7. Орфей
Che far? senz’Euridice?
Свод небес, зимой затменных,
Опрозрачнился до дна.
На обители блаженных
Надвигается весна.
Цвета моря и сирени
Округленный окоем.
Как черно ложатся тени
В бархатистый глинозем!
И под небом невечерним
Согревается земля,
Постелив к стопам дочерним
Вновь расцветшие поля.
Светоносный, золотистый,
Первый баловень весны —
Вспыхнул крокус остролистый
У подножия сосны.
Сладко имя «Прозерпина».
Семицветная дуга —
Мост, от темного притина
Переброшенный в луга.
Здесь, у берегов блаженных
Жду я – вдруг уже пришли
Из пределов отдаленных
Золотые корабли?
Из пределов, где так поздно
Ноздреватый снег лежит,
Где июньский гром так грозно
И торжественно дрожит.
Дождь прольется над садами,
Что мне памятны поднесь,
Что стоят перед глазами
В поволоке слез и здесь.
И, едва блеснув, излука
Речки, вьющейся в лугах,
(О, промолвишь ли – «разлука»?)
Вновь угаснет в берегах.
Обернусь – и не узнаю
Тени, что идет за мной
Вдоль расселины, по краю,
нерешительной стопой.
Эвридика, Прозерпина –
Не успею прошептать,
Островная примет глина
Легких стоп твоих печать.
2008
8. Мы по темной дороге неслись
Мы по темной дороге неслись,
Словно искры бенгальских огней,
И смеркалась глубокая высь,
Что ни звезд зажигалось на ней.
Что ни звезд – то в долине домов
Щедрой горстью рассыпала ночь.
Чей-то тускло мерцающий кров
За холмом, уносящимся прочь.
Оттого ли на сердце темно,
И оно, чем темней, тем полней,
Что свободы нам знать не дано,
Кроме этих летучих огней?
Все быстрей мы летим и вольней,
Словно веса навек лишены.
И как горсть самоцветных камней
города за холмами видны.
Фонари, фонари, фонари…
Ночь вокруг, словно звездная новь.
И мерцает в груди до зари
Захватившая сердце любовь.
2008
9. «Понедельник, вторник…»
(сапфическая строфа)
Понедельник, вторник, среда – а после
Четверток придет с параскевой вместе,
Наступает тихий канун субботы —
И воскресенье.