И в физиологическом смысле почки, если они не функционируют, играют роль «пробки» для телесной жидкости. Глотка напоминает нам горлышко бутылки, и когда она сжимается, то становится пробкой для дыхания.

Опыт выталкивания пробки с помощью воплей и вскриков впечатляюще связан с процессом восстановления работы почек. Усиление соматических сообщений и сопоставление этих сообщений со сновидениями показывают, что сны и видения копируют проприоцепторные реакции, организующие поведение тела. Если визуальные и чувственные переживания изменяются, тело также меняется. Таким образом, когда переживание закупоренного тела или видение заточения в бутылку были трансформированы посредством раскупоривания бутылки, тело изменилось. Видения, сновидения и мифы используют наши физические тела в качестве театральной сцены, на которой отдельные органы выступают как актеры (см. приложение).

Совершенно очевидно, что именно дух в бутылке производил дребезжащие шумы посредством бронхиальной пневмонии и надувал тело, используя отказ почек. Дух желал свободы. Чувство свободы, которое Питер пережил с помощью крика, ослабило пробку, и его почки опять заработали. При этом ослабли путы не только на физическом теле – этот прежде спокойный, скрытный и сдержанный человек вопил, вскрикивал и взрывался хохотом.

Выздоровление

К десяти часам того утра Питер больше не просил кислородную маску, и симптомы пневмонии исчезли. Его легкие не производили шумов, и его кровяное давление и температура вернулись к норме. Доктор, который настаивал на инъекциях морфия прошлой ночью, явился с регулярным визитом.

ПИТЕР: Доктор, рад вас видеть. С медицинской точки зрения я бы сказал, что я снова совершенно здоров. Вы не согласны? Я чувствую себя фантастически. Я больше не испытываю никакой боли и могу свободно дышать.

Доктор взглянул на Питера и подозрительно оглядел всех нас.

ДОКТОР: Да, но то, что произошло здесь, не может быть объяснено медицинской наукой. Кто снял с него кислородную маску?

СЭНДИ: Мой муж сделал это сам.

ДОКТОР (глядя на меня): Однако не забывайте, что именно я отвечаю за его медицинское лечение!

Сделав это заявление, доктор повернулся и вышел.

Каспар-герой

Эми и я продолжали играть с Питером. Мы пытались порисовать с ним, но его это, казалось, не заинтересовало. Мы попробовали занять его купленными для него игрушками: показали ему грузовик, но, увидев его, он отвернулся. Тогда мы представили его маленькой плюшевой мышке. Он перекатился в кровати, схватил ее и обнял. На некоторое время я забрал у него мышку и сказал: «Питер, эта мышка волшебная. У нее есть особое качество: она может исполнить все, о чем ни попросит ее владелец».

Питер забрал у меня мышку, поиграл с ней и вернул ее мне.

АРНИ: Слушай внимательно, маленькая мышка, я хочу, чтобы ты сделала все, чего бы ни пожелал Питер. А теперь слушай, давай посмотрим. Твое имя, должно быть, должно быть… тебя будут звать…

ПИТЕР: Каспар!

АРНИ: Каспар? Каспар! Ты – союзник Питера.

Все с энтузиазмом зааплодировали. Вошла медсестра, чтобы померить температуру Питеру, однако Каспар-мышь, в руках Питера, вступился за него.

ПИТЕР (за Каспара): Я делаю работу Питера за него. Я хочу поприветствовать вас, дорогая сестричка, и нежно поцеловать вас за ушком. Не стесняйтесь. Подойдите чуть ближе и возьмите меня в руки. Любви бояться нечего.

Медсестра покраснела, не зная, как вести себя в этой неожиданной и необычной ситуации. Питер деликатно объяснил ей, что не нужно стесняться, поскольку мышка никогда никого не обидит.

Это была прелюдия к серии интенсивных любовных сцен со всеми, с кем Питер встречался. Мышка, почувствовав себя смелее после первого приключения в этом мире, оценила ситуацию и теперь уже бесстрашно выступала вперед, встречая растущее число посетителей, входящих в палату и выходящих из нее. Плюшевое серое создание вышло в свет, чтобы встречать родственников, медсестер и докторов.

Был момент, когда Эми поцеловала Каспара, и Питер сказал: «Эй, а как насчет меня?» Эми робко поцеловала Питера, и Каспара наконец отложили в сторону. Теперь Питер начал обнимать всех сам. Он с нежностью встречал людей, входящих в его палату, заключал их в свои объятия и с любовью всматривался в глубину их глаз. Его палата стала местом исцеления для убогих и усталых. Питер был сострадательным, мудрым и невинным, как Божественное Дитя.

Он повернулся к Сэнди, они обнялись. Сэнди нежно произнесла: «Это самый прекрасный момент в моей жизни». Питер ответил: «Это то, чем призвана быть жизнь». Одной рукой он обнимал Хелен, подругу Сэнди, а другой – Сэнди. Его нежность научила нас, как любить каждого человека особо, не отбирая ничего ни у кого другого и не создавая предпосылок для ревности. Он любил отдельного человека и весь мир одними и теми же руками.

Была первая половина дня. Мы с Эми находились там уже 16 часов. Я подумывал о том, чтобы вернуться к своей повседневной практике. Я уже отменил все запланированные на это утро визиты моих клиентов. Питер заметил мое утомление и догадался, о чем я думаю.

ПИТЕР: Арни, ты хочешь вернуться к своей практике, но ты еще не можешь уйти.

АРНИ: Но, Питер, мне действительно нужно идти, мне нужно встретиться с другими пациентами.

ПИТЕР (раздумывая и что-то решая): Иди. Возвращайся к своей практике.

Он пристально смотрел мне в глаза в течение, казалось бы, небольшой вечности. Он потянулся ко мне, и мы обнялись.

ПИТЕР: Столько всего произошло между нами – не описать словами. Но мы все же должны сформулировать это и словами тоже… Я глубоко люблю тебя, и я так признателен тебе. Я буду продолжать работать над собой с тобой и с доктором. Мы скоро опять соберемся все вместе. И… пожалуйста, позаботься о Сэнди.

Мы обнялись, и я расплакался. С трудом пробормотав «До свидания», я осознавал, что это, быть может, последний раз, когда я вижу его в таком состоянии. Потом мы с Эми ушли. Я размышлял: как он будет продолжать работу над собой и как он представляет себе мою заботу о Сэнди?

Позже Сэнди рассказала мне, что остаток дня он провел, распевая песни, играя и любя. Снова и снова он повторял Сэнди и другим, что это самый замечательный день в его жизни. Сэнди призналась мне, что так близки они не были никогда.

В тот день болезнь больше не огорчала его. Он снова чувствовал себя хорошо. В полночь он заявил, что устал, попросил у медсестры полтаблетки снотворного и заснул. Через некоторое время он ненадолго проснулся, а потом заснул в последний раз.

Завершающие ритуалы

На следующий день мы с Эми узнали о смерти Питера. В память о нем мы устроили собственную небольшую церемонию: посетили его в наших фантазиях и представили себе, что он здесь, с нами, в нашей гостиной. У нас обоих были видения, в которых он возвращался в жизнь в качестве исключительно чуткого доктора. Нам не дано было знать, принадлежат ли эти фантазии нам или Питеру, и все же мы определенно почувствовали себя лучше после этого индивидуального ритуала.

Следующим вечером мы с Эми посетили Сэнди и ее близких друзей в ее доме. Сэнди была одновременно подавлена потерей Питера и воодушевлена тем, что они пережили вместе. Я обрадовался, обнаружив Каспара – мышку – наслаждающимся жизнью в руках старшего мальчика.

На похоронах Питера священник корил его за отсутствие интереса к организованной религии. Он сказал, что Бог явился Питеру в форме его страсти к жизни и любви. Я думаю, он был прав. Если бы сновидения Питера и его последние переживания были включены в похоронную церемонию, оратор сказал бы, что тайна жизни состоит в том, чтобы жить в полную меру и всем сердцем. Я чувствовал, что Сэнди, Хелен, Эми и я стали свидетелями великой тайны. Я размышлял над тем, сможем ли мы, а если сможем, то как, разделить эти невероятные события с другими, теми, кого не было тогда с нами. Я думал о своей собственной смерти и смерти тех, кого я люблю.

Огромная группа людей скорбно стояла вокруг могилы. Младшая дочь Питера бросила в могилу пустой спичечный коробок, на котором она нарисовала корабль. Знала ли она об архетипическом путешествии, которое мертвые совершают в другой мир? Старший мальчик бросил туда игрушечные часы, чтобы его отец мог следить за временем в этом мире. Другой мальчик положил в могилу щит воина. Возможно, он понадобится Питеру, чтобы противостоять неведомому.

Питер оставил после себя экстатический опыт и кучу семейной работы, которую нужно было сделать. Сегодня Сэнди продолжает следовать своему интересу к психологии и помогает другим завершать трудные переходные процессы. За это время она пережила широкий спектр настроений, скорбя о потере Питера, возобновляя свои прежние занятия, продолжая свой собственный процесс научения и любви и строя дальше на том фундаменте, который они заложили вместе с Питером. О ее переживаниях можно было бы рассказать гораздо больше, но это уже собственная история Сэнди.

Что есть смерть?

Прежде чем обсуждать философские и технические аспекты работы с умирающими, я должен сделать паузу и спросить: «Был ли опыт Питера необычным? Что есть смерть?»

Тридцатилетний мужчина, умирающий от СПИДа, подсказал мне ответ. Выйдя из комы, он сказал мне: «Расскажите людям, что процессы имеют начало, середину, конец и потом еще одно начало. Пусть все знают об этом. А в самом конце все мы получаем именинный пирог».

Этот человек находился в болезненном сноподобном состоянии. Он всегда был застенчивым и интровертным, однако, выйдя из этого состояния, он стал читать мне лекции о смерти. Он говорил: «Каждый из нас беременен смертью. Каждому она нужна. На пороге смерти у всех равные шансы и у всех есть шанс стать самим собой в полной мере».

Личные мифы

Что это значит – стать самим собой в полной мере? Если мыслить эмпирически, обретение целостной самости должно означать проживание наших личных мифов. Раннее детское воспоминание Питера о двух его сестренках, играющих с ним в постели воскресным утром, было мифологическим паттерном. В конце жизни он сидел на кровати с Хелен и Сэнди. Возможно, что его детское сновидение было паттерном его смерти.

Человек, умирающий от рассеянного склероза, болезни, для которой характерна прогрессирующая потеря контроля над мышечной системой, вспомнил свой детский сон о солнечной комнате. Когда мы работали вместе, он перестал бороться со своими симптомами достаточно надолго, чтобы почувствовать их. Когда мы в конце смогли составить из этих чувств картину, у него было видение теплого, расслабленного и улыбающегося Будды. Тогда он сразу же вспомнил солнечную комнату, которая снилась ему в детстве.

Этот мужчина был выраженным экстравертом, физически активным человеком, который любил заниматься спортом на свежем воздухе. Теперь, на последних стадиях болезни, он находился в центре медитативного, очень спокойного процесса. Фактически его ободряло то, что происходит. Прекрасный детский сон повторялся. Он работал над собой в состоянии глубокой релаксации, и его эмоциональная и физическая ситуация улучшалась.

Здесь стоит сделать следующее заключение: то, что мы называем «терминальными стадиями болезни», и сама смерть – это пытающиеся реализоваться личные мифы.