Подходцев и двое других

Подходцев и двое других
Аркадий Тимофеевич Аверченко

Аркадий Аверченко

Подходцев и двое других

Введение

Если бы на поверхности земного шара оставались следы ото всех бродящих по земле человеков – какой бы гигантский запутанный клубок получился! Сколько миллиардов линий скрестились бы, и сколько разгадок разных историй нашел бы опытный следопыт в скрещении одного пути с другим и в отклонении одного пути от другого…

Бог с высоты видит все это, и если бы его Божественное Внимание могло быть занято только такой неприхотливой пищей – сколько бы занимательных, трагических и комических историй представилось Всевидящему Оку.

Мы все жалки и мелки перед лицом Бога… Ни одному из нас не удалось проникнуть в лабиринт запутанных путей человеческих, никто даже сотой части клубка не распутал; и только автору этих строк удалось проследить пути одной человеческой троицы, которая причудливо сошлась разными путями к одной и той же точке.

Сошлась, чтобы надолго не разойтись.

Вот их пути:

Часть I

Глава 1.

Подходцев

Молодой широкоплечий блондин, с открытым веселым лицом и энергичными движениями, вышел из дома №7 по Новопроложенному переулку и, усевшись на извозчика, сказал:

– Вези меня на Дворянскую 5, да только, братец, поскорее.

Извозчик чмокнул губами, и лошадь затрусила.

– Ты не особенно хорошо едешь, извозчик, – иронически заметил седок.

– Еду себе и еду, – холодно возразил извозчик.

– Скажу тебе больше: ты едешь просто плохо.

– Н-о-о-о, ты, проклятая!

– Должен тебя огорчить извозчик, но ты едешь гнусно, отвратительно.

– Овес нынче дорог, барин.

– Не вижу никакой логической связи между ценой на овес и скоростью движения лошади.

– Чаво?

– Тово. Это все равно, как если бы я, доехавши до места назначения, отказался от уплаты причитающихся тебе денег под тем предлогом, что нынче калоши вздорожали на сто процентов.

– Лошадь не бежит, – угрюмым тоном промолвил извозчик.

– Тогда она не лошадь, – учтиво возразил седок.

– А что ж она?

– Не знаю. Я думаю, что тебе нужно было бы быть осмотрительнее при покупке лошади. Ты ее когда купил?

– О позапрошлом годе.

– Покупая, ты требовал именно лошадь или тебе сорт имеющего быть всунутым в оглобли животного был безразличен?

– Чаво?

– Может быть, тебе по твоей неопытности подсунули вместо лошади крокодила?

Извозчик обиделся.

– Почему это? – надменно спросил он.

– Очень просто: что такое лошадь? Это – животное, которое бежит. Твое животное не бежит. Значит, оно – не лошадь.

– Четыре ноги имеет, – усмехнулся извозчик, – значит и лошадь.

– Стул тоже имеет четыре ноги, а, однако, не бежит.

– У ей голова есть, а у стула нету, – возразил извозчик, очевидно, серьезно заинтересованный этим принципиальным спором.

– Подумаешь, важность – голова. Вон и у тебя голова есть, а что толку?

На это извозчик ничего не нашелся ответить.

– Вон видишь, все нас перегоняют.

– Что ж, и мы кой-кого перегоним, – хвастливо усмехнулся извозчик и действительно перегнал лошадь, запряженную в щегольский экипаж и мирно дремавшую у чьего-то подъезда.

Голову седока осенила какая-то мысль. Он лукаво улыбнулся и предложил:

– Хочешь, сделаем так: за каждую лошадь, которую ты перегонишь, я плачу тебе пятак. За каждую лошадь, которая перегонит тебя, я вычитаю с тебя пятак.

Это странное предложение произвело на извозчика ошеломляющее действие. Он в один момент вышел из состояния полудремоты, дико захохотал, привстал на козлах и, хлестнув по лошади, закричал:

– Идет! Считай, барин.

– Стой, стой! Только, брат, уговор: стоячие и противоположно едущие не считаются.

– Само собой! Будьте покойны. Эх, ты, милая-а-ая!..

Лошадь понеслась как стрела, а седок, откинувшись с довольным видом на спинку экипажа, принялся отсчитывать пятаки.

– Пять! Десять! Пятнадцать! Двадцать пять! Пять долой – нас экипаж один обогнал.