Высокие обороты

Меня начинает трясти в истерике.

– Немного пошалим, а он посмотрит.

Резко хлопает дверь ангара и вбегают люди в форме, я дергаюсь и падаю на пол, больно ударяюсь головой о бетонный пол и теряю сознание.

Прихожу в себя, когда меня теребят и дают понюхать нашатырный спирт.

Мужчина в форме и медик рядом с ним, я сижу все там же на полу, они помогают мне подняться и ведут на выход.

– Где Слава? – спрашиваю их.

– Все хорошо, сейчас придёт, – говорит мне медик.

Славу опрашивают, он долго что-то им отвечает возле своей машины, я жду.

Когда его, наконец отпускают, быстро встаю и иду навстречу, подойдя совсем близко крепко прижимаюсь к нему.

– Зачем ты приехал? Ты же понимал, что это ловушка!

– Я не мог по-другому, – спокойно отвечает он, гладя меня по волосам.

После всего случившегося, Слава каждый день увозит меня в школу и привозит обратно. Бабушка недовольна, но ни говорит мне ни слова.

В день последнего звонка стоит чудесная погода, мы проводим школьную линейку, долго гуляем в парке. Мама не приехала.

Ближе к вечеру за мной заезжает Слава. Он поздравляет меня и спрашивает, что подарить.

Я прошу научить меня водить машину.

Мы катаемся по заброшенной дроге ведущей к старому санаторию, он смеётся надо мной, я не обижаюсь.

Собирается гроза напитавшаяся жарким днем, мы приезжаем на берег озёра.

Отсюда вечером видно наш район: горящие фонари и окна домов переливаются в отражении водной глади. Мы слушаем музыку, смотрим на это великолепие. Вспыхивает кривая полоска молнии на горизонте, освещая на мгновение  озеро и посёлок на том берегу; я наклоняюсь к лобовому стеклу и смотрю сквозь на небо, оно светло-серое над нами, встречаюсь с его взглядом в отражении, он смотрит спокойно и безотрывно. Падают первые капли дождя, разбиваясь о пыльный капот и тут же становясь кляксами, через минуту слаженный поток смывает все дочиста, щёлкает  кассетная автомагнитола, оповещая, что дальше только тишина и шум ударяющихся капель по кузову машины.

– Грусть глаз твоих, моих метаний суть. Так пусть они покоятся под сенью белокурых локонов, На острых скулах, вылепленных ветром, Я все пойму, пусть легким будет путь, – говорит он.

– Чьи это стихи? – спрашиваю его.

– Не помню. Что из школьного учебника, – говорит мне, пожимая плечами.

– Я хорошо помню школьную программу. Там нет такого.

Мы молчим, он отвернувшись в боковое стекло, перебирает пальцами рябую оплётку руля.

– Это твои стихи? – спрашиваю я.– Для кого ты их написал?

Он поворачивается ко мне, смотрит внимательно, я даже не замечаю, как его рука ложится на мой затылок, легко притягивает к себе и касается своими губами моих. Я замираю, у меня почти не бьется сердце, я целуюсь  первый раз в жизни, первый раз в семнадцать лет. Он очень нежен, боится меня напугать , его пальцы скользят по моим волосам и останавливаются на предплечье, но даже сквозь искусственную кожу своей куртки, я чувствую как горяча его ладонь. Он останавливается, чуть отстраняется, но все равно, сидим касаясь друг друга лбами, не в силах потерять это чувство единства между нами.

– Извини, – хрипло шепчет он.

Я набираюсь храбрости и касаюсь его щеки, под пальцами легкая щетина, веду вниз по шее, там где идёт артерия, чувствую насколько зашкаливает его пульс, сама касаюсь его губ, легко провожу кончиком языка по его верхней губе. Поцелуй становиться терпким, словно крепленое вино, в висках шумит кровь и все внутри горит, от нестерпимого желания, одного единственного быть ещё ближе.

Провожу ладонью вниз по мягкой ткани его футболки, забираюсь под неё и неуверенно касаюсь его кожи, она горячая и гладкая, веду вверх по спине, чувствуя, под кончиками пальцев миллионы мурашек.

Он отстраняется, смотрит мне в глаза.

– Тише, – говорит дрожащим голосом. – Поедем домой.

Глава 11

Дома скандал, я не хочу поступать в московский вуз, решаю остаться в местном медицинском. Мама в ярости, она говорит, что я не думаю о будущем, отец грозит, что не будет давать мне деньги. Я знаю, что пройду на бюджет.

Почти каждый вечер разговоры о учебе заканчиваются моими слезами, я не хочу уезжать от Славы, дальше за сто километров.

Вечер перед первым экзаменом остаюсь дома одна, бабушка уезжает к сестре, у той стало совсем плохое здоровье.

В окно тихо стучаться, я отодвигаю шторку, за ней Слава. Я смеюсь над ним, он высоченный, ему неудобно стоять на крыше веранды. Свет фар машины при въезде в район, может нас рассекретить я затаскиваю его в комнату, мы теряем равновесие и падаем на пол.

Я целую его, он отвечает. Подхватывает меня и усаживает на комод, я обвиваю его ногами за талию, с грохотом падает стопка учебников.

Он замирает.

– Бабушка уехала, – все равно шепотом говорю ему.

Тянусь к нему, целую. Нахожу край футболки и стаскиваю ее, бросаю на пол. У него нет татуировок, кожа гладкая, виден узор мышц. Я любуюсь им. Веду пальцами вниз к кромке джинс, поднимаюсь вверх прижимая крепко ладони. Мне нравиться, как он подрагивает от моих прикосновений. Целует меня, гладит мои плечи, пропускает волосы меж пальцев.

Я касаюсь бляшки его ремня, он останавливается, дышит тяжело.

– Мне нужно уйти, – шепчет мне на ухо.

– Почему? – спрашиваю его.

– Так надо.

Коротко целует меня, излишне неровно натягивает футболку, как кажется мне, и уходит.

Всю ночь я не могу заснуть, чувствую его руки на коже, поцелуи на губах.

На экзамен иду больше похожая на зомби, но сдаю легко, мне попадаются знакомые задания. Сдаю бланки в числе первых.

Мы ещё накануне договорились, что после экзамена приду к нему, он хочет познакомить меня со своей мамой.

Я прихожу чуть раньше. Чуть раньше, чем нужно. Совсем чуть–чуть.

Открываю калитку, делаю несколько шагов к летней кухне и слышу их голоса.

– Ты кого собрался ко мне в дом привести! – говорит громче приличного женщина.