Ген выживания. Роман. Научная фантастика

– Да, – губы у нее задрожали, и на глазах выступили слезы. – Я прошу тебя, скажи на суде, что он невиновен. Что это не он в тебя стрелял. Кроме тебя, там ведь свидетелей не было.

– Нет. Его посадят. Не только за покушение, но и за выращивание и сбыт ГМО.

– Где доказательства? Может, он не знал, что делается в подвале? Прошу тебя, помоги. Ему нельзя в тюрьму – у него радикулит!

Барков закусил нижнюю губу. Было видно, что эта дамочка по-настоящему страдает – но не от боли из-за падения, а из-за собственных переживаний. Возможно, она вообще плохо понимала, что творит. У нее состояние аффекта?

– Надеюсь, у тебя-то со здоровьем все в порядке? Тоже посидеть придется!

– Я за себя не боюсь. Отпусти моего папу, пожалуйста!

– Хочешь совет? В следующий раз, прежде чем обращаться к человеку с просьбой, не пытайся воткнуть в него лом.

Растирая слезы и тушь по щекам, она начала громко всхлипывать:

– Я пыталась по-хорошему, заигрывала даже с тобой, но ты – деревянный. А времени нет… Папа уже за решеткой… Ему нельзя…

– Даже если бы я сказал, что твой отец невиновен, суд бы мне не поверил. ГМО растут у него в подвале, а он об этом не знал? Глупости! И кто стрелял в меня из гранатомета, если не он?

– Другой человек! Он потом убежал через запасной выход. Разве нельзя так сказать?

– Нельзя. Это неправда. – В соседней комнате вновь послышался глухой стук. – Кто в спальне? Учитель?

Она кивнула и спрятала лицо в ладонях. Плечи ее начали вздрагивать.

Он перемахнул через диван и, заломив Эмили руку за спину, повел перед собой. Она не сопротивлялась.

– Открывай! – приказал он, когда девушка оказалась у двери спальни.

Как только дверь отворилась, Андрей увидел учителя. Дэн Мортимер, пожилой худой мужчина с редкой седой шевелюрой, одетый в домашний халат и босой, лежал на полу рядом со своей кроватью. Его руки и ноги были связаны, рот залеплен скотчем, а шея стянута ремнем, примотанным к ножке кровати.

Увидев Андрея, учитель округлил глаза и показал взглядом на Эмили:

– М-м-м!

И постучал босыми пятками об пол. В глазах у него был страх. Бедный старик. Пострадал из-за меня.

– Сейчас я Вас освобожу, потерпите минутку, – сказал Андрей и подтолкнул Эмили вперед.

Внезапно он ощутил тяжесть во всем теле. Лом выскользнул у него из руки и с грохотом упал на паркет, но не отскочил, а прилип, будто притянутый магнитом. Пару секунд Андрей пытался устоять на ногах. Затем рухнул на колени, отпустив Эмили. Неужели теперь даже такой небольшой стресс, как неуклюжая попытка девчонки воткнуть в него лом, вызвал у него позорную слабость?! Ничего подобного раньше не было. Я больше ни на что не годен?

Вместо того чтобы убежать, Эмили неуклюже свалилась на бок. Глядя на Баркова снизу вверх заплаканными и полными ужаса глазами, прохрипела:

– Что со мной? Помогите!

Не в силах стоять вертикально даже на коленях, Андрей оперся на руки. Конечности, туловище, голова – все стало невыносимо тяжелым. Мышцы задрожали от напряжения. Поняв, что сопротивление бесполезно, он упал на живот.

Эмили продолжала лежать рядом. Она стонала, приподнимая то руку, то ногу и сразу же их роняя. Наконец, перекатилась на спину и стала шумно дышать через открытый рот:

– Дайте… воздуха!

Очевидно, она не притворялась. У Андрея тоже было ощущение удушья. Неведомая сила сдавила ребра так, что они едва раздвигались при вдохе. Дело не во мне? Тогда в чем?

– М-м-м! – снова замычал учитель.

Его лицо побелело. Андрей испугался, что Мортимер может задохнуться. Надо было немедленно снять скотч с его рта и снять путы. Барков попытался ползти вперед по-пластунски. Приложив неимоверные усилия, передвинул вперед правую ногу и левую руку. Перетащил туловище сантиметра на три и окончательно выбился из сил. Тело становилось все тяжелее – на нем как будто лежало пианино, которое, к тому же, заполнялось песком.

– Нам крышка…, – чуть слышно выдавила Эмили, часто делая паузы, чтобы перевести дух. – Астероид! Я не верила… А папа верил…

Где-то вдали раздался взрыв. Стекла единственного окна спальни задрожали. Что произошло, понять было невозможно – с пола просматривалось только голубое небо.

– Во что верил? – спросил Андрей. Он слышал лишь одну версию в новостях: крупный космический объект пролетит мимо планеты, не причинив никакого вреда.

– Он слышал, что астероид… усилит гравитацию и… затормозит Землю. Я не хочу… умирать!

Андрей никогда не обращал внимания на предсказания всяких ненормальных ученых, астрологов и ясновидцев. Они уже миллион раз предсказывали гибель человечества. Но усиление гравитации вполне могло быть причиной того, что с ним и этой девушкой сейчас происходило. Что если та же сила действует сейчас на весь город или даже на весь мир?

Внезапно он почувствовал такую легкость, будто невидимое пианино, лежавшее на нем, растворилось в воздухе. Все трое судорожно вдохнули воздух. Барков поднял голову. Отжавшись на руках, приподнял туловище. Прыжком сел на корточки.

Эмили тоже начала подниматься, вытирая слезы ладонями.

Отбросив лом ногой в угол комнаты, Андрей вскочил и подбежал к окну. Из него открывался вид на соседний дом. За ним примерно в километре от земли к небу поднимался столб густого черного дыма.

Сзади послышалось:

– М-м-м!

Повернувшись, Барков бросился развязывать учителя.

3. Бандиты в доме

– Это – не массажистка! – взвизгнул Дэн Мортимер, как только Андрей отлепил скотч от его рта. – Я ее не вызывал!

Помогая ему подняться с пола, Барков взглянул на девушку. Она сидела на полу с отсутствующим выражением лица, направив взгляд в окно.

– Зачем же Вы впустили ее в дом? – спросил Андрей.

Дэн нервно поправил халат и провел обеими руками по голове, приглаживая свои торчащие во все стороны волосины. Затем, пряча глаза, ответил:

– Я даже дал себя связать, старый дурак… Она сказала, что у них рекламная акция – эротический массаж бесплатно. Бреховка!

Эмили никак не отреагировала на его слова.

– Не волнуйтесь, Дэн, – ответил Андрей, сдерживая улыбку. – Сейчас я отвезу ее в полицию. Больше она Вас не побеспокоит. А урок перенесем на следующую неделю.

Эмили перевела задумчивый взгляд на мужчин, после чего тихо, но отчетливо произнесла:

– Незачем переносить. Через неделю вас уже не будет на свете. И меня тоже.