Я высказал предположение, что ходьба по полу верхнего этажа может довести лампу до самого легкомысленного падения.
– Неужели? Марья! Пойди скажи, чтобы наверху поменьше ходили.
– Вы лучше попросите их съехать с квартиры, – посоветовал я.
Она подумала.
– Нет, знаете… это неудобно.
– Отчего неудобно? Если вы предложите им выбор между тем, чтобы сгореть заживо или расстаться с квартирой, – я уверен, они выберут второе.
– Нет, пустяки. Ничего не случится… висит же она уже пять минут, и ничего. Теперь только налить керосину, зажечь, и мы можем обедать.
Она взяла со стола бутылку, вылила керосин в резервуар и зажгла фитиль.
Фитиль потух.
Она поболтала лампой и опять зажгла.
Фитиль опять потух.
Были мобилизованы все наличные силы: я и Марья. Лампа заявила, что гореть она не будет ни под каким видом.
Мы дули в нее, выкручивали фитиль, разбирали горелку, снова зажигали, а она, подмигнув иронически, сейчас же гасла.
– Очевидно, вас с лампой надули. Пошлите Марью переменить.
Так как Верочка изнемогала от усталости, то согласилась немедленно.
– Керосин только вылью. Марья, дай бутылку!
Потом до меня донесся удивленный голос Верочки:
– Чудеса! Недавно из этой бутылки вылила керосин, а она опять полна. Ничего не понимаю.
Заинтересованный, я подошел.
– Позвольте, Верочка! Вы не в ту бутылку льете.
– Много вы понимаете! Та с уксусом. Глупая Марья забыла ее на столе.
– Она не с уксусом, а пустая.
Верочка опустила лампу и растерянно посмотрела на меня.
– Вы знаете, почему лампа не горела?
Я подошел к ней ближе и сказал:
– Теперь я это знаю. Несчастное существо! Куда вы годитесь?!
– Пустите меня! Как вы смеете целоваться? Это наглость… Вы непорядочный человек!
– Кто, я? Негодяй первой степени. Разве вы не знали?
– Вы пользуетесь тем, что я одна!
– Чего же от меня ожидать хорошего… Конечно, условия воспитания, полная заброшенность в детстве, фребелевский метод обучения…
Она старалась вырваться, но, очевидно, возня с лампой так утомила ее, что голова ее опустилась на мою грудь.
Она посмотрела на меня и сказала:
– Какой вы смешной!
Потом она решила, что лучший выход из положения – ответить мне таким же сочным поцелуем.
Бедное, беспомощное создание!
Это было единственное, что она умела делать как следует.
Люди четырех измерений
I
– Удивительно они забавные! – сказала она, улыбаясь мечтательно и рассеянно.
Не зная, хвалит ли женщина в подобных случаях или порицает, я ответил, стараясь быть неопределенным:
– Совершенно верно. – Это частенько можно утверждать, не рискуя впасть в ошибку.
– Иногда они смешат меня.
– Это мило с их стороны, – осторожно заметил я, усиливаясь ее понять.
– Вы знаете, он – настоящий Отелло.
Так как до сих пор мы говорили о старике-докторе, их домашнем враче, то я, удивленный этим странным его свойством, возразил:
– Никогда этого нельзя было подумать!
Она вздохнула.
– Да. И ужасно сознавать, что ты в полной власти такого человека. Иногда я жалею, что вышла за него замуж. Я уверена, что у него голова расшиблена до сих пор.
– Ах, вы говорите о муже! Но ведь он…
Она удивленно посмотрела на меня.