Свет мой. Том 1

– Что, фуфло?

– На ней от глупого смеха челюсти сводит: идиотом себя чувствуешь…

– Ну, я идиотничать не хочу…

– Плати, молодежь, за проезд, а лясы после точите…

– Вот так, синьора, и не выбрался из-за Вас…

– Шофер, остановите!.. Мужчина выйти не успел!

– Это от него зависит, – назидательно прокричал в микрофон водитель, увеличивая, однако, скорость автобуса. – Надо раньше думать, а не спать! Вот если бы не мешали нам работать пассажиры! – Он был коренаст, широкоскул, в клетчатой кепке и куртке. Поминутно протирал тряпкой запотевшие стекла кабины и поглядывал в ветровые зеркала.

– Да, если бы нас, пассажиров, совсем не было, было бы совсем отлично, – сказала в тон ему молодайка, прижатая к кабине.

– Смотрю: Вас опять прибило к нашему бережку, – заметил словоохотливый мужчина.

– Да меня было оттерли, а потом тот противный мужлан…

– Что противный?! Из-за Вас же я застрял…

– Я не Вас имею в виду… И там одна женщина решила, что я в капроне – свои когти пустила по моим ногам…

– Мерзость… Сочувствую…

– Ну, выходит кто на площади? – вмешался микрофонный голос. У водителя кроме внутреннего микрофона, по которому он нет-нет и объявлял названия очередных остановок, был еще наружный рупор, по которому он призывал-увещевал пешеходов соблюдать правила перехода улицы.

– Нет, поезжайте мимо! – отозвались сразу три голоса.

– Я выхожу! – прокричал четвертый – женский голос.

И еще:

– А впередистоящие выходят?

– Знаете, чтоб опечатки не вышло…

– Я почти полчаса ежедневно утром трачу только для того, чтобы вбиться в автобус. А прибавь еще вечер…

– Как Фигаро. Туда-сюда бегаешь… А за опоздание влетит…

– Пройдите вперед! Стоят себе, как истуканы некормленые…

Там что-то зазвенело. Готово: выдавили стекло.

– Ну, пройдите же вперед немного!

– Да стойте спокойно! Ух, какая настырная баба. Еще кулаками работает!

– Ведь можно потесниться чуточку. Я прошу… Кондуктор, попросите!..

– У меня уж язык отнялся, дама, – сказала равнодушно та.

– Не держите заднюю дверь! – крикнул в микрофон водитель, тронув автобус с места. – Ну, давайте утрамбовывайтесь!

Все засмеялись, потолкались, но дверца все равно не закрывалась. Шофер вышел, выругался и толкнул кого-то, после чего дверца подозрительно легко захлопнулась.

– Ну, вот, парня, кажись, столкнул, не могли на сантиметр продвинуться в салоне, – сказал мужчина с рассудительной интонацией.

– Молодой еще – добежит, – сказал женский жалостливый голос.

– У Вас же и философия, тетенька… – сказала девушка. – Молодому человеку и нужно всюду успеть. Иначе ничего-то не успеется у него.

– Не успеется – города не залягут, как бабка говорила.

– Муравейники живучи.

– Но Вы-то, небось, влезли. Влезли – и еще скулите тут…

– А шоферу каково? Может выпасть человек… С него-то спрос…

– Каждый прав.

Женщина с жалостливым голосом и со светлыми, как стало сейчас видно Кашину, глазами навыкате, натурально ойкнула, что автобус, тормозя, заскользил задними колесами и, сильно накренившись, качнулся вбок:

– Что он, с ума сошел? Со вчерашнего дня, наверно.

– А что было вчера?

– Такой же суматошный день.

«Что нами движет? – Заразмышлял Кашин. – Неуправляемость потока… Стихия… пала и на долю землян… вследствие жалкой философии неодержимости, прославления духа наживы и ценности поклонения… Люди нисколько не ведают, какие будут и откуда придут последствия и знать того не хотят… Они лишь роятся в предугадывании бытия своего – и гибельно спотыкаются…»

– Вы все разговоры на «потом» оставьте, а сейчас платите за проезд, – внушительно скомандовала кондукторша.

– Ой, достать деньгу нелегко, так зажали.

– Ой, вы лучше б мне деньги давали…

– А талончики куда же деть? – был рассудительный мужской голос.

– Да, куда?

– В бескондукторном автобусе… прямо в ящичек опустите, и все.

– Так что же, сейчас выйти и другой автобус поискать?

– …А то бесплатно понабрали талончиков у себя на производстве – и вот ездите задаром…