Попытка №2

Попытка №2
Арина Март

Мастер маникюра, ощутивший в себе талант писателя, глава семейства, сожалеющий о потраченной на учёбу молодости, неудавшаяся стриптизёрша в попытке спасти отношения и земляки, нашедшие друг друга в горах Перу – все они сделали попытку изменить свою жизнь.

У каждого героя есть собственный рассказ и ответ на вопрос: "А стоило ли?"

Сборник из десяти рассказов о том, как одна исчезнувшая вещь, один потерянный человек или упущенный момент меняют наши жизни навсегда.

Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации

Арина Март

Попытка №2

Пальто

Они встречались со Светой третий месяц. Пора ухаживаний прошла, настало время крепче обосновываться в жизни друг друга, показывать свой настоящий характер. Теперь он не только умный, но и временами удушающе занудный. Света оказалась не только заботливой, но и с замашками домашнего тирана, единственной, знающей, как правильно жить.

Оценив оборотную сторону Светиного характера, Антон прикинул, что, в общем и целом, жить можно. Так продолжалось до наступления первых по-настоящему осенних дней в середине октября. Девушки уже не устраивали фотосессий в жёлтых листьях, потому что те (листья, а не девушки) стали склизкими кучами. Ветер в районе Антона завывал, как ему казалось, с утроенной силой, пробираясь мимо любого количества слоёв одежды.

Пришлось признать: бабье лето – его любимое и несправедливо короткое время закончилось, пришла та самая осень, когда цвета вокруг варьируются в палитре серого и коричневого. Пора доставать его единственное тёплое пальто, а к чему ему два, если и первое выполняет свою задачу?

К этому времени Света уже почти жила у него, Антон отстранённо наблюдал процесс гнездования: в доме появлялись свечи, маленькие подушки на диван, кухонные полотенца. Из магазина дешёвого барахла был принесен пакет украшений в виде тыкв – подготовка к Хэллоуину. Он с опаской думал о масштабах закупок перед Новым Годом.

Перед выходом на работу Антон глянул в окно – сегодня точно пора. Он достал пальто и поморщился: упаковать его в чехол не догадался, и теперь всё пальто было покрыто белой шерстью. Кот исчез из его жизни вместе с той, чьё имя нельзя называть. Он провёл мокрой ладонью по ткани; помогло мало, а липкой катушки у него не было. Недолго думая, он накинул на себя пальто – зато тепло. Из кухни вышла Света, внимательно осмотрела Антона.

– А это что на тебе? Ты в этом сейчас на улицу пойдёшь?

Антон глянул в зеркало ещё раз, пытаясь увидеть пальто глазами Светы. Местами ткань залоснилась, по низу кое-где висели выпущенные котом зацепки; там же осталось наибольшее скопление контрастной на синем фоне белой шерсти. Он помнил, как они выбирали это пальто с той, кого нельзя называть. Его первая взрослая вещь; в восемнадцать они многое делали вместе первый раз.

– Ты прости, но ему место на мусорке, – вынесла вердикт Света и вернулась на кухню.

Антон уехал на работу в куртке, оставив пальто в шкафу. На следующий день он заметил на лавке у подъезда Михаила Иваныча – местного забулдыгу, вполне культурно выпивающего с раннего утра. Иваныч сидел в его пальто, точно в его – весь низ в белой шерсти. Тот пригрелся на солнце в окружении оставшихся жёлтых листьев на деревьях. Довольно зажмурившись, он достал из оттопыренного кармана бутылку рябиновки, сделал внушительный глоток и занюхнул рукавом пальто. Заметив Антона, приветственно поднял бутылку, приглашая присоединиться.

– Обнову обмоем, выкинул кто-то, а вещь хорошая, – поглаживая рукав пальто, похвастался Иваныч.

Вежливо отказавшись и поблагодарив за предложение, Антон поднялся на свой третий этаж. Сегодня из его квартиры исчезнут подсвечники в виде тыкв, ароматизаторы с запахом печенья с корицей, вместе с ними и решительная девушка Света. А потом он, может быть, всё же спустится к Иванычу – давно не было таких тёплых дней.

И всего самого хорошего

– Ма-а-а-м! – протянула Катя, балансируя на стуле в попытке удержать коробки и пакеты, выскальзывающие из рук. На пол падали коммунальные квитанции десятилетней давности.

Открыв тёмный шкаф в родительской квартире, она шарила вслепую по самым высоким полкам, чтобы найти коробку, неровно обклеенную розовой бумагой и наклейками “Фабрики Звёзд”. Десять лет назад, перед отъездом в Москву, она аккуратно сложила туда то, что должно было остаться в детстве. Наполнение было следующим: перевязанные атласными ленточками стопки записок на отрывках школьных тетрадей (неразборчивым почерком: “на большой перемене погнали около 302 каб. походим, там у 11В матеша”, другим округлым, почти идеально каллиграфическим: “погнали, давай завтра обе в юбке придём?”). Таких записок с пятого по одиннадцатый класс набралось немало, хотя она сохраняла только смешные или с обсуждением самых важных моментов школьной жизни, включая мальчиков 11В.

Кроме того, в коробке были дневники-анкеты для друзей, непостоянно ведущийся личный дневник, открытки в блёстках ко всем существующим праздникам от подружек и маленькие красные сердечки-валентинки, смущённо всученные из потных ладоней одноклассников. Выкинуть всё это рука не поднялась даже в резкие на решения восемнадцать. Было решено спрятать в самый дальний угол, чтобы никто не добрался до их девичьих секретов.

Каждый год в этот день – 5 декабря, у неё появлялось ощущение, что она забыла что-то сделать, и нужно обязательно успеть сделать – что? Она перебирала в голове сроки сдачи работ, даты будущих командировок, дни рождений близких и, наконец, вспоминала. Сегодня день рождения Аси. Произносить вслух фразу “она была моей лучшей подругой” гораздо больнее, чем “это был мой парень”, но почему-то все вокруг говорили только о том, как скучают по бывшим, а не по подругам. Катя всё ещё не знала, что именно закончило их дружбу длиной в десять лет. После школы они, хоть и переехали в один город, но вместо того, чтобы поддерживать друг друга, нашли себе новые компании и уже скоро ничего не знали о жизни друг друга.

Она вбила в поиск диалогов имя Аси, открыла их переписку.

10.06.22

Ася: “С днём рождения! Пусть у тебя будет всё, чего ты захочешь”.Смайлик салюта.

Катя: “Спасибо!”. Смайлик красное сердце.

05.12.21

Катя: “Поздравляю с днём рождения! Желаю много счастья и любви”. Три смайлика розовых сердец.

Ася: “Спасибо!”. Смайлик красное сердце.

Она насчитала ещё пять таких двойников-диалогов.

Выше появились сообщения в те же даты, но уже не одной фразой, дополненные их совместными фото, где им лет пятнадцать. Обнявшись за талии, они стоят в школьном дворе на фоне охристой, с проплешинами обвалившейся штукатурки задней стены школы. Одинаковые замазанные тональным губы, неровные жирные чёрные стрелки на глазах, жёлтые полосы мелированных волос, заниженные джинсы и обтягивающие топы, открывающие живот – полный набор красавиц из нулевых.

В сообщении мелькают фразы “всегда буду помнить, как мы…”, “а помнишь, как ты…” Ответы на поздравления неизменно заканчиваются: “нужно будет обязательно встретиться!”. Но в переписке тишина вплоть до следующего “С днём рождения!”.

Спустя ещё несколько подобных пространных сообщений она наконец доходит до времени их ежедневной переписки; сообщения мелькают, взгляд выхватывает некоторые: “я тебе такое при встрече расскажу! Ты будешь в шоке”, “ты на дискач в чем пойдёшь, я вот думаю…”, “пойдём после уроков в Киру Пластинину?”.

Сидя в своей старой комнате, где родители сохранили всё в точности так, как было при её отъезде десять лет назад, она читала бесконечную бессмысленную болтовню подростков и не могла остановиться. А потом вспомнила про свою коробку с записками и прочим хламом, который сейчас ей показался спрятанной капсулой времени, и тут же решила достать её. Катя по второму кругу осмотрела все полки шкафа. В коридор зашла мама и недовольно посмотрела на разбросанные по полу вещи.

– Ну здрасьте, развела бардак, убирать кто будет? – сложив руки на груди, спросила она.

– А ты не видела коробку, розовой бумагой обклеенную и в наклейках?

– Видела, конечно, мы же в том году, когда с отцом генеральную уборку в шкафах делали, и тебя спросили, надо тебе у нас забрать что-то? А ты тогда сказала, что ничего тебе не надо.

Катя резко повернулась к матери, пошатнувшись на стуле, но успела схватиться за шкаф.

– И вы что, выбросили всё?

– А чего ты раскричалась на мать! Я проверила, внутри бумажки какие-то лежали, открытки старые, хлам, в общем, ну я выбросила, а что?

Из комнаты вышел отец, в очках для чтения и с открытым журналом в руках.

– Что за шум, а драки нет? – как всегда он заходил в семейные разборки с шутками-прибаутками.

– Вот, пожалуйста, разбросала тут всё и стоит, возмущается, что выбросили хлам её детский, а сама говорила, что не нужно оставлять! – обвинительно указала рукой на Катю её мама, ища поддержки её словам у мужа.

– Так я забыла совсем про эту коробку! Как её можно было выбросить, там же понятно было, что не мусор, всё сложено аккуратно и ленточкой перевязано, – чуть не плача, ответила Катя, уже спустившись со стула и складывая вытащенные пакеты обратно в нутро шкафа.

– Катерина, у тебя там заначка что ли спрятана была? – игриво спросил её отец, поиграв бровями.

Сама, не ожидавшая от себя такой привязанности к этим старым обрывкам из школьных тетрадей и детских дневников, Катя отвернулась к полкам, делая вид, что поправляет пакеты; в глазах щипало. Смешно: почти тридцатилетняя тётка будет как капризная шестилетка плакать перед родителями из-за того, что они выкинули её любимую старую игрушку.

– Доча, там что было-то? Ты чего так расстроилась? – мама подошла к ней ближе и погладила по волосам, уже растеряв боевое настроение.

Катя закинула голову, не давая слезам скатиться вниз, глубоко вдохнула.