Аул без воды. Повести и рассказы

Весь обед меня разбирало желание поинтересоваться у гарсона об уровне его гонорара. Тот же работал очень высококлассно. Его фигура возникала как будто из ниоткуда, предугадывая каждое желание гостя. Опытное обслуживание официанта дарило сидевшим вокруг стола поистине хороший отдых и наслаждение трапезой.

Общественность Казахстана неоднократно подвергала критике пышность и помпезность проводимых за бюджетный счет саммитов, форумов, конференций и прочих подобных мероприятий. Перцу в дело прибавляло то, что их характер больше носил имиджевый окрас, чем был направлен на пользу. Несмотря на осуждение, дорогие форумы и саммиты за народные деньги продолжают иметь место в Казахстане и по сей день.

«Алматинский стрелок»

В июле 2016 года в Алматы (Алма-Ата, Казахстан) террорист Руслан Кулекбаев, позже получивший прозвище «Алматинский стрелок», устроил акцию возмездия полицейским. В тот день он убил четырех человек и ранил восьмерых. Кулекбаев позже пояснил, что мстил полицейским и судьям за якобы несправедливый тюремный срок, который он отбыл. Власти его деяние назвали терактом.

Но всё это стало известно позже. А в момент теракта ничего не было понятно. В тот день я только вышел из отпуска. С утра в редакцию влетела генеральный директор информационного агентства, в котором я работал корреспондентом, и с пылу с жару рассказала, что где-то в городе стреляли и, что, мол, надо съездить на место и всё выяснить. Ну и конечно, передать информацию по телефону в офис. Разные виды прессы имеют разную спецификацию. Например, глянцевые журналы больше пишут про гламур, интернет-издания – новости, телевидение показывает шоу, радио крутит музыку. Информационное агентство же заточено под высокую скорость. Сообщения оно передает с молниеносной скоростью. Оттого работа в нем подразумевает оперативность.

При информагентстве работал водитель Павел. Водители числятся в штате многих средств массовой информации. Работа их в том, что они возят журналистов на пресс-конференции, на места чрезвычайных ситуаций, происшествий. Также они развозят разные документы: бухгалтерию, договоры, письма и прочее. В общем, самые обычные водители, как и во многих других компаниях.

Я побросал в рюкзак ручку, блокнот, зарядку от сотового, взял служебное удостоверение и мы с Пашей двинулись. Что именно случилось тогда еще известно не было. Отделы полиции по связям с общественностью, которые в таких случаях информируют прессу, ничего дельного сказать не могли. Вероятно они и сами еще толком ничего не знали. У нас был только адрес.

Приехали по нему. Посередине перекрестка стояла оцепленная полицией легковушка, изрешеченная пулями. Собиралась толпа зевак. Выскочив из машины я пробрался к оцеплению и спросил у лейтенанта:

– Что случилось?

– Убили военного, – оказался тот разговорчивым. Полицейские обычно с журналистами не словоохотливы.

Я попытался выудить побольше информации – сколько было стрелявших, зачем они стреляли, поймали ли их и так далее. И позвонив в офис рассказал всё, что сказал мне офицер. В редакции в свою очередь мне дали новые координаты. Оказалось, что инцидент продолжился в другом месте.

В момент когда всё это происходило, я не чувствовал страха, потому, что был увлечен работой. К тому времени я имел восьмилетний стаж журналиста. Как и в любой профессии, эта профессия имеет определенные алгоритмы. И в тот момент я чётко следовал им, ни сколько не задумываясь о том, что мог и сам попасть под огонь.

Повторюсь, что тогда не было известно, что теракт учинил один человек. Ситуация была экстремальной. Казалось, будто действовала целая группа. Казахстан – это спокойная страна, для неё подобные теракты нечто из ряда вон выходящее. И оттого происходящее казалось еще более неординарным.

Приехали по новому адресу, а там уже наши коллеги. Вокруг старенькой машины выстроились несколько видеокамер и щуплый, судя по всему – владелец авто, энергично жестикулируя, то и дело показывал на дырку от пули в задней двери.

– Я пришел с базара, сел в машину и подошел он, – говорил он в камеру, – Сказал мне: «Выходи», а потом выстрелил, – указал он на дырку, – Я вышел: «Брат, не надо. Брат, не стреляй!». А он развернулся и ушел вон туда…

Оказалось, я забыл взять диктофон. Выругался про себя и решил делать запись на айфон. В то время эти телефоны были на пике популярности. Надо еще отметить, что в цене они были недешевыми и служили чем-то вроде символа достаточности их владельца. Но я тот айфон сам лично не покупал, достался он мне в результате другой не менее интересной истории. Так вот, значит, подлетел я к остальным журналистам окружившим мужика, протянул к нему айфон и говорю:

– Расскажите, кто вы и чем занимаетесь?

– Я таксист, приехал на базар…

Рядом с моей рукой была видеокамера. Её оператор, видимо отснявший нужный ему видеоряд, решил сменить ракурс. И слишком энергично двинув камерой, ударил её штативом мне по руке. Айфон от этого вылетел, отрикошетил от тротуара и шваркнулся аккурат меж решеток в канализацию. Айфон в то время штукой был дорогой! И вся журналисткая братия окружившая таксиста, да и сам таксист – ахнули. Внимание всех с дырки от пули сместилось на упавшую в канализацию недешевую вещь.

Конечно, я тоже был ошарашен. Ведь на айфоне была диктофонная запись. Решетка канализации была железная, за давностью времени всохшая в раму. Таксист, видимо привыкший зарабатывать инициативой, позабыв о пробоине стал дёргать руками решётку. Но, уж куда там – чугунная клетка была как припаянная.

Всё это заняло секунды, за которые я оценил обстановку и бросив айфон, побежал к машине, чтобы с телефона Паши отзвониться в редакцию. В непредвиденной ситуации надо было быстро расставить приоритеты. В тот момент, работа для меня была важнее телефона. Таксист вслед мне крикнул:

– Брат, а как же айфон?

Я на бегу отмахнулся, мол, бог с ним. Мне казалось, его не достать.

Мало того, что ситуация была экстремальной, к ней прибавился еще один форс-мажор, прибавивший суматохи.

Потеря айфона, конечно, меня расстроила. Как-никак всё-таки ценный предмет. Немного я огорчился. Да и к тому же отзваниваться в редакцию теперь было не с чего.

В редакции нас проинструктировали направиться по третьему адресу, где террорист открыл огонь по полицейской машине. И там же его и задержали. На стрельбу выбежал охранник-полицейский, дежуривший на посту в здании напротив. Звали его Аян Галиев. Галиев вступил в перестрелку с террористом. И вышло так, что оба расстреливали друг друга в упор. Полицейский задержать террориста не смог, но нанес ему тяжелые ранения. Они обездвижили преступника и тот потерял сознание. Воспользовавшись этим на него надели наручники коллеги Галиева. А сам он скончался от ранений.

Теракт был отработан, террориста арестовали. Полиция разослала официальное заявление и вся суматоха и чувство хаоса прошли. Картина вырисовалась, правоохранители разъяснили, что исполнителем теракта был всего один человек.

День близился к концу. И я вместе с другими коллегами-журналистами дежурил у входа в больницу, куда привезли раненных. Надо было разузнать сколько их и насколько тяжелым было состояние их здоровья. Больница была оцеплена спецназом, а медработники строго проинструктированы не говорить журналистам ни слова. И нам не оставалось ничего, как ждать выхода к нам официальных лиц с заявлением для прессы.

Связь с редакцией я держал по телефону Паши. Время от времени я бегал между больницей и Пашей, чтобы разузнать, не было ли чего нового из редакции. И в одну из таких пробежек Павел мне сказал, что сестра выкупила мой телефон.

Оказалось, что таксист после того как ушли журналисты, взял монтировку, выломал решетку канализации и достал айфон. Затем позвонив моей сестре, контакт которой увидел в телефонной книге, он отдал ей телефон за вознаграждение.

Таким вот образом мой айфон вернулся ко мне к концу того суматошного дня.

Сестра мне рассказала, что родные пристально наблюдали за происходящим и что все они переживали за меня. Надо отметить, что отработали мы с Павлом тот случай совершенно без экипировки – на нас не было ни бронежилетов, ни жилеток с надписью «пресса», ничего другого.

В тот день мировые телеканалы «Си—эн—эн», «Би—би—си», «Евроньюс» и другие выходили в эфир с новостью о теракте в Казахстане со ссылкой на наше агентство. Оно первым в мире информировало о случившемся. Оказалось, мы с Павлом отставали от террориста всего на две минуты. Информация при этом была совершенно точной. И официальное заявление полиции позже оказалось один в один с тем, что вышло в наших новостях. Для информационного агентства это очень похвально. Потому, что правильно сориентироваться в экстриме всегда непросто.

Руслан Кулекбаев был приговорен к смертной казни с конфискацией имущества. В то время в Казахстане действовал мораторий на казнь, поэтому её исполнение было отложено. Полицейский Аян Галиев, который задержал террориста ценой собственной жизни, посмертно награжден за героизм.

Через неделю после теракта в редакции появился бронежилет.

Село без воды

Алматы (Алма-Ата, Казахстан) – это большой город. На 2015—й год официально проживающих в нём было 1,7 миллиона человек. Но, это цифры статистики, на самом деле жителей было гораздо больше.

Практически весь мегаполис состоит из приезжих из других городов, по большей части – молодёжи. Живут они в съёмных квартирах по три-четыре человека, потому что вместе легче оплачивать жильё. Но часто официально в квартире прописан только сам хозяин. Потому, что размер коммунального платежа зависит от числа зарегистрированных жильцов. И владельцу выгоднее, чтобы официально числилось как можно меньше людей, так как небольшая коммуналка повышает конкурентность квартиры.

И выходило, что вместо тех официальных 1,7 миллиона человек, реально в городе проживало все четыре миллиона, а то и больше. Тогда это была почти треть населения Казахстана. Каждый третий работал в Алматы – город кормит весь Казахстан.

Вокруг Алматы раскиданы небольшие городки и множество посёлков. Их жители также работают в большом городе. Жизнь при этом в мегаполисе от жизни рядом в поселке разительно отличается. И не только тем, что в селе нет «Макдональдсов» – часто в поселках, что находятся всего в паре десятков километров от Алматы, не бывает воды и электричества. Этот контраст между цивилизацией в мегаполисе и упадком в деревне выглядит ошеломительно.

Однажды в редакцию газеты, в которой я работал, обратились с жалобой жители одного из таких сёл. В ауле вот уже два года не было воды. Сельчане обращались с жалобой и в местную администрацию, и в полицию, и в прокуратуру, но эффекта не было никакого. И тогда люди с последней надеждой решили обратиться за помощью к журналистам. Они надеялись, что может быть, будут услышаны властями хотя бы со страниц прессы.

Для меня такие случаи не были чем-то новым. В то время подобное происходило повсеместно. Госорганы и органы правопорядка насквозь прогнили коррупцией. И часто люди в поисках справедливости обращались в прессу как в последнюю инстанцию.

Как называется село, о котором идет речь, за давностью времени уже не помню. Но к назначенному времени я в него отправился, поскольку его жители в тот день решили провести нечто вроде митинга, чтобы высказать акиму (главе администрации), всё, что они и о нём думали. И, конечно, чтоб потребовать немедленно подать им воду.

Краны села уже долгое время были сухими словно в Сахаре – ни постирать, ни помыться, ни еды сварить. Сельчане были в отчаянии. А всего в двадцати километрах от них гудел потоком машин и горел ночными огнями громадный мегаполис – символ современной цивилизации.

Наверное, такой расклад жителей села удручал и, может быть, даже казался несправедливым, потому, что в своих лишениях роскошь большого города казалась им циничной расточительностью. И вот в назначенное время все было готово. Около пятисот человек – преимущественно мужчины, собрались на главной улице посёлка. В аул даже приехал журналист (то бишь я). Это случилось, может быть даже впервые за всё его существование. Событие для населенного пункта, без сомнений, из ряда вон выходящее.

Толпа была воодушевлена. Порыв был единым, а цель – безоговорочной: высказать всё без утайки в глаза самому акиму. Пусть, мол, он ответит, почему вот уже целых два года в ауле не было воды. А все сказанное, конечно, записал бы журналист и после написал бы статью в газете. И, конечно, её бы прочитали все. И все бы узнали, какой же страшный беспредел творился в деревне. И непременно тогда бы приехала проверка из большого города. И в маленьком селе снова бы из кранов заструилась вода.

Так казалось сельчанам.

Но, толпа собралась, а акима всё не было и не было. Не было его полчаса, не было и час. И тогда люди поняли, что их обманули. В очередной раз их нагло и бессовестно обвели вокруг пальца – аким обещал выслушать чаяния народа, но в который раз наплевал на тех, из чьих налогов получал зарплату.

И толпа, почувствовавшая себя ущемленной, взволновалась. С разных её концов понеслись возмущенные возгласы. Одни предлагали двинуться к администрации акима, что находилась в соседнем селе. Другие – встать живым щитом на автомобильной трассе, проходившей неподалеку и создать на ней пробку. И тут вдруг кто-то из присутствующих предложил взять в заложники приехавшего впервые в аул журналиста. И удерживать его до тех пор, пока не приедет аким.

Толпа обезумела!