«Козни врагов наших сокруши…»: Дневники

– А я и забыл, батюшка, что он говорил мне, – скажет обиженный.

– А помнишь, мы встретились вот там-то, ты сказал то-то, а я тебе то-то, – напоминает Антоний.

То т припоминает. И оба кланяются друг другу в ноги и уходят умиротворенные.

Поистине малые детки Божии! Вот о таких-то и сказал Господь: аще не будете яко дети, не внидете в царствие небесное.

И умирают такие с детской преданностью воле Отца Небеснаго. Приходит отец Антоний к игумену, ждет его у дверей, не поднимаясь на лестницу:

– Благослови, отче, в больницу – умирать хочу!

– Бог благословит – поди отдохни; не отвезти ли тебя на больницу?

– Нет, отче: сам дойду, вот к тебе-то подняться было трудно, я тебя тут поэтому и ждал. Денька три полежу, а на четвертый и умереть благослови.

И идет в больницу, лежит там три дня, а на четвертый приходит игумен навестить больных, подходит к нему, и Антоний говорит:

– Отче! прочитай мне отходную!

– Что это ты надумал?

– Умереть благослови, батюшка!

Пристал, просит, отец игумен берет епитрахиль и требник, читает канон на исход души, благословляет старца и уходит. Но на лестнице его нагоняет послушник:

– Батюшка! отец Антоний умирает!

Игумен возвращается, но отец Антоний уже Богу душу отдал!.. Говаривал старец, отец Иероним, когда старцы ему говорили, что Антоний часто докучает ему разными мелочами:

– Если бы побольше было в братии таких, как Антоний, хорошо бы было! Да, хорошо бы было, теплее жилось бы на свете, если б люди, именующие себя христианами, помнили Христово слово о детской простоте веры, о детской кротости, незлобии и смирении! Тогда и Господь руководил бы нас ко спасению не яко мудрых и разумных, но яко младенцев, открывая нашей простоте тайны Своего небеснаго Царствия…

Обращаюсь паки к Новому Афону.

Вначале я уже упомянул о горе Иверской. Она лежит к северо-западу от монастыря. Вершина ея на высоте 150 сажен над уровнем моря; оттуда чудный вид на море, на окрестныя горы, на прибрежную узкую долину Абхазии. Подъем очень крутой: чтобы подняться в экипаже, надо сделать 17 поворотов, ибо дорога проложена зигзагами по уклону горы. На самой вершине – развалины древняго храма греческой постройки, как полагают, не позднее VI века. Уцелели стены храма, среди коих поставлена часовня. В алтарной абсиде по стене прикреплены цементом остатки древности, и какой древности! На одной плите стоит 437, а на другой 554 годы! Все кресты – греческие: нет и признаков восьмиконечия. На надгробных камнях читается имя архиепископа Михаила. Здесь предполагается построить храм в честь Иверской иконы Богоматери.

Я обошел все мастерские, осмотрел все храмы, стоял, сколько мог, службы Божии и прислушивался к пению иноков. Это – самое простое пение, но оно все проникнуто таким чувством веры и упования, что с ним не могут идти в сравнение никакия изысканныя напевы столичных хоров. Душа поет – вот что хочется сказать об этом пении!..

Очень сожалею, что по крайне болезненному состоянию не мог быть на утренних Богослужениях, которыя начинаются в 2 часа. В трапезе был и беседовал с братией. Не был я и в пещере, где, по преданию, уединялся св. Апостол Симон Кананит во время гонений. Но дважды посетил храм на месте его мученической кончины и отслужил тут панихиду о своем незабвенном евангельском старце Епископе Геннадии, здесь почивающем.

С теплым чувством расстаюсь я с этой тихой обителью, которая, как маяк на берегу житейскаго моря, ярко освещает жизненный путь для православных людей не только этого края, но и всей России. Восемь дней провел я здесь, в сравнительно глухое время, но видел тут православных людей и из холоднаго Петербурга, и с теплаго юга, и из центральной России. Все они видимо выносили отсюда добрыя впечатления, все освежались душой под сению еще юной, но уже величественной обители, которую по всей справедливости можно бы называть лаврою Закавказскаго края. Никогда не забуду я сердечнаго приема, оказаннаго мне достопочтенным отцом настоятелем, архимандритом Иероном, который встретил меня на пароходе с распростертыми объятиями, по-родному, и все время заботился о немощи моей, спаси его, Господи! Спасибо и добрым братиям, которые видели во мне родного им по духу человека и старались оказать мне всячески внимание.

Да цветет и благоукрашается святая обитель сия не только внешним благоукрашением, но – что несравненно важнее – духовною жизнию, подвигами самоотвержения и любви к Богу и ближним… Живо еще монашество на Руси, дышет еще дух христоподражательнаго смирения, дух истиннаго понимания его задач, а если так, то и Русь еще жива, еще не забыла заветов своих, и, Бог даст, молитвами смиренных иноков, а наипаче молитвами преподобных отцев, в подвиге иноческом просиявших, дух правый снова обновится в ней, и снова восстанет она в смиренном величии Православнаго Царства…

№ 94

Чем и как женщина может послужить Христовой Церкви?

В прошлом году “Колокол” посвятил прекрасную, сердечную статью женским богословским курсам в Москве. Газета говорит: “Когда поруганный, в терновом венце, Спаситель совершал Свой страстной путь и падал под тяжестью креста, все оставили Его, все разбежались страха испугавшись иудейскаго. Только жены иерусалимския, рыдая, шли за Ним, только оне без страха пошли ко гробу Его, чтобы помазать тело Его благовонными веществами… И ныне, когда снова наносятся язвы нашему Господу Иисусу, жены русския, оставите ли вы Его? Неужели не пойдете вослед Его, неужели не станете у креста Его? Неужели не принесете Ему в дар – не злато, смирну и ливан, а свое любящее сердце, свою душу, свою жизнь?”…

Газета справедливо заметила, что можно еще спорить, нужна ли женщина-врач, женщина-адвокат, женщина-чиновник, но нет сомнения, что в наше, особенно в наше время, нужнее всего женщина-христианка, “которая могла бы быть на страже своей семьи, чтобы оберечь своих детей от тлетворных учений, от развращения души и тела, которая могла бы нравственно поднять, очистить своего мужа, брата, могла бы бороться с потоком неверия, кощунства, разврата, которая высоко подняла бы ныне пререкаемое и попираемое знамя победы Христа над адом”…

Открытие в Москве новых богословских женских курсов дает мне основание повторить вышеприведенныя строки и сказать свое слово по поводу их.

Вера, но нашему православному катехизису, принадлежит собственно сердцу, хотя начинается в мыслях. Все мы это учим с детства, но понимаем ли сердцем, чувствуем ли своим внутренним человеком эту истину? А женщина, по преимуществу, живет сердцем: такова Богом данная ей природа. Она способнее мужчины беззаветно отдаться вере, целым сердцем усваивать истины веры и воспринимать благодатныя веяния из другого мира…

В области веры и домостроительстве нашего спасения судьбами Божиими женщина занимает особое место. Мы знаем, что женщина первая нарушила Божию заповедь, но, в посрамление врага Божия, семени Жены определено Богом стереть и главу сего змия. И мир грешный удостоился узреть среди своих дщерей преблагословенную в женах Деву-Матерь воплотившагося на спасение миру Сына Божия. Честнейшая Херувимов и славнейшая без сравнения Серафимов, Она стала святейшим идеалом для всех жен христианскаго мира. Богу было благоугодно, чтобы и воскресшаго из мертвых Христа Жизнодавца первыми узрели и самим Апостолам принесли первую весть воскресения тоже жены. И везде, где воссиявал свет Христова учения, почти всюду первыми благовестницами его являлись святые жены, потому и именуемыя равноапостольными. Женское сердце скорее воспринимало благодатныя семена евангельской истины и быстро приносило плод живой веры не только себе, но и другим во спасение. Имена Марии Магдалины, других евангельских Марий, Марии, сестры Лазаревой, равноапостольных: царицы Елены, Нины, нашей Ольги, Людмилы Чешской и многих других вечно будут сиять светлыми звездами на духовном небосклоне Церкви Христовой, а имена славных великомучениц, удививших языческий изнеженный мир своим терпением мук за имя Христово, будут вечным украшением Церкви Божией и ея похвалою. Как жаль, что наши женщины и девушки не читают жизнеописаний хотя бы только тех святых жен, имена коих оне сами носят! Как жаль, что ныне никто не заглядывает, разве кроме иноков, в чудныя, полныя духовной недосягаемой красоты и поэзии Четии-Минеи! Есть эти книги теперь и на русском языке, есть и отдельныя книги, посвященныя памяти святых жен, например, святой Павлы… Увы! Не там ныне ищут идеалов, где они блещут, как яркия звезды небесныя; не туда обращены взоры именующих себя пока еще христианами и христианками… Скоро, кажется, и совсем забудут все, чем возвеличило человека учение Христово, чем жив идеальный человек… В последнее время, точно туча откуда-то из-за леса, надвигается на нас язычество, и тот буддийский храм, что завершается постройкой на окраине Петербурга, в сущности, есть символ грядущаго язычества, и уже чувствуется смрад каждений пред идолами в оном, каждений, совершаемых не природными идолослужителями, а бывшими когда-то христианами… И вот в такое-то тяжелое для Церкви Божией время не пора ли вспомнить заслуги пред Церковию святых жен, не пора ли воскресить угасшее в истории Церкви учреждение диаконисс, верных служительниц Христовых, которыя явились бы незаменимыми помощницами пастырям Церкви в деле духовнаго просвещения преимущественно женщин и детей, которыя, целым сердцем отдавшись Господу Иисусу Христу, вложили бы всю свою любящую душу в святое дело, проникли бы туда, куда не всегда может проникнуть и пастырь Церкви – во святая святых чистаго женскаго сердца, и зажгли бы там чистый пламень беззаветной любви к Богу и святую ревность о Боге? Христианский мир еще раз обновился бы веянием Духа Божия чрез сих новых Трифен и Трофос, Фив и Персид, которых с такою любовию, с таким почтением приветствовал великий Апостол языков Павел в своем послании к Римлянам… Женщина как мать, жена и сестра в семье, женщина как воспитательница в христианской семье и наставница в школе, женщина как собеседница в больнице, в тюрьме, женщина как миссионерка-проповедница в среде заблудших, не говорю уже о служении болящим, утешении скорбящим, – какое необозримое поприще служения Христу в лице ближних открыто для любящаго сердца будущей диакониссы! Какая сильная проповедь о Христе, проповедь не столько словом, сколько самым делом, примером – в среде оязычивающагося нашего общества! Когда-то древние язычники, пораженные духовною красотою добродетельных христианок, восклицали: “Какие женщины у этих христиан!” Ужели современныя язычники – из бывших некогда христианами, будут менее чувствительны, менее справедливы к подвижницам Христовым – современным добрым христианкам? Ужели так и невозможны стали в наше время все эти Анфусы, Маркеллы, Макрины, Ионны или наши родныя – Анны Кашинския, Иулиании Ольшанския, Евфросинии Полоцкия и Московския?.. Ужели совсем погас идеал христианки-женщины в недрах родной нашей Церкви Православной? Нет! Верим, что еще тлеется искра Божия в сердцах русских женщин и девиц, еще может она вспыхнуть ярким пламенем и осветить сгущающийся над Русью мрак язычества, еретичества, безбожия и скотоподобия, и в тесном союзе с пастырями Церкви, под их руководством при содействии вседействующей благодати Божией, сотворить чудо перевоспитания, по крайней мере, лучшей части нашего поколения. Богословский курс для образованных женщин – это только малая часть, только начало того, что предстоит сделать Церкви Православной в деле воспитания современной русской женщины, в деле приготовления ея к служению целям небесным в ея земном подвиге; хотелось бы верить, что в самой постановке этого дела на курсах уже внесено нечто такое, чего нет во всяких других курсах – забота о том, чтобы слушательницы не умом только воспринимали, но и сердцем переживали те великия истины, которыя раскрывают им лекции богословския, чтобы в самих лекциях уже слышало чуткое женское сердце тихий призыв – послужить возлюбленному нашему Господу Иисусу, отдать Ему свое сердце, идти туда, куда Он позовет, делать, то, что Он повелит. Я сказал: женщина больше способна жить сердцем, чем умом, а ныне именно сердце-то и заражено, оно-то и нуждается в добром воздействии. Ум, научное знание пусть идут на помощь любящему сердцу в таком воздействии. Это поняли даже сектанты: в мистических сектах особенно ценят участие женщин. Церковь Божия имеет в тысячу раз больше средств привлечь себе на служение кого бы то ни было: ведь в ея руках благодатныя средства в таинствах и во всей церковности, которая так могуче действует на сердце своею даже художественною стороною, не говорю уже о благодатной…