Печать Индиго (трилогия)

– Да, вы правы, господин фон Ремберг. Наверное, к Семену я бы могла поехать, – вымолвила Слава облегченно. Она понимала, что не могла просить этого человека везти ее в Архангельск. Как-никак это было так далеко, да и накладно для него. А она совсем не хотела обременять господина фон Ремберга.

– Тогда отправимся в Москву.

– Благодарю вас, – вымолвила девушка, и увидела, что фон Ремберг чуть поморщился, словно ему было неприятно слышать ее последние слова.

Слава попыталась встать, но ее обессилевшие ноги, не слушались ее.

– О, не беспокойтесь, я понесу вас, – не раздумывая галантно произнес молодой человек и, наклонившись к девушке, обхватил ее стройный стан руками и легко понял ее с земли. Слава едва успела ухватить рукой свою небольшую суму и прижала ее к себе. – Мой жеребец неподалеку.

Фон Ремберг проворно устремился прочь из чащи с девушкой на руках. Слава, обессилено склонилась на его грудь, а в ее голове стучала единственная мысль о том, что он явно не Темный. Так как сейчас забрать у нее камень ему бы не составило труда, но молодой человек явно не желал этого. Оттого она утвердилась в том, что она действительно спутала его с тем Темным парнем. Как бы сама себе Слава невольно тихо прошептала одними губами:

– Наверно я и правда ошиблась, приняв вас за другого человека.

Однако Кристиан все прекрасно услышал и вымолвил:

– Вы должны знать, Светослава Романовна. Я ваш друг и помогу вам.

– Но, отчего вы помогаете мне?

– Тихон Михайлович много сделал для меня. Я крайне обязан ему. Нынче, я хочу отдать долг.

После этих слов девушка окончательно успокоилась, и обессилено прикрыв веки, расслабилась в руках молодого человека, и уже через миг ее сморил целительный сон.

Глава V. Подруга

Русское царство, Москва, Никольская улица, 1717 год

(Московская Тартария, Москва, 7225 лето С.М.З.Х)

Август, 19

– Вот дом вашего брата, сударыня, – произнес Кристиан, обратив взор на девушку, сидящую на серой лошади. Его поджарый караковый жеребец переминался с ноги на ногу, то и дело, поворачивая морду в сторону ее мышастой кобылы и это до крайности раздражало фон Ремберга.

Обратив свои светлые глаза на Кристиана, Слава невольно окинула быстрым смущенным взором атлетическую подтянутую фигуру молодого человека. На вид фон Рембергу было лет тридцать. Его лицо – красивое волевое, интересное, с высокими скулами, твердым подбородком, высоким лбом и мерцающими фиолетовыми глазами – невероятно нравилось ей. Взгляд необычных глаз молодого человека, хотя и был холодноват и безразличен порой, все же часто останавливался на девушке, весьма смущая ее, и приводя все внутренние чувства Славы в трепетное возвышенное состояние. Вежливый, галантный, молчаливый, высокий, эффектный с военной выправкой Кристиан казался девушке невозможно привлекательным. Он представлялся ей неким героем из сказки, который не только спас ее в лесу, но и в настоящее время по зову доброго сердца заботился о ней уже в течение двух недель.

– Благодарю вас, господин фон Ремберг, – ответила девушка, и печально улыбнулась молодому человеку.

Чуть прищурившись, Кристиан окинул девушку мрачным взглядом, и в который раз за двухнедельную совместную поездку отметил, что девушка не отвела ясного взора от его лица, и смотрела ему прямо в глаза, совсем не пугаясь, а на ее лице не отразилось ни ужаса, ни страха. И это было удивительно. Поскольку за многие годы эта Светлая девица была первой из женщин, которая не дрожала от жуткого озноба от его взора и могла спокойно выдерживать его пронзительный испепеляющий взгляд.

Пройдясь инквизиторским пронзительным взором по изящной фигурке всадницы, которая находилась по правую руку от него, фон Ремберг отметил, что после двухнедельной беспрерывной скачки, и лишь кратких остановок на ночлег, Слава выглядела довольно свежо и мило. Сейчас ее светло-золотистые волосы были собраны в длинную толстую косу и укрыты темным капюшоном дорожного плаща. Ее лицо – прелестное, юное, с изысканными тонкими чертами лица, с красиво очерченными губами, прямым носом, а в особенности со светящимися ярко-золотыми янтарными глазами с поволокой – вызывало у Кристиана неподдельный интерес. Нет, красота девушки вовсе не трогала сердца молодого человека, ибо еще с юности он научился не испытывать никаких низменных, человеческих чувств и давно вытравил способность сопереживать и чувствовать из своего существа по велению наставника Лионеля. Кристиан знал, что все страстные чувства делают человека зависимым и уязвимым, оттого, уже давно он сделал свое существо холодным и безразличным к красоте, смерти, болезням и страданиям других. Однако молодой человек должен был признать, что в некоем потаенном уголке своей души, ему было приятно смотреть на девушку. Она невольно представлялась ему неким изысканным произведением искусства, которое создал умелый художник, но не более того.

Все две недели, которые они провели вместе, Кристиан ни на миг не выпускал девушку из виду. Даже на постоялых дворах, когда их разделяла лишь соседняя дверь комнаты, он отчетливо ощущал ее золотистую светлую ауру. Ежедневно вставая на рассвете, он тут же подходил к тонкой перегородке комнаты проводил рукой по дереву, утверждаясь в нахождении девушки за стеной, так же как и древнего алмаза, который лежал в ее суме. Даже намеком фон Ремберг не выказывал того, что знает каким бесценным самоцветом обладает девушка, опасаясь того, что Слава может вновь заподозрить его в связях с Темными и попытается сбежать от него. А это не входило в планы молодого человека. Его целью было вызвать у девушки любовные чувства, с помощью которых он должен был вынудить ее отдать в дар ему бесценный кристалл Инглии. Он прекрасно знал, что красив, умен, статен. Теперь девушка совсем не боялась его и открыто смотрела ему в глаза. Оттого Кристиан наделся на то, что все получится так, как задумал Верховный. Он предвкушал как уже в скором времени именно ему, фон Рембергу удастся добыть и принести в дар древний алмаз Темному Повелителю.

Осадив своего жеребца во дворе особняка, молодой человек спешился и помог спуститься из седла Славе. Она вновь поблагодарила его и смущенно улыбнулась ему. Кристиан лишь немного приоткрыл рот, выдавливая из себя подобие улыбки, и холодно окинул девушку взором. Однако она, совершенно не поняла, что это лишь маска на его лице, и тут же смутившись, опустила взор.

К ним подошел слуга и, увидев Славу, воскликнул:

– Светослава Романовна, это вы?

– Здравствуй, Прохор, братец дома? – спросила Слава.

– Конечно, барышня, проходите, прошу вас.

Девушка в сопровождении фон Ремберга, который почтительно шел чуть позади, прошла по широкому двору и приблизилась за слугой к высокому двухэтажному каменному особняку. Как раз в этот момент на широкой каменной лестнице дома появилась высокая статная женская фигура. В длинном широком красивом темно-синем платье из штофа на немецкий манер, с высокой прической, она сделала несколько шагов и невольно замерла. Узнав Славу, которая направлялась в ее сторону вместе со слугой, женщина проворно спустилась с лестницы и воскликнула:

– Слава! Как я рада!

– Доброго дня, Любаша, – ответила Слава, поравнявшись с Артемьевой. Но в этот момент Любовь увидела за девушкой высокую фигуру молодого человека и вмиг похолодела.

– Господин фон Ремберг? – выдохнула испуганно Любаша.

– Здравствуйте, сударыня, – ответил Кристиан, галантно поклонившись одной головой.

– Ох, простите. Добрый день, господин фон Ремберг, – как-то испуганно пролепетала Любаша, и вмиг ощутив, как от ледяного пронзительного и мрачного взора молодого человека ей не по себе, опустила глаза чуть ниже на его серебряную пряжку, удерживающую плащ на широких плечах фон Ремберга и заискивающе добавила. – Рада видеть вас у себя в доме.

Кристиан сухо поклонился одной головой, отметив, что Артемьева не может смотреть ему в глаза.

– Слава, как ты очутилась в Москве? Что-то случилось? Где Мирослава Васильевна и Тихон Михайлович? – удивилась Любовь.

– Ох, Любаша, это долго рассказывать, – тихо ответила девушка, чуть покосившись на молодого человека, добавила. – Господин фон Ремберг любезно помог мне добраться до Москвы и найти Вас. Я очень благодарна ему.

– Извините, сударыни, у меня есть неотложные дела, – вдруг заметил Кристиан, видя, что Артемьева до крайности смущена, и вообще не поднимает на него взора и вся дрожит. Ее страх он отчетливо ощущал всеми фибрами души.

– Не будем вас задерживать, господин фон Ремберг, – быстро облегченно выпалила Любаша и скользнула по его высокой фигуре взором. Кристиан невольно отметил, что Слава смотрит на него открытым каким-то трепетным взором, чисто и открыто, а на ее губках появилась кокетливая улыбка.

– От всего сердца благодарю Вас, сударь, – произнесла Слава мелодичным голоском.

Кристиан поклонился одной головой и, проворно развернувшись на каблуках, быстро направился прочь. Но тут же, опомнившись, он резко обернулся назад и громко осведомился:

– Могу я на днях навестить вас, Светослава Романовна? И справиться о вашем здравии?

Славе показалось, что индиговый взор молодого человека пронзил ее насквозь, и она смущенно сказала:

– Я думаю, да. Если ты, Любаша, будешь не против?

Девушка обратила взор на подругу. Артемьева как-то испуганно засуетившись и понимая, что не может отказать этому человеку, хотя и жаждала этого всей душой, вымолвила:

– Как вам будет угодно, господин фон Ремберг.

– Тогда до свидания, сударыни, – галантно прочеканил молодой человек и уже через миг стремительно направился к воротам.

Через минуту Слава и Любаша услышали громкий стук копыт его жеребца. Только после этого, Любаша, придя в себя, громко облегченно выдохнула и, обернувшись к подруге, пролепетала:

– Слава, какой ужас! Как ты умудрилась повстречаться с этим жутким человеком?!

– Он спас меня. И помог мне добраться до Москвы.

– Но, это же фон Ремберг!