«Козни врагов наших сокруши…»: Дневники

Есть еще добрыя, смиренныя сердцем души, которыя любят делать добро втайне и знают цену такому доброделанию. 15-го сего июля я получил из Бессарабии перевод на 300 рублей с таким сообщением на отрезном купоне:

“Ваше Преосвященство! Один мой хороший знакомый, прочитав дневник Вашего Преосвященства в № 4-м “Троицкого Слова”, так умилился его содержанием, что вручил мне 300 руб. для отсылки Вашему Преосвященству на приобретение за душу рабы Божией Анисии походнаго храма для Камчатки или переселенцев Сибири по усмотрению Вашего Преосвященства. Исполняя просьбу своего знакомаго, который пожелал остаться неизвестным и имени котораго посему я не вправе открыть, я с глубокосердечным умилением всепочтительнейше при сем представляю оную лепту на Ваше Архипастырское благоусмотрение и испрашиваю своему знакомому Вашего Архипастырскаго благословения. Вашего Преосвященства смиреннейший послушник

священник Владимир Скодигор”.

Я ответил почтенному батюшке:

“Благослови, Господи, любящаго благолепие дому Твоего, благослови исполняющаго заповедь Твою по слову Твоему: да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя!

Триста рублей, присланныя вами, отец Владимир, я получил и пишу архиепископу Евсевию о сем. Вопрошаю его: куда направить походную церковь? Или как ему угодно будет распорядиться по сему делу? Быть может, он найдет более подходящим послать церковь в какой-либо переселенческий приход. Радуюсь, что добрый человек отсекает свою волю в распоряжении своею жертвою: это ценнее всего пред Господом. Господь его да благословит! Спасибо и вам, что мое “Тр. Слово” даете читать своим прихожанам: вот семечко доброе и пало на добрую землю. Слава Богу о всем и за все! Милость Божия буди с вами!”

Вот если бы побольше было на Руси таких добрых душ: как хорошо и тепло жилось бы на свете! Ведь православных-то у нас около ста миллионов: если бы решили по одной копеечке, только по копеечке сложиться, то получился бы целый миллион, на который можно бы построить много церквей переселенцам, а если бы Русский народ хоть на один день в году еще и от водки отказался в пользу наших миссий, то получилось бы еще два миллиона: сколько света Христова можно разлить хотя бы в той же языческой Японии, с которою Бог нам велел в соседстве жить! Вот 2–3-го июля исполнилось ровно 50 лет с того благословеннаго дня, как прибыл туда, в Японию, смиренный иеромонах Николай; один, без сотрудников, он начал благовествовать Святое Евангелие, учить японцев вере православной. Он выучился говорить и писать по-японски, он и всю свою жизнь отдал святому делу апостольской проповеди, и Господь благословил его труды: теперь в Японии больше 33 000 православных; в столице Японии возвышается чудный храм Воскресения Христова, есть духовная семинария, много уже священников-японцев. И, по отзыву самих язычников православные японцы – примерные христиане: добрые, честные, трудолюбивые. Во время войны они образовали общество духовной помощи военнопленным русским. Они тратили на них свои средства, сами оставались без священников, чтобы не оставить без утешения пленных и раненых, но в то же время, как верные сыны отечества, шли на поле брани и полагали душу за своего микадо. Наши язычники-интеллигенты не поймут этого, а мы веруем, что как наши, так и японские христолюбивые воины, душу свою положившие на одном и том же поле брани как православные христиане получат мученический венец.

Вот что Бог совершил в Японии чрез Своего вернаго раба, ныне святителя Николая! Его имя одинаково чтится и в самой Японии, даже язычниками, и в Европе, а тем паче должно чтиться в православной России. Но нам приходится себя винить, что не сделано гораздо больше. Мы виновны, что Япония все еще языческая страна, мы виноваты, что она – не сестра по вере нашей матушке-Руси православной: мы так холодно относимся к святому делу просвещения язычников, что стыдно говорить об этом. Нас сто миллионов, а много ли наше Всероссийское Православное Миссионерское общество собирает в год пожертвований? Да каких-нибудь 60–70 тысяч… И то при помощи кружечнаго сбора! Сочтите же, православные: по какой доле копейки это причтется на каждую православную душу? Просто стыдно становится за такую холодность к апостольскому служению! Из ста миллионов сколько членов в обществе? Да не больше 6–7 тысяч! А ведь и членский-то взнос всего 3 рубля в год! Величаемся православными, а вот на водку тратим в год чуть ли не миллиард (знаете ли, сколько это? Да целая тысяча миллионов! Страшно вымолвить!). А сколько еще уходит денег на театры, на разныя зрелища и удовольствия, сколько на наряды, на карты, на разную роскошь, в которой не отстают, к несчастью, и бедняки: вот у нас, например, в губернии не редкость, что отец последнюю корову тащит со двора, чтоб купить своей глупой дочери бархату на шубку, а молодой щеголь с голоду сидит, лишь бы выйти к девицам “при часах”…

Что за безумие! Что за рабство пред модою! И у кого же? Да у тех, которые не каждый день едят до сыта! Мне скажут: с таких нечего и спрашивать каких-либо жертв на добрыя дела. Но я ведь говорю о “Божьей копеечке!” Копеечку-то и нищий найдет, чтоб Богу на свечечку подать. Ведь если бы только усердия было на одну единую копеечку на такое святое дело, как проповедание православной веры неверующим, то тысячи язычников-неверов славили бы Бога и были бы нашими братьями по вере. Если бы все православные русские люди не пожалели по копеечке дать на построение храмов Божиих в далекой Восточной Сибири для новоселов-переселенцев, то у всех этих братьев наших по крови и по вере были бы давно храмы Божии. Если бы мы не жалели этих копеечек, то не было бы среди нас несчастных вдов и сирот, не было бы безприютных калек, слепых и уродов, всем было бы тепло и уютно жить среди нас… Мне скажут: много же нужно на это копеечек! Отвечаю: во всяком случае, меньше, чем сколько мы тратим их на свои прихоти, на водку, на роскошь, на сласти и моды. Духа Христовой любви в нас мало – вот наше горе! Любовь отзывчива к чужому горю, она изобретательна, она не считается с Богом и твердо, безусловно верит, что Бог в долгу не останется – сторицею отплатит! Во время моей недавней поездки по епархии в одном селе раба Божия вручает мне 25 рублей и говорит: “Была я в Петербурге, заходила в приют Царицы Небесной, видела там горе, о каком и вспомнить больно: Бога ради, пошлите туда эти деньги!”… Вот – добрая душа! Да еще не позволила писать, от кого эта лепта! А я все же скажу: от той, которая не имеет никаких капиталов, которая делится с Богом и с несчастными ближними последнею копейкой, у которой, вероятно, ничего и не осталось на этот раз в запасе! Благослови ее Господи! Имя же ея Сам ведаешь!

Сердце у нас зачерствело, разум оскудел – вот и служим своим страстям, и думаем, что в том счастье найдем, а того, что настоящее-то счастье в доброделании, и не подозреваем! Я не говорю уже о том благодатном утешении, какое является в сердце благодеющаго по слову Христову: царствие Божие внутрь вас есть. Этого на словах не расскажешь, это надо опытом изведать, исполняя заповеди Божии, – даже для нашего земнаго благополучия, для счастья нашей Родины нам нужно, необходимо делать добро во имя Божие. Представьте себе, что Япония стала бы православною вся, во главе с ея микадо-императором, что она прониклась бы святыми заветами нашей веры православной: без сомнения, это была бы наша вечная союзница-сестра, японцы были бы не враги наши, а братья, они понимали бы тогда всю духовную красоту нашего исповедания, все величие идеалов Православия. Ведь те, которые сердцем восприняли святое учение нашей веры, и теперь отличаются такими качествами, такою любовию к Богу и ближнему, что нам, старым христианам, становится стыдно пред ними. Та м слово “христианин” равносильно с словом “честный и добрый” человек. Ему все верят, его все любят. И подумать, что это сделал – конечно, силою Божией – один человек! И этот человек – наш русский человек! А если бы мы, русские люди, помогали бы ему так, как совесть наша требует, то и не то бы еще было. А теперь ему приходится уменьшать число веропроповедников (катехизаторов): нет средств их содержать, ведь, должны же они чем-нибудь жить! Недостает средств на содержание семинарии и женскаго училища, чтоб готовить будущих пастырей и учительниц для японцев; нет средств для построения храмов Божиих на разных островах… И люди у него есть – им же воспитанные в святой ревности по вере – японцы, но приходится со скорбию отпускать сих ревнителей веры в мир, чтоб сами искали себе кусок хлеба. Ах, братие! Грешно нам, что так равнодушно смотрим на Божие дело, творимое японским святителем, нашим родным русским человеком! Если ему не помогаем, то будем ли помогать распространению святой нашей веры в Японии, когда Бог позовет к Себе этого великаго труженика в вечныя обители? А ведь ему уже 76-й год! Будем ли так доверчиво относиться к его преемникам, как относимся и должны относиться к нему – преемнику и живому носителю апостольских преданий? Не наказал бы нас Бог за такое равнодушие к вере православной. Стыдно нам, что наши предки, присоединяя к своей Руси инородцев, прежде всего заботились о просвещении их светом учения Христова, и вот разные мелкие племена, вроде чуди, мери, веси, вотяков, вятичей, приняв нашу веру, слились воедино с народом нашим, а другие, оставаясь пока с своим языком, как например, наши зыряне, всем сердцем любят нашу веру и сроднились духом с нами: а мы, щеголяя пред безбожниками, заботимся о построении капищ и мечетей в своей столице, о даровании всем какой-то еще неслыханной свободы проповедовать среди христиан всякую ересь, всякое лжеучение до язычества включительно… Вот и видим, что с нами не объединяются ни в вере, ни в любви к нашей матери-России те народцы, которые присоединены после перелома нашей истории при Великом Петре, когда наша интеллигенция в своем большинстве отступила от преданий отеческих, когда мы стали забывать “единое на потребу” – духовные свои идеалы, когда все наше внимание устремилось на земное благополучие… Над нами уже совершается суд правды Божией: мы не заботимся о распространении царства Божия на земле, и если не опомнимся, если не покаемся в сем грехе, то сбудется и над нами страшное слово Христово: отымется от вас царствие Божие и дастся языку, творящему плоды его… Какому языку? Да, может быть, вот этим же японцам или китайцам! Об этом я писал еще 37 лет назад в духовном журнале “Миссионер”, не боюсь повторить это и теперь: жаль родную матушку-Русь, если она не оправдает своего пред Богом призвания быть носительницей, и хранительницей, и распространительницей святых заветов Православия в целом мире!

Русские люди, православные! Ужели мы допустим это? Пусть наши “интеллигенты”, гордые своим лжезнанием, презирающие простоту нашей веры, пусть они изменяют вере нашей, если уж ничем мы не можем вразумить их: но мы-то, простые русские люди, мы-то можем ли допустить, чтоб отнял у нас Господь святыню ковчега Православия и передал его другому народу? Мы не ревнивы в смысле обладания святынею сей, мы готовы, мы должны быть готовы поделиться сим сокровищем со всеми народами земными: и с японцами, и с китайцами, и с индийцами, и с чопорными западными “христианами”, которые считают нас язычниками и шлют к нам своих баптистов-проповедников: на всех достанет нашего сокровища, и чем больше будет народов, исповедающих Православие, тем богаче будет наше сокровище. Но не ответим ли мы страшно пред Богом за то, что не ценим нашего сокровища, не дорожим им, отдаем его на поругание, не делимся им с соседями, да и сами не пользуемся им? Вспомним притчу Христову о рабе, сокрывшем данный ему талант, и сознаемся, что мы делаем хуже: тот только сокрыл, в оборот не пустил, а господину все же его возвратил, а мы в грязь топчем наше сокровище, отдаем его на расхищение, допускаем издевательство над ним… Пусть совесть наша отвечает: стоим ли мы милости Божией?..

А Бог так милостив, что и за едину чашу студены воды обещал награду дать, и за “копеечку”, поданную на распространение святой веры православной, щедро наградит и вздох кающагося сердца примет… Пошлем же святителю-юбиляру свои смиренныя лепты на его дело святое, а он помолится за нас, грешных, с своими чадами – верующими православными японцами…

Года два назад по моему приглашению добрые люди собрали – кто рублик, кто два-три – и чрез меня послали Архиепископу Николаю больше 1500 рублей, прислали и детки свои сбережения от гостинцев. Верю, что и теперь мои читатели откликнутся на мой призыв вложить частичку своего сердца на апостольское дело и доставить великое утешение святителю Божию делом любви христианской. Высылать можно мне лично – в Вологду!

№ 82–83

Новыя козни сатаны

Стражи дома Израилева, пастыри Церкви, мужи богословской науки! “Семитысячелетний старец”, человекоубийца искони, не дремлет: кипя злобою против Церкви, он яко лев рыкая ходит, ищет кого поглатити… И чего-чего не изобретает он, чтобы прельстить, аще возможно есть, и избранные души? Было время, когда преследовал он чад Церкви открытыми гонениями; было время, да и теперь оно не прошло и не скоро пройдет, когда орудием борьбы его с Церковию являлись и являются ереси и расколы, а с течением веков он изобретает все новыя и новыя козни, новые и новые обманы, сплетает новыя и новыя сети, чтоб уловлять слабыя души… Одним из таких адских средств борьбы с Церковью у него является лженаука, подлог, подделка под науку. Помните ли, лет двадцать назад, как некий французский иудей Нотович выпустил книгу, в которой безсовестным образом сочиненную им якобы жизнь Христа Спасителя выдавал за научное открытие? Спасибо англиканским миссионерам, которые, живя в Тибете, скоро обличили лжеца, объявив, что он никогда в Тибете не бывал, что там ничего подобнаго выдуманной им рукописи нет, что он – лжец и обманщик безсовестный, издевающийся над нашими святыми верованиями. Такие господа, как Нотович, не страшны еще: слишком видны белыя нитки, коими они шьют, и не трудно разоблачить их выдумки. Но иудеи, как верные слуги исконнаго человекоубийцы и чада диавола, как их наименовал Сам Господь наш Иисус Христос, – на все способны и ни пред чем не остановятся. В прошлом году вышел в русском переводе роман г. Торн: “Когда сгустился мрак”… В этом романе автор выводит героев – изобретателей великаго заговора против всего христианства: иудеи подкупают всемирно известнаго ученаго-ориентолога подделать в пещерах, окружающих Иерусалим, гроб Христа, куда будто бы Иосиф и Никодим перенесли украденное ими тело Иисуса Христа. Подделка удается, совершается якобы открытие, и автор яркими красками описывает, что затем произошло, когда “сгустился этот мрак над всем миром”… Сказать правду: прочитав эту книгу, я поблагодарил автора за то, что он предупредил осуществление такого заговора своим талантливым вымыслом. В самом деле, если бы иудеям пришло в голову устроить такую подделку, право же, они ни на минуту не задумались бы; нашелся бы и “ориентолог”, готовый к их услугам и – кто знает? Христианскому миру, может быть, пришлось бы пережить ту ужасную драму, какая изображена г. Торном в его романе. Автор пожалел читателей, и в его рассказе проклятый обман скоро разоблачается, и мрак рассеивается. В жизни не все бывает так, как нам бы хотелось: нередко обман, особенно изобретенный иудеями и масонами, закрывает истину в продолжении целых веков. Прошло, например, три века с половиной, как в Германии совершилась так называемая Реформация. И все были убеждены, что это дело совершили ревнители правды, во главе коих стоял Лютер, а теперь оказывается, что все это движение было подстроено заклятыми врагами Христа Спасителя масонами. Говорю “оказывается”, ибо для нас, православных, смотрящих на дело со стороны, это очевидно: скажите это протестантам лютеранам – они и теперь запротестуют против вас, и теперь будут отрицать всякое влияние масонов на их первоучителей, отступников от католичества. За три века можно свыкнуться и не с таким заблуждением. Да и самолюбие не позволит сознаться, что “передовые” люди, считающие себя цветом всего человечества, а своих вождей – инициаторов реформы – гениями, столько веков заблуждались, были попросту одурачены какими-то масонами, которые за это время успели и все следы своего обмана замести… А обман, кажется, уже готовит новые сюрпризы тем простокам, о которых еще основатель иллюминатства так насмешливо писал: “О люди! Подумаешь, что можно внушить вам такия (нелепыя) мысли! Всего удивительнее то, что ученейшие протестантские и реформатские богословы, состоящие в ордене иллюминатов, воображают, что находящееся в нем вероучение содержит в себе истинный смысл и дух христианства”… Чего добраго, не ныне – завтра по всему миру разнесется весть о “новом величайшем открытии” ученых немцев (не иудеев ли? Ведь они так искусно себя подкрашивают под немца, что и не распознаешь!) в области истории религий. По крайней мере, наш талантливый, но легкомысленнейший в вопросах веры публицист М. О. Меньшиков уже прогремел в своих “Письмах к ближним” о таком открытии. И не только прогремел, но уже и комментирует его, делает выводы, обобщения, не позаботившись справиться: не новая ли это “научная” подделка масонов? Не выдается ли за “открытие” измышление какого-нибудь новаго Нотовича? Уж одно то подозрительно, что книга “индиолога” Планге, появившаяся еще пять лет тому назад, почему-то не произвела даже того впечатления в Европе, какое произвела подделка Нотовича. Видно, настоящие-то ученые люди просто относятся к ней, как к одной из тех кощунственных, оскорбительных не только для религии, но и для самой науки, мистификаций, на какия так способны иудеи – “доктора” разных наук. Ну, а вот для г. Меньшикова, который так ратует за нашу православную церковность, такая книга является драгоценною находкой. Этот “христианин”, да еще и “православный”, захлебывается от удовольствия, передавая ея содержание. Он пользуется случаем, чтоб сильнее произвести ошеломляющее впечатление на читателя, блеснуть своими знаниями по части санскритологии и индиологии, и тоном знатока, не допускающаго никаких возражений, так и сыплет именами разных “профессоров”: тут и Сендернел,[20 - Проф. Бронзов поправляет Меньшикова: не Сендернел, а Сендерлэнд. См. Колокол. № 1603, статью “Грустно”.] и Рис Девис, и Рудольф Зейдель, и Делич, и Чемберлен, и какой-то таинственный X. из Киева. “Библейская критика”, видите ли, “давно признала, что Пятикнижие Моисея не может быть приписано одному автору, что раньше всех других написано Второзаконие”… А вот Высокопреосвященный Антоний, авторитет в этом отношении куда повыше г. Меньшикова, заявляет, что эти выводы “библейской критики” тоже давным-давно опровергнуты, только г. Меньшиков этого еще не знает или не хочет знать. Он не хочет знать и того, что для каждаго, кстати – столь презираемаго им – семинариста известно как азбучная истина, именно, что Пятикнижие существовало уже во времена Давида, и этого не опровергнуть никаким гг. Сендернелам и Чемберленам. Г. Меньшиков не стесняется приписывать и этим Чемберленам даже то, чего они сами от себя не говорили. Та к г. Чемберлен в своей книге откровенно говорит, что сам не силен в критике Библии и в своей книге руководится данными, добытыми известной Тюбингенской школой. Меньшиков разошелся до того, что не стесняется утверждать, будто наши священныя книги, т. е. Евангелия, как и буддийския, составились через столетия после смерти основателя веры, т. е. Христа Спасителя. Вот его слова: “Священныя книги буддистов, как и христиан, составились чрез столетия после основателей веры”! Будда и Христос – “основатели веры”, и цена им у г. Меньшикова равная. Что ему за дело до истинной науки, неопровержимо доказавшей подлинность наших святых Евангелий? Ему нужно доказать, что “европейская наука добралась до корней великаго нравственнаго движения, которое называется христианством, а корни эти – арийские, а не еврейские”. Это значит: Господь наш Иисус Христос усвоил учение Будды и выдал его за Свое… Прости нас, Господи наш! “В недалеком будущем, – говорит сей нововременский пророк, – следует ожидать полнаго восстановления арийских прав собственности на драгоценнейшую из святынь истории” – читай: признания буддизма как источника христианства… Что за богохульство! Какое невыносимое оскорбление верующих душ!

Архиепископ Антоний говорит: “Жаль, что наш талантливый публицист верит на слово всякой чепухе и потом авторитетно объявляет, будто “наука доказала”… Что касается приведенной им индийской переделки жизни Спасителя, то ее признают фабрикацией III века после Рождества Христова. Конечно, среди русской публики, превосходящей своим невежеством в Священном Писании все народы, можно городить относительно Библии какую угодно чушь и даже просто выдумывать несуществующая в Библии изречения… при всем том, прошу поверить мне, как бывшему профессору Священнаго Писания Ветхаго Завета, в том, что никаких неопровергнутых возражений против подлинности всех книг священных отрицательная критика так и не могла предъявить науке, что Пятикнижие писал один Моисей и никто более… что вообще все эти высокоглаголивые и надменные отзывы о св. Библии, как только о народном памятнике еврейской жизни обличают лишь собственную неосведомленность или недобросовестность таких писателей. Наука богословская и наука историческая – дело мудреное: им надо долго обучаться, а решать с маху вековые научные вопросы по выпискам таких энциклопедических словарей и алфавитных указателей значит не содействовать просвещению, а морочить честной народ “сквернаго ради прибытка” (Тит. 1, 2)”.

“На каких основаниях, – спрашивает профессор А. А. Бронзов, – Меньшиков утверждает, будто Магабхарата написана за тысячи лет до Пятикнижия Моисея? Доказать это невозможно, как и то, что Второзаконие написано приблизительно через 850 лет после Моисея, а остальныя его книги будто бы лишь за 400–450 лет до Рождества Христова. Всякий, кто хотя бы немного знаком с историей вопроса о подлинности Моисеева Пятикнижия, историей, сколько длинной, столько же и поучительной, отлично понимает это. Обращаться же к якобы ученым, фигурирующим в фельетоне Меньшикова, можно только по недоразумению. Истине эти господа “ученые” во всяком случае не научат. Подлинныя их качества давно уже оценены по достоинству, и серьезно с ними никто ныне не считается. Этими именами можно только морочить невежественную публику, что, например, и делает Геккель в своих “Мировых Загадках”. Сендерлэнд – не “ученый исследователь”, а пасквилянт, подгоняющий решительно все под известный тенденциознейший масштаб. Перевод его жалкой книжонки мог появиться только в больное время, когда русский рынок наводнился всякими “товарищескими” произведениями… Чемберлен с его подделками уже достаточно разоблачен, и на поверку оказалось, что грандиозная подделка еврейских священных книг в эпоху Ездры существовала только в голове самого Чемберлена и подобных ему лиц, но не в действительности… С именем Делича связано больше шуму, чем каких-либо серьезных научных открытий… Зейдель забыт с его фантастическими измышлениями даже большинством его сторонников после того, как был по косточкам разобран его соплеменниками. Не только “безусловно достоверных”, но и просто сколько-нибудь “достоверных” письменных памятников буддизма из дохристианской эпохи не было и не сохранилось, и ссылка на них не имеет никакого значения. Мнение, будто наши христианския священныя книги (Евангелия, Деяния и Апостольския послания) составились “чрез столетия по смерти Христа” – воистину чудовищно. Аналогии и совпадения, по словам профессора Бронзова, совершенно естественны: у индусов могли быть заимствования из наших священных книг, ибо их книги, по мнению лучших знатоков их литературы, появились не раньше века по Рождестве Христовом. Нравственное и религиозное учение буддизма и христианства совершенно различны по существу. Буддисты – атеисты. Их “троица” не имеет ничего общаго с христианскою. Души у человека буддисты не признают. О безсмертии не учат… Но довольно этих выписок для обличения лжи г. Меньшикова.

Спасибо святителю Волынскому и профессору Бронзову за скорую и сильную отповедь новоявленному проповеднику буддизма. Но не знамение ли времени, что отповедь не появилась в той газете, которая дала место возмутительной статье г. Меньшикова, а в маленьком “Свете”? Не значит ли это, что гордая газета отказала архиепископу в помещении его письма в редакцию? “Новое Время” имеет до ста тысяч подписчиков; наши интеллигенты, как сие засвидетельствовал и архиепископ Антоний, в громадном большинстве – полнейшие невежды в Священном Писании; все они прочтут и будут вкривь и вкось комментировать статью своего любимца-публициста; отрава пойдет широко и заразит многих, особенно молодежь, – а где же противоядие?[21 - Справедливость требует сказать, что в “Новом Времени” спустя неделю, в отделе “Среди газет и журналов”, появилась маленькая выдержка из письма архиепископа Антония. Видно – потребовал сего кто-нибудь… А все же целиком письма газета не перепечатала: ну стоит ли ей занимать свои столбцы такими “пустяками”?!] Покойный министр-мученик Вячеслав Константинович Плеве спрашивал меня: что я думаю о свободе печати? Я ответил: если уж правительство хочет дать свободу – пусть дает, но под непременным условием: обязать все издания безпрекословно помещать на своих страницах все возражения, какия будут присланы, – без обращения к суду и власти… – Едва ли это выполнимо, сказал он. – Тогда, заметил я, не только мы, люди порядка, но и вся Русь православная положительно взвоет от такой свободы… Вот и смотрите теперь: что творится? Справедливо Е. К. в “Колоколе” говорит: “Меньшиков доказывает, что христианство не только не божественное откровение, не только не истинная спасительная религия, а просто – сплошная экспроприация: своего оно ничего не имеет, все у него краденое. Оно обобрало буддизм, – образ Христа светит не своим светом, а заимствованным у Будды”. А значит… Значит: страшно сказать – Христос – не Бог воплотившийся, Евангелие – не богодухновенная книга, а переделка индусских сказаний о Будде и прочие безумные глаголы… А в конце концов – долой христианство, как религию обмана, возвращайтесь в буддизм!..

И это говорит человек, еще так недавно с фанатизмом отстаивавший “церковность” духовных школ! Какое ужасное лицемерие! И невольно приходит на мысль: не настало ли время позвать к суду церковному этого явнаго еретика и отступника от Православной Церкви? Не пора ли сказать ему: или покайся и отрекись от своих лживых, богохульных мудрований, или поносимая тобою Церковь вынуждена будет произнести тебе анафему! Нельзя же терпеть в недрах Церкви таких лжеучителей. Они несравненно вреднее всяких пьяниц, распутников, скажу больше: вреднее и опаснее телесных убийц, ибо убивают душу, отравляя ее сомнением и неверием, удаляя ее от Источника жизни – Христа Спасителя. Нет, таким нет места в Церкви! Но, увы! Мы живем в такое тяжелое для Церкви время, что едва ли дождемся такого очищения Церкви от столь вредных членов… Эти члены, будучи сами заражены духовною гангреною, заражают и других, особенно тех, которые находятся с ними в постоянном общении. Люди, считающие себя верующими, видят, что лжеучитель открыто, печатно распространяет свои мысли, что никто его не останавливает, никто не обличает, что сама Церковь молчит, видимо терпит сего еретика; видят все это и не считают нужным сторониться его мнений, позволяют себе их повторять… Столько ныне теплопрохладных православных! Церковь молчит, терпя вольнодумство еретика, – значит, его суждения еще не так преступны пред ея судом, значит, можно себе позволить повторять их… А там, в силу моды, которую так усиленно рекомендуют масоны, еретическия мнения внедряются в сознание наших интеллигентов, становятся, так сказать, общими местами, и зараза начинает действовать эпидемически. Не так ли было и с древними ересями? Ведь и арианство было в начале модным вольномыслием, а оно едва не заразило всю Церковь…

Но может ли, вправе ли местный епископ привлекать вольномыслящих писателей, именующих себя еще православными, к суду Церкви? Мне кажется, не только может, но и должен. На то он и епископ – надзиратель Церкви, чтобы стоять на страже стада Христова и зорко смотреть: нет ли между овцами волка в овчей одежде? На то у него и палица, и жезл, чтоб отгонять таких волков. А если бы он усумнился сам лично это сделать, то его долг обратить на это внимание высшей власти церковной. Если бы и здесь возникли бы сомнения относительно полномочий епископата, то пора же, наконец, собраться святителям на всероссийский собор, пора им перестать оглядываться на то, будет ли такой собор угоден или не угоден нашим интеллигентам, нашим “правящим сферам”! Со всех сторон на Церковь Божию ополчаются ея заклятые враги; им дана свобода собираться, когда угодно, хотя по пяти раз в году; то и дело слышишь и читаешь о съездах наших раскольников, баптистов, лжеевангеликов и прочих сектантов. А как только кто заговорит о соборе – даже и не о соборе, а хотя бы только о съезде святителей – сейчас встречаются самыя неожиданныя препятствия к такому единению… Что это значит? Уж не в пленении ли наша святая матерь-Церковь? И как зорко за этим следят! Когда в начале 1908 года некоторые присутствующие в Святейшем Синоде архиереи стали было собираться на чашку чаю, чтоб поговорить о текущих делах, то на это было обращено внимание и им сделано некое дружеское внушение. А между тем – страх берет, что творится в недрах Церкви! С 17 октября 1905 г. по сие время, меньше, чем в 6 лет, от Православной Церкви отпало около 800 000 душ! Сердце исстрадалось, видя это разрушение Церкви; хотелось бы усты ко устам побеседовать с собратиями во Христе, посоветоваться: что же нам делать? Как быть? Какия общия меры принять против безсовестных совратителей-лжеучителей? Ведь у них все средства хороши, у них и обман, и насилие – все пускается в ход: ужели все это позволительно и законно? Так, значит, наша православная Церковь в гонении? Ее никто не хочет защищать? Ее отдают на расхищение вот этим волкам-еретикам?.. Нет, мы не хотим верить этому. Нам хочется думать, что все это только великое недоразумение, что те, кому подобает пещись о благоустроении Церкви Божией, поймут, наконец, как необходимо оградить кроткое, беззащитное Православие от хитрых волков, его расхищающих, что надо дать действительную свободу – не им, а вот самой Божией Церкви, дабы ея пастыри не были связуемы чиновниками, дабы светская власть не покровительствовала лжеучителям в их пропаганде, чтобы они имели свободу возможно чаще вступать в личное общение друг с другом и от лица всего епископата, от лица всей Русской Церкви “печаловаться” Помазаннику Божию о нуждах Церкви.

Чувствуется, что скоро начнутся массовыя отпадения от Церкви наших интеллигентов. Уж слишком много в них накопилось своеволия, свободомыслия при величайшем невежестве в вопросах вероучения, при самомнении и гордыне безмерной. Помните, как некоторые интеллигенты, после отлучения графа Толстого от Церкви, заявляли, что и они желают быть отлученными вместе с их идолом-лжеучителем? Можно себе представить всю безсмыслицу, всю дерзость оскорбления Церкви в таких заявлениях! Что им Церковь, что им отлучение?! Им хотелось, как глупым мальчишкам, только показать свое пренебрежение к суду Церкви: мы-де не боимся вашего отлучения, нам нипочем ваше православие! А печать, не только иудействующая, но и патриотическая, первая сознательно, вторая, сама того не подозревая, подготовляет это отпадение. В самом деле: для чего, например, одна из самых черносотенных газет печатает о том, как будто бы один иерарх собственноручно изгонял от себя просителей-мужичков? Если бы, сохрани Боже, что и было подобное – вероятнее-то всего, это злостная клевета, – и тогда не прямее ли было бы, не благоразумнее ли сообщать такие факты, кому о том ведать надлежит, а не разглашать их в печати на весь свет… Ведь это – с позволения сказать – хамство одно, это возбуждение пасомых против пастырей, это открытие срамоты отеческой! Не прячьтесь, господа, за право печати обличать всякое зло: и можно, и должно в таких случаях обходиться без печати. Да и – повторяю: не могло и быть такого случая. А о похождениях пьяных иереев сколько печатается рассказов! И в этом случае самыя крайния левыя газеты единомысленны с некоторыми самыми крайними правыми. Левыя перепечатывают из правых, а правыя из левых. И без того мы, архиереи, измучились душою в этой безконечной борьбе с пороками, вроде пьянства в среде нашего духовенства: ведь и один пьяный иерей – тяжелое бремя горе-забота для архиерея; а когда о нем еще печатают в газете на радость врагам Церкви, то это горе – вдвое. К чему выставлять на позор людской таких несчастных? Ведь во всяком же случае они – исключение; ведь и среди апостолов был корыстолюбец… А главное, что особенно тяжело в этих газетных сообщениях: это факт самых сообщений. Пасомые являются как бы судиями пастырей своих, нарушается основное правило церковной дисциплины, забывается заповедь о любви не просто к ближнему, а к одному из тех, кому Господь дал благодатное право вязать и разрешать грехи мирян… Правда, тяжко виновен и немощной духом пастырь; он будет отвечать за соблазн несравненно больше, чем мирянин; он является в той или иной степени виновником и той ереси, какую недавно проповедовал все тот же г. Меньшиков, будто благодать Духа Святаго не действует чрез недостойных пастырей. Но все же печатание в газетах, да еще правых, о пороках того или другаго пастыря – явление тревожное: оно показывает, что в нашей Церкви отношения к пастырям нарушаются уже принципиально, что пасомые забывают главные основы этих отношений, а отсюда уже недалеко и до разрыва с самою Церковью. И этот разрыв уже намечается в том свободомыслии относительно веры, которое так ярко проявляется в статьях Меньшикова, Розанова и др. публицистов. Интеллигенция, особенно невежественная полуинтеллигенция, накануне отпадения от Церкви. Куда она пойдет – сказать трудно, вероятно, по разным путям, самым противоположным: от католичества до буддизма и открытаго безбожия включительно…

Как же нам, архиереям, не желать скорейшаго собора? Надо же приготовиться к грядущим на Церковь Божию бедам! В одиночку всего не придумаешь, да и недостаточно себя полномочным сочтешь. Сказано в Писании: спасение во мнозе совете: брат от брата помогаем яко град тверд. А на соборе – веруем – Христос посреди нас, ибо и постановления соборныя возглавляются: изволися Духу Святому и нам… Будем молить Всеблагаго Духа Божия, да возглаголет благая о Церкви Своей в сердце Царевом, еже есть в руце Божией…

№ 84–85

Правда ли, что я навожу на читателей уныние?

Уже не раз говорил я в своих дневниках, что на наших глазах подменивается народное миросозерцание, что идет подмена понятий в сознании подрастающаго поколения! Процесс этот совершается незаметно, но когда сравнишь то, что было лет 50 назад, с тем, что видишь и слышишь теперь, то это явление уже бросается в глаза. Полвека назад в среде простого народа немало было грамотеев, которые правильно употребляли в беседе о духовных предметах церковнославянския слова и выражения и даже, когда речь шла о духовном, то старались и выражаться по-славянски. И это было совершенно естественно: ведь учились тогда по славянскому букварю, Часослову и Псалтири, читали Четии-Минеи, прологи и творения святых отцев большею частию по-славянски и так освоивались с языком матери-Церкви, что хорошо понимали его и, как я сказал, нередко употребляли славянския выражения даже в беседе религиозной.

Не то теперь. Ныне люди верующие, достаточно образованные, читающие даже мое “Троицкое Слово”, не всегда разбираются в терминах духовной жизни. Так, один почтенный читатель пишет мне, что моя статья в № 62-м “Наше духовное сиротство и бездерзновение веры” “вся проникнута таким грустным и безотрадным чувством, что и заключительная часть ея о покаянии не рассеивает навеяннаго уныния”. “Мне, – говорит он, – прежде всего думается, уместно ли вообще такое уныние по высказанным в статье той причинам, да притом в дни Великаго поста, когда каждый день взываем: “уныния не даждь ми”. Ужели так плохи наши православныя дела?” Ясно, что мой добрый читатель не знает значения слова уныние и употребляет его в смысле тоски, гнетущей скорби, боли душевной, безотраднаго чувства. Между тем, это далеко не одно и то же. Уныние есть дремота, омертвение души, нечувственность сердца, как бы духовный паралич. Это – апатия духа, разленение, безразличие и холодность к добродетели, малодушие, рассеянность души, вялость и небрежение, заканчивающееся отчаянием в своем спасении. Если, не дай Боже, мои дневники наводят на читателей такое состояние, то прошу в том прощения. А если пробуждают в душе тоску о потере идеалов наших, спасительную скорбь о разлуке с Богом, Котораго мы удаляем от себя своими грехами, чувство сиротства духовнаго, то это уже отнюдь не есть уныние: это спасительная печаль яже по Бозе, которая ведет к покаянию и спасение соделывает, по слову Апостола Христова. “Можно ли, пишет читатель, – нам вообще говорить о сиротстве, когда Христос совершенно определенно сказал, что Он с нами будет во вся дни до скончания века, что Он не оставит нас сиротами, придет к нам, что Церковь Его не одолеют врата адовы?” Да, поистине радостныя обетования! Да, Христос-то с нами, но мы-то со Христом ли? Не удаляем ли мы Его от себя грехами своими? Не уходим ли от Него на страну далече? Христос с нами, но со Христом ли те, которые в святые дни постов и праздников веселятся безумно в театрах и других еще более зазорных для христианина местах? Со Христом ли те, которые предаются порокам пьянства, безпутства, лгут, обманывают, сквернословят, живут с блудницами? Со Христом ли те, которые поносят Его, вторицею и многажды распинают, искажая Его Божественное учение, издеваясь над Церковию Божией, Его непорочной невестой, приравнивая Его Самого к Будде и Магомету? Со Христом ли те, которые не хотят слушать Христа? Да, Господь обетовал, что врата адовы не одолеют Его Церкви, но ведь Церкви же, а не Руси нашей дано это обетование! Да, Церковь вселенская пребудет до скончания века неодоленною, но ведь речь идет о вселенской Церкви, а не о русской! Была некогда славная Церковь Карфагенская: но где она? Были и другие частныя Церкви в древности, но их уже нет: почему мы можем быть уверены, что не отымется от нас царствие Божие и не будет передано другому народу, который будет творить плоды, его достойные? Если мы считаем себя народом избранным, чтоб хранить святой ковчег Православия для всех народов земных, то и должны с благоговением хранить вверенную нам святыню, а не отдавать ее на поругание! А посмотрите, вспомните, что творится у нас! Вспомните, что был народ, избранный Богом от всех народов земных, чтоб принести спасение миру, народ, праотцам коего были даны обетования, коих мы, русские, не имеем. А что сталось с этим народом? Не стало ли имя его презренным среди народов так, что сам он, этот народ, стыдится своего имени? Не внушает ли он презрение и некоторую брезгливость и у нас на Руси? А ведь был когда-то избранный, а теперь – Богом отверженный, хотя все еще считающий себя Божьим избранником! Не дает ли он урок и нам, не творящим плодов царствия Божия, что аще не покаемся – такожде отвержени будем? Хвалились иудеи своим избранничеством и происхождением от Авраама и во дни Христа Спасителя: отца имамы Авраама. Но что им глаголет Христос? Вы отца вашего диавола есте!.. Сердце содрагается, когда читаешь в Евангелии эти слова, и помышляешь о нашем богоотступничестве!

“А нам, православным, – продолжает мой читатель, – и совсем нельзя говорить о духовном сиротстве при обилии наших русских подвижников веры православной. Ведь они в нашем государстве жили и подвизались, да ведь ими и Русь святая строилась”. Но вот сие-то и послужит к сугубому нашему осуждению, что мы имеем таких духовных предков наших! А соблюли ли мы в целости святые заветы их? Да, они строили нашу многострадальную святую Русь, а мы не разрушаем ли ее своими беззакониями, своим непростительным равнодушием к поруганию сих заветов, своею холодностию к Церкви? Не растрачиваем ли их святое наследие? Не грозит ли нам то, что уже грозило нашей Руси в 1521 году? Вспомните видение слепой старушки-монахини в Вознесенском монастыре: направляется из Кремля в Спасския ворота как бы в крестном ходу сонм святителей и других угодников Божиих и среди них чудотворная икона Богоматери Владимирская. Вот они вышли уже из ворот, а навстречу им идут преподобные отцы Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский. Припав к ногам святителей, они вопрошают их: зачем они уходят из города и на кого оставляют его в такое скорбное время? Под стенами Москвы в то время стояли татары под предводительством Махмет-Гирея. Святители со слезами отвечают: “Много молили мы Всемилостиваго Бога и Пречистую Богородицу об избавлении от сей великой скорби, но Бог повелел нам выйти из города и вынести с собою сей чудотворный образ Пречистой Его Матери, потому что люди забыли страх Божий и не радеют о заповедях Господних. Пусть они накажутся от сего варварскаго народа и чрез покаяние обратятся к Богу”… Не забыли ли и мы страх Божий, не забыли ли заповеди Господни? Не уходят ли и от нас угодники Божии и Царица Небесная, наша усердная всегда Заступница? Тогда преподобные умолили святителей, и они, осенив город крестом Господним, возвратились в Кремль (в память чего и ныне в Спасския ворота все входят с открытою головой), и Москва была спасена. А ныне не переполняется ли чаша гнева Божия над нами и не грозит ли оставление по реченному: се оставляется дом ваш пуст! Не напрасно ли мой добрый читатель утешает себя: “Как же нам говорить о духовном сиротстве, когда мы живем в православном государстве (увы! и в этом приходится подчас сомневаться!), а святая Русь находится под особым покровом Царицы Небесной? Ведь Вашему Преосвященству должно быть известно, что Русь строилась чудом, при помощи силы Божией, проявленной и проявляемой в великих святых подвижниках Российских. Ведь это непонятно для нашей языческой интеллигенции, а вам это должно быть известно лучше нас грешных”.

Что же из всего этого? Те м более ответственности лежит на нас, чем больше мы удостоены милостей Божиих. И опять надо вспомнить отверженный Богом еврейский народ. Он ли не был любимцем Божиим среди всех народов земных? И однако же не пощадил его Господь. А Византия? Ведь, праздник Покрова Пресвятыя Богородицы – не наш русский праздник: это праздник и Византии. Ведь Матерь Божия почиталась покровительницею и Царьграда, как и России. Ведь древняя Греция имеет не меньше России у Бога святых молитвенников, и однако же… Пятое столетие святая София в поругании у почитателей обманщика Аравийских степей, да и Гроб Господень охраняется неверными…

“Почему вы думаете, – пишет читатель, – что мы совсем не похожи на современников св. Александра Невскаго? Если бы мы были другие, то не могли бы выделить из среды себя тех святых подвижников, которых вы сами в своей статье насчитываете более десяти человек, и это только из недавняго прошлаго. Весь мир во зле лежит, а потому и во времена Александра Невскаго, мне думается, были грехи и великие грешники не лучше нас, грешных”.

На это скажу: хвалиться тем, что “мы выделили” мною указанных подвижников – не добре: во-первых, что все они вышли еще в то время, которое мы теперь называем “добрым старым временем”, хотя оно и недавнее наше прошлое: ведь, я говорю о самом последнем времени, когда пронеслась духовная политическая смута по лицу родной земли, когда русские люди стали презирать все родное и сердцу святое, когда даже в деревнях появились богохульники и святотатство стало обычным явлением, когда не только грех грехом не называют, а уже возводят его в добродетель, а это уже – хула на Духа Святаго, грех непростительный… А во-вторых, – и это главное: в те старыя добрыя времена люди, может быть, грешили и больше нас, да каяться умели, грех всегда грехом и называли! Прочтите в летописях, как русский народ буквально повторял на деле историю покаяния ниневитян, а теперь?!.. Теперь вот подыскивают оправдания: мы-де еще не так уж грешны, как вы расписываете, мы-де “выделяем из среды себя святых подвижников”, что-де и тогда были “грешники не лучше нас грешных”… Вот это-то и есть признак нашей нераскаянности, нашего нечувствия, нашей духовной слепоты! Вместо того, чтобы в чувстве покаянном вздохнуть из глубины души: “Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою, Господи! Согрешили, Господи, паче всех народов земных, не вниди в суд с нами грешными!” – мы рассуждаем, что мы-де еще не так уж грешны, что мы грешим, правда, но не больше же предков наших, что вот из среды нашей выходили еще так недавно избранники Божии… Рассуждаем так и стараемся успокоить себя, чтоб потом еще глубже заснуть… Пусть простит мне мой читатель – письменный собеседник, а мне страшно за него, мне слышится грозное слово ветхозаветнаго пророка, и слово это жжет, как огонь, палит, как пламень неугасимый: увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святаго Израилева – повернулись назад. Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство?”… (Ис. 1, 4, 5) Ведь вся наша правда, все добро наше – яко порт нечистый пред Господом! Горе нам, если будем еще любоваться чужими добродетелями, ссылаться на свое родство с угодниками Божиими в свое оправдание: ведь и иудеи ссылались на родство свое с Авраамом, а что им сказано? Вот в таком-то подкладывании себе возглавий под всякий локоть руки, по выражению пророка, и заключается начало того уныния, в каком обвиняет меня мой читатель! “Если сейчас, – говорит он, – когда гнев Божий только слегка коснулся России, наши архипастыри теряют дерзновение веры и впадают в уныние, то что мы будем говорить в то время, когда гнев Божий серьезно коснется России?” Нет, не к унынию призываю я Русский народ! Я хочу и в себе самом, и в других разбудить дремлющую совесть, глубже сознать свою виновность пред Богом, ярче осветить ту опасность, на краю которой стоит несчастная наша Россия. Богу не нужны наши оправдания, Ему нужно, чтобы мы упали пред Ним с горькими слезами раскаяния: “Нет у нас, Господи, ничего добраго, все только грехи и грехи, не стоим мы милости Твоей, а все же вопием: помилуй! Нет у нас даже дерзновения веры, ибо вера наша без дел, без исполнения Твоих животворящих заповедей – в нас омертвела, едва искрится. Но и веру оживи, и силы подай к покаянию, к новой жизни: помоги маловерию и неверию нашему!” Вот к чему я призываю моих читателей.

Сохрани Бог от уныния! Да смиренное сердце и не поддастся ему. Смиренный знает, что в самом унынии заключается гордыня самооправдания и богохульная мысль отчаяния. Человек ищет в самом себе точки опоры для своего спасения и, не находя ея, начинает себя обманывать, успокаивать: есть-де и похуже меня, погрешнее есть; да я и не один: все ведь таковы; найдутся и праведники среди нас: за их молитвы Бог помилует, стало быть, много безпокоиться нечего”. И дремлет духовно такая душа, и предается разленению, рассеянности и ищет развлечения вместо того, чтобы внимать себе, будить себя, толкать свою спящую совесть. А это-то и есть то, что называют святые отцы унынием. Мой собеседник, указывая на пример пророка Илии, которому Бог сказал, что Он соблюл Себе среди Израиля семь тысяч душ, пишет мне: “Думаете ли вы, что Христос не соблюл Себе в православной святой (не лучше ли сказать: многогрешной?) Руси семи тысяч верных, которые не преклонили колена пред ваалом прогресса и лжеучений? Я позволяю себе думать, что даже среди нашей языческой (язычествующей?) интеллигенции найдется гораздо более семи тысяч верных, а среди младенцев веры, среди народа и миллионы найдутся”. В ответ на это я скажу больше: Ниневия пощажена была Богом за то, что в ней было более 720 000 младенцев: тайных, единому Богу ведомых праведников видит только Всевидящий, а младенцев и мы видим, и их на Руси несколько миллионов; но если бы ниневитяне не показали такого искренняго раскаяния, какое описывает пророк Иона, то город погиб бы, да он потом и погиб, когда снова развращение в нем дошло до крайних пределов, и младенцев ради не пощадил его Господь… Но вот именно такого-то раскаяния всенароднаго, во всех классах и слоях народных, мы и не видим… Не видим не только в высших классах, но и в народных массах. Все живут земными интересами, у всех на уме забота о личных выгодах и благоустройстве своей семьи, своего гнезда. Никому нет дела до общаго горя, до общенародной беды, висящей над нашею головою. Возьмите, хотя бы, народное пьянство. Кто борется с ним так, как бы то подобало? Много ли у нас трезвенников, ревнителей этой борьбы? Проявляется ли в массах народных непримиримая ненависть к этому пороку в формах, например, решительных приговоров целых селений – ни капли ничего спиртнаго не употреблять? Спросите руководителей обществ трезвости, чего им стоит удерживать от искушения тех, которые уже дали обет трезвости? А только ли пьянство одно губит народные нравы? А леность, а безсовестность во взаимных отношениях, а клятвопреступничество, обман, распутство? Гд е же, где признаки искренняго всенароднаго покаяния? Кается ли наша язычествующая интеллигенция? Каются ли правящия сферы? Та м нарушение седьмой заповеди Господней не ставится ни во что. Та м целыми годами – даже именующие себя верующими – не говеют, не причащаются Святых Таин, в церкви не бывают. Та м совсем забыли о том, что такое посты… От таких ли ждать покаяния? Правда, есть еще, слава Богу, и среди интеллигентов люди, Бога боящиеся, Церковь любящие, но много ли их? Не стоят ли они где-то в сторонке от дел государственных, а если и приближаются к сим делам, то что могут сделать, когда подавляющее большинство знать не хочет матери-Церкви, когда многие готовы продать ее за чечевичную похлебку иудейской печати, когда многие сами безмолвно уходят от дел в сознании своей безпомощности?.. С этим соглашается, по-видимому, и мой читатель. Он пишет: “Не могу не согласиться, что напор на православную веру со стороны обрезанных и необрезанных язычников сделан серьезный, но это, может быть, для того попущено, чтобы возбудить в нас ревность и заставить серьезно оглянуться на себя и на свою деятельность”. О, конечно, так! Но что же? Оглядываемся ли мы? Ревнуем ли по вере? Исправляемся ли в жизни? Да, оглядываемся, пожалуй, и видим, что у нас еще не так все плохо: еще так недавно мы “выделяли из среды себя святых”… То ли нужно для привлечения к себе милости Божией? То ли потребно для нашего духовнаго оздоровления? Слышите, что говорят святын отцы: егда узриши грехи своя яко песок морский – се начало здравия души! Даруй нам, Господи, зрети наши прегрешения! – учит молиться Церковь. А нам все хотелось бы видеть себя лучше, чем мы на самом деле.

“Вот тут-то и должна оказаться вся стойкость наших пастырей и архипастырей, – пишет читатель. – Если сейчас, при предтечах антихриста, наши архипастыри теряют дерзновение веры, смиряются и молчат, то что мы будем говорить тогда, когда откроется человек греха, сын погибели, беззаконник – котораго пришествие будет по действу сатаны со всякою силою и знамениями и чудесами ложными. Я глубоко убежден, что если наши архипастыри, поникнув головою, смирятся и умолкнут, то камни возопиют, потому что сказано: “Господь Иисус убьет его духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего”.

Что архипастыри “смиряются” – за это слава Богу: горе, если бы они стали гордиться. Но слово это, кажется, употреблено здесь не в нашем церковном смысле, ибо около него стоит слово “молчать”. В этом мы повинны: надо бы кричать, громко вопиять, с крыш проповедовать! Но вот, когда мы возвышаем голос, обличаем, зовем к покаянию, нас начинают обвинять, что мы наводим “уныние”… Невольно вспоминается евангельское: пискахом вам и не плясасте, плакахом вам и не рыдасте (Мф. 11, 17). Молчим мы – виноваты, говорим – зачем говорим не так, как бы хотелось нашим пасомым… Им бы хотелось, чтобы мы подкладывали подушечки под всякий локоть руки их, чтоб успокаивали их, не тревожили их совести. Им хотелось бы иметь дерзновение веры без дел веры, которая, однако же, без дел мертва есть, а у мертвеца какое уж дерзновение? Мы говорим: покажите веру свою от дел ваших, начните жить по заповедям Божиим, и вера ваша оживет, и дерзновение ея возвратится к вам, а они упрекают нас, что мы сами теряем это дерзновение веры… Да, я сказал: “ То что творится теперь на Руси, лишает нас дерзновения веры”. Поистине – не имамы дерзновения за премногия грехи наша! Разве это не правда? Поистине нам подобает склонять свою грешную главу до праха земнаго пред гробами наших небесных заступников и плакать, и горько рыдать, просить у них помощи и заступления! Мытарь не имел дерзновения и очей на небо возвести, но дерзал вопиять к Богу в сознании своей греховности: Боже, милостив буди ми грешнику! Будем иметь мужество взглянуть правде в глаза, сознать свое бедственное положение, свою тяжкую виновность пред Богом, восчувствуем свою безпомощность и вот это свое “бездерзновение” и пожалуемся Богу и святым Его на себя самих, на свое безсилие, свою полную духовную нищету. Не будем оправдываться, не будем утешать себя в горести своей тем, что еще недавно мы выделяли из своей среды праведников: напротив, поставим себе это в новую вину, в новое осуждение. Значит, и мы могли бы быть такими же, как и они, ибо и они были такие же люди, как и мы, и жили в тех же условиях, как и мы Богу нужно наше сердце сокрушенное и дух смиренный. Бездерзновение веры еще не есть отчаяние: это – только глубокое сознание своего недостоинства пред Богом, безмолвный плач пред Господом, с показанием Ему своих немощей, своих ран духовных. Это зрение грехов своих, не личных только, но и всенародных. Бездерзновение веры вовсе не есть “сомнение” веры, не есть “уныние” духа: напротив, это – глубокая скорбь мытаря, кающегося и не дерзающего очей своих возвести на небо, но все же сердцем к Богу вопиющаго. Что делать, когда мы не имеем того дерзновения, с каким вопияли к Богу великие праведники, с каким стоял пред Престолом Божиим, например, великий молитвенник Русской земли, незабвенный отец Иоанн Кронштадтский? Увы, мы должны сознаться: такого дерзновения Петра, который говорил: выйди от меня, Господи, яко человек грешен семь…

Мой читатель далее пишет: “Вы говорите, что если бы православные, любя свою веру, твердо знали учение своей Церкви и могли отражать всякую хулу на это учение, то ни один еретик” и т. д. Я уже упоминал выше о младенцах веры: ужели все они, вызубрившие учебник Закона Божия, могут не только устоять против лжеучений, но и отражать нападки обрезанных и необрезанных язычников? Не думаю. Не об учебниках я говорил, не о школьном знании своей веры. Вызубрить учебник и даже все томы всяких курсов богословия вовсе еще не значит знать свою веру. Мало того: выучить всю Библию наизусть, знать ея текст на всех языках мира – опять-таки не значит еще знать свою веру. Представьте себе, что вы не знаете еврейскаго языка, и вот еврей продиктовал бы вам из еврейской Библии несколько стихов по-еврейски, а вы записали бы эти звуки русскими буквами и потом стали бы их читать: еврей понимал бы, что вы читаете, а вы сами не понимали бы. Вот то же значит – не больше – и знание веры по книжкам. Учение веры надо сердцем читать, и “младенцы веры” вот именно так его и читают. И бывает, что иная безграмотная старушка, едва умеющая произнести две-три кратких молитовки, но сердцем ищущая Бога, знает свою веру лучше профессоров богословия. О таких-то и говорил Господь: исповедаютися Отче, Господи небесе и земли, яко утаил еси сия от премудрых и разумных и открыл еси та младенцем. Ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою! Вот об этом-то знании веры сердцем я и говорил. В этом, кажется, мы согласны с читателем, ибо и он пишет: “Бог дал нам способность быть служителями Новаго Завета, не буквы, а духа, потому что буква убивает, а дух животворит… Царствие Божие не в слове, а в силе”… Согласен я с ним и в том, что “этого, к сожалению, не могут вместить наши интеллигентные язычники, типичнейшим представителем которых является нововременский философ (ну какой он философ? Довольно бы сказать – софист!) Меньшиков. Мне представляется он не иначе, как волком в овечьей шкуре, и волком большим, который, вероятно, многих овец из стада Христова опутал своими философскими (софистическими) сетями”. А я замечу: если бы наши интеллигенты побольше интересовались богословскими науками, если бы побольше читали апологетическия исследования, то этот волк был им не столько страшен, сколько смешон: так слабы его выступления против христианства, так шатки его софизмы! Вот тут и наука пригодилась бы, не говоря уже о том знании веры сердцем, о каком и понятия не имеют в большинстве наши интеллигенты.

Приятно читать в письме мирянина такия строки: “Оставаться равнодушным в нынешнее время значит идти против Христа: кто не со Мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мною, тот расточает, сказал Он. О, Ваше Преосвященство, если бы вы знали, как кипит сердце, когда читаешь, слышишь и наблюдаешь все, совершающееся ныне в мире!”

И слава Богу, что такия скорбящия души есть на Руси. И дай Бог, чтобы эта скорбь проникала все их сердце, приносила плод в жизни, обновляла их духовное существо, а вместе с тем обновляла бы и бедную, измученную нашу мать – Русскую землю! Я боюсь, однако же, что наши интеллигенты, именно интеллигенты, а не простецы, будут виновниками гибели нашей Руси. Вспомните, что ведь и еврейский народ загубили, и Христа распяли, и проклятие на свой народ призвали интеллигенты – книжники и фарисеи. Читайте в Евангелии, с какою любовью народ, простой народ следовал всюду за Господом. Правда, его не всегда привлекало к нему Божественное учение Христово: больше влекли чудеса, однако же – с каким восторгом этот народ встречал Господа с ваиями и ветвями во время Его торжественнаго входа в Иерусалим! Но книжники, фарисеи, эти интеллигенты того времени, сумели отвлечь народ от Господа, и народ как бы отстранился, уступил их натиску. Не то же ли и теперь? С какою любовью народ бежал за отцом Иоанном Кронштадтским, с какою любовью он идет теперь за отцом Илиодором! Но настал 1905-й вечно проклятый год, и толпы народныя пошли за иудами-предателями, а все эти иуды вышли, ведь, из среды если не интеллигентов, то полуинтеллигентов. О, боюсь я этих изменников-интеллигентов, гордых в своем самомнении и пустых в своем круглом, невероятном невежестве!..

№ 86

Новое торжество Православия

Паки небо отверзлось над грешною Русскою землей; паки льются оттуда милости Божии по молитвам новаго ходатая, новаго предстателя нашего пред Богом, святителя Божия Иоасафа! Пусть в гордости своей отступники от святой Церкви Православной говорят, что не нуждается Бог в людях-ходатаях за нас, ибо сказано: един ходатай Бога и человеков – Христос Иисус. Мы веруем и исповедуем, что Бог не отвергает молитвы любви святых Божиих за грешный род людской, как не отверг Он молитвы Моисея, раба Своего, за нечестивый народ еврейский, когда в праведном гневе Своем хотел истребить его за идолослужение; как внял молитве даже согрешившаго пред Ним Давида и прекратил моровую язву в Израиле. Внемлет Господь молитве любви святых Божиих и исполняет ее, во славу Свою и в прославление святых Своих, как Сам изрек: прославляющих Меня Я прославлю (1 Цар. 2, 30). Он Сам есть любовь, и может ли Любовь Божественная отвергнуть молитву любви любимцев Божиих? И кто дерзнет положить пределы любви Божией какими-то юридическими границами: есть-де един Ходатай и никто не дерзай ходатайствовать более!? Но и ведь все святые Божии ходатайствуют во имя сего Великаго Ходатая Бога и человеков, по слову Его, по обетованию Его же: ведь Он не раз повторял ученикам Своим в Своей речи прощальной: аще что просите от Отца во имя Мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне. Елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам… Просите и приимете, да радость ваша исполнена будет (Ин. 14, 13; 16, 23–24). Вот в силу сего обетования святые Божии, непосредственно предстоя Престолу Божию на небесах, и просят за нас, грешных, Отца Небеснаго помиловать нас, и ужели Отец Небесный отвергнет их молитву? Ужели Сын Божий, сидящий одесную Отца, не споспешествует такой молитве любви? Кто дерзнет сказать сие? А если гордые отщепенцы от Церкви скажут нам, что в указанных местах Господь говорит о молитве еще живущих на земле, то ответим им: Бог наш не есть Бог мертвых, но Бог живых, вси бо Тому живи суть (Лк. 20, 38). И, конечно, отшедшие к Богу святые Божия ближе к Богу, чем мы, грешные, больше имеют дерзновения к Нему, ибо греху уже не доступны, а любят нас не меньше, чем любили, когда жили с нами на земле. И веруем мы непреложно, что их молитва сильна пред Богом, и имеем мы тому непререкаемыя свидетельства в дивных знамениях и чудесах, совершаемых по их молитвам. Мы имеем свидетельство в чудесном нетлении их святых мощей. Мы имеем свидетельство в нашей совести, в нашем сердце, что их любовь откликается на нашу смиренную молитву и, очищая сию нашу молитву, приносит ее к Престолу Всевышняго.

Прославление святителя Иоасафа имеет сугубое значение для нашей Русской Церкви. Это – небесное ей утешение в скорбные дни, ею переживаемые. Это – свидетельство с неба о ея святости, чистоте богоучрежденности, о любви к ней Господа Иисуса Христа, ея небеснаго Главы и Основателя. Православные русские люди! Да и не русские только, но и все, верующие в Бога, все, кто имеет очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать! Се – зрите дела Божии, пред вами воочию совершающияся! Как во дни благочестивых предков наших Господь являл дивныя знамения и чудеса, прославляя святых Своих, так и в наши дни слепые прозирают, хромые ходят, расслабленные восстают у нетленных мощей новых чудотворцев Русской земли. До 400 чудесных исцелений записано и удостоверено, совершившихся у гроба святителя Иоасафа. Не ясно ли Господь засвидетельствовал сим, что Он хощет прославить во всю жизнь свою прославлявшаго Его угодника, святителя-милостивца?

А если святитель Иоасаф удостоился прославления от Господа, то и Церковь Православная, коей он верно служил во все дни жития своего, есть истинная носительница заветов апостольских, истинная хранительница Божественнаго учения Господа нашего Иисуса Христа. Значит, только в послушании ей и возможно спасение, а следовательно, все, кто противится ей, кто самочинничает в деле спасения, кто дерзает хулить ее, кто думает спастись без нея – все таковые стоят на пути погибельном.

Настали времена великих скорбей для Церкви Божией. До 800 тысяч чад ея изменили ей, уклонились в ереси и расколы, расхищены волками лютыми – лжеучителями. И всюду рыщут эти хищники, прикрываясь одеждою овчею. Все чаще и чаще собираются их советы и съезды, чтоб изыскать средства: как бы расхитить стадо Божие. И вот как будто встают из гробов своих, воскресая из мертвых, великие пред Богом печальники Православной Церкви и своими чудесами и своими благодатными знамениями пред всем миром свидетельствуют истину Православия. Прииди и виждь каждый, колеблющийся ветром сомнения, виждь и осяжи, если только не ослепила тебя гордыня сомнения, и смирись сердцем, и познаешь, коль благ Бог наш к православно Его исповедующим и какое неистощимое богатство благодати Его сокровенно во святой Церкви Православной! Кто искренно заблуждается, кто без предубеждения ищет истины, того выведет Господь на путь истины, и он познает ее, обретет ее во спасение. Пример – великий ревнитель правды фарисей Савл, некогда гонитель, а потом великий учитель Церкви, больше всех апостолов потрудившийся в благовестии Христовом, Апостол Павел. Он ли не гнал и не преследовал Церковь Божию? Он ли не сажал верующих в темницы, он ли не соизволял убийству их? Но он искренно заблуждался, и Господь Сам благоволил явиться ему и просветить его светом истины. О, если бы все эти лжеучители, что ныне хулят Церковь Божию, были совершенно искренни в своих заблуждениях, если бы не были заражены предубеждением против Церкви Христовой, если б свой недалекий, во всяком случае ограниченный, но гордый ум смиряли в послушание вере и отсекали свое смышление пред разумом матери Вселенской Церкви! Но, увы, многие из них дошли в гордыне своей до такого ожесточения, что если бы и из мертвых кто воскрес на их глазах у святых мощей угодников Божиих – они не уверовали бы! Таково сердце человеческое, гордынею отравленное, что скорее ефиоп убелит кожу свою, чем оно смирится пред Богом. Пример – современные Христу Спасителю книжники и фарисеи. О, они отлично знали, что Господь воскрес из мертвых, но упорно не хотели верить и не верили! Они сами были свидетелями воскрешения Лазаря, сына вдовицы Наинской и других чудес Христовых, и некоторые из сих чудес, как, например, исцеление слепорожденнаго, сами расследовали, производя формальные допросы, но не хотели верить и не веровали, а Лазаря и к смерти приговорили… К несчастию, гордость еретиков именно такова, и, в силу их неискренности и гордаго предубеждения, нет надежды на их духовное прозрение, и чудеса Божии, совершающияся у гробов чудотворцев наших, послужат им только к сугубому осуждению… Но есть прельщаемые ими из верующих православных, есть искренно ищущие истины среди неправославных, в которых чудеса сии укрепят веру в истинность Церкви Православной и которые прославят Господа, дивнаго во святых Своих. И будет велия радость и на небесах, и в Церкви Божией о едином от таковых кающемся из заблуждающихся, и все мы прославим имя Господне, прославляя память угодника Божия святителя Иоасафа. Святителю Божий! Телом нетленным в Белграде почивающий, духом же всю землю Русскую обтекающий! Вознеси ко Господу теплыя твои молитвы о земле тебе родной: да укрепит Он русских людей в вере православной, да упразднит все еретическия мудрования, да обратит к истине Православия всех, от нея уклонившихся, да умирит смятения и крамолы врагов Отечества и да благословит превожделенным миром Самодержавнейшаго Царя нашего на многая и многая лета!

№ 87

Два слова о «мелочах»

Мои читатели просят меня обратить внимание на то, что мы привыкли называть “мелочью”, но над чем действительно следовало бы задуматься, особенно если вспомнить правило врагов христианства – масонов: мелочами следует пользоваться, чтобы незаметно подменивать понятия, обезценивать нравственныя истины, приучать к небрежному, шутливому, а затем и кощунственному употреблению таких слов и понятий, к каким мы, христиане, привыкли относиться с должным уважением. Ведь слова и предметы, ими обозначаемые, так тесно связуются в нашем сознании, что, употребляя шутливо или кощунственно, например, имя какого-либо угодника Божия, мы не можем в совести своей не чувствовать, что тем самым оскорбляем сего угодника. Вот почему святитель Филарет Московский строго относился к обычаю некоторых называть животных христианскими именами: он не одобрял этого и в баснях знаменитаго нашего Крылова. Для христианина нет мелочей, нет вещей и понятий безразличных; для него апостольское правило: вся благообразно и по чину да бывают – распространяется не только на область жизни, но и на область мысли и слова. Нельзя сказать, чтобы на это и у нас не было обращаемо внимания: еще так недавно, например, первый приобретенный во Франции дирижабль сначала был назван “Россией”, но потом, как бы спохватившись, переименовали его “Лебедем”. Какое-то внутреннее чувство подсказало, что если упадет этот дирижабль и погубит несколько жизней, то будет неприятно сказать: “Россия” упала, погибла и т. п. Несколько лет тому назад заговорили о подземных трамваях, называемых за границей “метрополитенами”, и приходилось слышать от русских людей недоумение: “Ужели у нас будут называть эти трамваи таким словом? Ведь для православного русскаго человека будет неприятно, оскорбительно звучать: “Мы едем на митрополитене” – несомненно, и для краткости речи, и для краснаго словца, за коим у русскаго человека дело не стоит, и он ради него не жалеет ни матери, ни отца – будут говорить: “Едем на митрополите”… К сожалению, это бережное отношение к хорошим словам и понятиям у нас, кажется, отходит в область добрых преданий. У нас дошло дело до того, что в высших сферах задумались и заколебались над вопросом: почему бы иудеям не дать права называться христианскими именами, право, давно ими захваченное на практике, обратить в право юридическое? Нашелся даже один представитель богословской науки, который охотно соизволял на это, да слава Богу: Святейший Синод не послушал его, а принял мнение своей комиссии, которая отвергла такую возможность. Но уже самое возникновение такого вопроса показывает, как далеко ушли наши правящие сферы от идеалов и заветов нашей православной старины. А если припомнить вышеупомянутое правило масонов, то поневоле приходится быть и мнительным, и осторожным, даже в отношении к “мелочам”. Да и мелочи ли это, например: в местной газетке читаешь объявление, что на “преподобном Зосиме или Савватие будет увеселительная прогулка с танцами” и т. п.? Назовите пароход “Зосимою” просто – куда ни шло, на свете Зосим немало, а то ведь “преподобный”… Разве не больно отзываются в сердце такия объявления? Разве не вызывают иногда шуток, граничащих с кощунством? И это ли мелочь? А когда встречаешь эти надписи на головном уборе не вполне трезваго матроса: “Преподобный Зосима”, “Наследник Цесаревич”, “Царь”, “Царица” и т. п., то невольно думаешь: ужели и это признано уместным? Я помню, когда-то были стальныя перья с изображением Распятия, теперь появляются и галоши, и папиросы с изображением креста Господня на Императорском гербе. И это – все мелочь? А таких мелочей не перечтешь – так их много! Невольно думаешь, что все это делается нарочито, по подсказу врагов веры Христовой, на радость масонам, делается чаще всего безсознательно, но те, которые вводят такую “моду”, знают свое дело и сознательно идут к своей цели. Не по их ли подсказу у русских интеллигентов, кажется, еще с XVIII столетия, явилась мода: заменять в своих палатах большия св. иконы такими крохотными образками, что их не скоро найдешь в переднем углу? Не из угождения ли им православные русские люди стыдятся лоб перекрестить, садясь за стол к обеду или к ужину? Больно сказать: стыдятся креста Господня, стыдятся, следовательно, Распятаго на нем Господа Спасителя нашего! Как будто крестное знамение – суеверие какое! А вот если встретят священника на пути – думают: быть беде! Вот в это – увы – многие интеллигенты не стыдятся верить! Что подумал бы о таких суеверах разумный человек, чуждый всяких суеверий? Не счел ли бы их за дикарей Полинезии и Антильских островов? Когда поставишь рядом в своем суждении, с одной стороны, это стыжение креста Господня, а с другой – такое глупое, ничем не оправдываемое суеверие – стыдно становится за нашу интеллигенцию, превозносящуюся своим якобы образованием перед простым нашим народом. Невольно думаешь: и что у них в голове сидит? Что за миросозерцание? Как это у них укладывается в голове самый грубый, безсмысленный предрассудок рядом с презрительным отношением к обряду церковному, имеющему глубокий смысл, если они еще не потеряли веры во Христа, а если потеряли – рядом с отрицанием всего, уму непонятнаго? Впрочем, удивляться тут, пожалуй, и нечему: ведь вот бытие злого духа они считают суеверием и смеются над таким верованием, забывая, что в учении христианском это невырываемое звено, – а охотно идут на сеансы к спиритическим медиумам, чтобы войти в сношение с какими-то загадочными духами, которые, в конце концов, и оказываются вот этими самыми злыми духами, коих они отрицают… Да, невольно скажешь: хитер вселукавый диавол, столь зло смеющийся над самомнением человеческим!..

Но обращаюсь к “мелочам”. Кому не попадали на глаза открытки с священными изображениями? Да, как-то писали в газетах, что оне запрещены, а между тем, и теперь их можно достать сколько угодно. Место ли изображению лика Христова или Богоматери на бланке для открытаго письма? Всякому понятно, что если бы даже не лик Господень, а просто – ваш портрет был испачкан штемпелями, то вам было бы обидно, но и этого мало. Я уже писал как-то в своих дневниках, что некий художник Стыка пустил в оборот открытку с изображением Христа Спасителя, обнимающаго анафематствованнаго еретика графа Толстого. Писали, будто открытка запрещена. Но ведь это только писали, а все же ее можно получить где угодно. В иллюстрированных журналах нередко можно видеть на одной странице изображение Богоматери, а на другой – какой-нибудь актрисы, вроде несчастно погибшей Комиссаржевской: думаете ли вы, что это – спроста, случайно? Увы, я не думаю. Какая-то непримиримая, хотя и трудно уловимая вражда к Церкви, ко всему, что благоговейно чтит христианин, носится в воздухе, сказывается в печати, чувствуется даже в житейских отношениях. Иудеи набросились на меня прошлою весною за мои дневники по поводу праздника “белаго цветка”, а между тем, я оказался прав: официозная газета “Россия” засвидетельствовала, что это была затея врагов Церкви и Отечества – иудеев и их приспешников – кадетов… Казалось бы, почему русским православным людям, прежде чем поддаваться этой уловке врагов Церкви, не спросить: а почему цветок, а не крест Христов? Почему это крест-то у “лиги борьбы с чахоткой” перечеркнут, как будто зачеркнут? Нет, никто не догадался спросить, все увлеклись новинкой, и затея врагов наших удалась: собраны большия суммы, которыя, как говорят газеты, пойдут, главным образом, на агитацию в революционном духе. А русские люди, вероятно, рассуждали: ну, что за пустяки? Крест ли, цветок ли – все равно: лишь бы на доброе дело деньги пошли… А вышло, что крест-то перечеркнут уже… И много-много таких “мелочей” приходится замечать, и равнодушно относимся мы к ним. А совесть-то все же говорит: не согрешаем ли мы и пред Богом, и пред святою Русью таким равнодушием?..

№ 88

Отклики с неба

Бог привел меня еще раз поклониться святителю Тихону Задонскому и всея России чудотворцу. 32 года тому назад я был здесь, еще послушником; составляя свои “Троицкие Листки”, я нередко мысленно беседовал с угодником Божиим, извлекая соты духовные из его воистину медоточивых писаний и всегда при воспоминании его святаго имени миром и тишиною веяло на мое сердце. Благодарение угоднику Божию: я не только помолился у его нетленных мощей, но и литургию совершил, и сподобился слышать много утешительнаго о том, как он и ныне чудодействует. Достопочтенный отец архимандрит, настоятель его обители, поведал мне, что особенно много было смиренных богомольцев этим летом: одних барашков привели до тысячи “в жертву обители”, много ржи, пшеницы, овса нанесли, и все это – в благодарность святителю Божию за его милости верующим душам. “Спросите, – говорил он, – и каждый приносящий что-нибудь расскажет вам из дел милости чудотворца. Кто получил исцеление, кто – помощь в житейских делах, которой усердно просил у угодника Божия, давая обещание поклониться ему, принести ему посильную жертву в простоте сердца”. На пятидесятилетии прославления мощей святителя, 13 августа и в ближайшие дни было, говорят, до ста тысяч богомольцев здесь.