Рецидив

«На тебе Его печать!» – вдруг услышал я его голос, хотя видел, что старик молчал.

– Что? – ошеломленно, спросил я.

«То, что ты слышал…» – снова услышал я в своей голове усталый голос верховного старейшины.

– Как я могу слышать тебя, ребе?!

«Просто ТЫ и Я можем так говорить и слышать… Сядь рядом!» – Аарон указал на свободное место рядом с собой.

Я беспрекословно повиновался.

«Не каждый может это, но таких людей не мало, ты еще встретишься с ними… Я достиг этого только на закате своей жизни, а тебе, как я вижу, дано с рождения…»

– Да, ребе!.. – вскричал я, порываясь встать перед ним на колени.

«Не смей!» – удержал он меня за локоть, – «Наш народ ни перед кем не преклоняет колен, ни один из живущих здесь не достоин этого! А мы с тобой равные. Отвечай мне также…»

«Ребе?» – попытался я произнести мысленно, не сводя с него глаз.

«Да!»

«Как возможно такое?» – обратился я к нему.

«На тебе печать Яхве!» – повторил Аарон.

– Но как?.. Почему?..

«Не надо слов…» – оборвал меня наставник, – «Тяжкий груз прожитых лет давит на меня, с каждым годом все сильней и, иной раз, мне тяжело даже просто говорить! Общине нужен Аарон! А я очень стар… Да!.. И я день и ночь молил Яхве, что бы Он послал мне достойного приемника… И наконец, мои мольбы услышаны! Я давно ждал такого ученика, как ты…»

Я был готов к чему угодно, к тому, что учитель воспарит ввысь или исчезнет и тотчас появится у меня за спиной, как часто шептались об этом мои сверстники, но это его признание оказалось самым неожиданным для меня.

«Пока ты останешься в Общем доме, будешь помогать братьям в поле и на пастбище, а я буду посылать за тобой…»

Так я стал учеником самого Аарона кумранской Общины Истинных. Я был сражен величайшей честью, выпавшей мне и следовал за Учителем везде, куда бы он не позвал, ловил каждое его слово, спал на камнях подле его ложа, когда он позволял мне остаться.

Он учил меня всему, что знал сам. Всем молитвам, которые когда-либо были рассказаны нашему народу его великими Патриархами и пророками, всей мудрости, заключавшейся в их словах. Учитель рассказывал и о бедах постигавших наш народ, всякий раз, когда люди отступали от духовного богатства и склонялись к материальному. При этом, его мысленная речь обретала невероятную форму, складываясь в живые образы.

«Наш народ населяет не только сию благословенную землю, завещанную нам Богом Авраама и Моше, многие иные города имеют наши диаспоры! Мы называем их Рассеянный Израэл, это повелось еще с вавилонского пленения…»

Я выучил весь Танах и все писания к нему Учитель знал их в совершенстве и мне передавал изустно, точнее мысленно. Учитель так умело рассказывал, что картины «Бытия» и «Исхода» вставали предо мной, как наяву. Я много узнал от него о Яхве и будущей его ипостаси – Иегове. Много времени посвятил он истории появления всех колен иудейских, начиная с возвращения из вавилонского плена. А еще поведал о собраниях книжников[15 - Фарисеи (греч.)] и левитов[16 - Группа семей, составлявшая прослойку цадукеев.] – никого из них не превознося и не очерняя. Также он рассказал мне о других общинах, исповедующих наш Закон. Самой яркой и значительной из них была община Врачевателей (по-гречески – Терапевтов), она находилась в Александрии, ее Аарон принадлежал к нашему народу, хотя, как рассказывал Учитель, совсем не походил на иудея. Он учил врачеванию всех, даже язычников, Учитель держал с ним связь. Я боялся поинтересоваться, откуда он все это знает, что бы ненароком не обидеть моего ребе.

«Когда Великий Элиэзер[17 - Александр Македонский.] принял в свое войско моего деда в Сардисе, это место, Кумран, уже процветало и было заселено истинными почитателями единого Бога… Когда Селевк[18 - Династия Селевкидов, правила Египтом и прилегающими областями после Александра Македонского.] со своими сыновьями пытался сломить нашу веру – сюда приходили даже левиты за откровениями истины… Когда я – младший сын своего отца, был брошен кровными братьями умирать на дороге, то истинные братья приняли меня под кров сей, где я, волей Его, смог овладеть многой мудростью!»

Он научил меня говорить по-арамейски и по-гречески, а потом… Учитель начал рассказ о нынешнем испытании народа Господа – о пришедших в эту землю под личинами друзей, захватчиках, осквернивших Храм и Священный город своими языческими хоругвями… О ромеях и их подлых приспешниках – иродианах и мытарях! А после, научил латинскому языку, рассказал многое об истории этого языческого народа. Я узнал легенду начала Вечного города, как называли его сами латиняни, о жестокости и братоубийстве, породивших этот языческий народ. Об их богах учитель коснулся лишь вскользь, заметив, что они схожи с греческими и ни одно из их учений не было перенесено на пергамент или записано как либо еще.

«Поэтому мы и называем эти народы – Язычниками, ибо поклоняются они своим выдумкам и языку, которым разносят эти выдумки по свету!»

Я шел по темному коридору, за свечой учителя и слушал его в своей голове.

«Мы идем в кладезь мудрости твоего народа… Когда-то, очень давно, мой наставник – прошлый Аарон нашей Общины, привел меня сюда!»

Я вошел вслед за учителем в просторную комнату и он, поместив свечу в причудливый стеклянный фонарь, обвел им стены. Фонарь многократно усилил свет свечи, и я увидел ступени, устроенные в песчаных стенах, которые спускались вниз из под самого потолка и доходили до середины комнаты. Прямо передо мной, на нижних ступенях, аккуратными рядами стояли широкие глиняные сосуды, подобные тем, в которых торговцы на базарах хранят масло и вино.

«Ты думаешь, в них налито масло?» – уловил мои мысли учитель.

Ребе, подошел к одному из глиняных сосудов и, с усилием, поднял плотно пригнанную деревянную крышку. Когда я заглянул внутрь, то увидел свернутые в трубочки листы папируса, поставленные торцом и пересыпанные чистым сухим песком.

А выше, на ступенях уходивших под самый потолок, я увидел штабели глиняных табличек, проложенных тканью.

«Это мудрость всех колен нашего народа, начиная с великого Ноя!» – Он указал на верхние ряды ступеней, – «Здесь собраны все первые книги, написанные собственноручно Патриархами и праотцами народа Господа… Это самая большая ценность, которую хранит наша Община!»

Учитель продолжил открывать амфоры, демонстрируя мне их содержимое.

«Здесь тайное место… Сюда могут заходить только избранные. Некоторые, как я слышал, думают, что у нас тут подземный храм, полный идолов».

«Это смешно, ребе!» – ответил я.

«Да… Теперь ты видел, каких идолов храним мы здесь… И теперь, ты тоже избранный!»

Еще несколько месяцев я спускался в подземное хранилище Истины – Храм знаний, как величал его мой ребе. Там, при свете чудесного фонаря, забыв обо всем, я проводил дни и ночи, в изучении исписанных свитков. Выносить их на поверхность учитель строго запретил. Я читал и не мог оторваться и лишь рука учителя, гасившая свечу, и его голос, врезавшийся в мои мысли, заставляли меня прерываться на еду и сон.

Скоро я дошел и до глиняных табличек – скрижалей, испещренных мелкими символами, зачастую совершенно не понятных.

«Это язык наших праотцов… Можно сказать перволюдей!» – слушал я объяснения ребе, – «Многие символы уже потеряли смысл, значение их не смог разгадать даже мой учитель, но нет тайн для посланцев Божьих! На тебе Его печать и Ты должен понять, о чем хотели поведать потомкам Патриархи нашего народа! Вот видишь, тут в углу одной из табличек, стоит печать – это оттиск кольца первого патриарха».

Еще несколько лун я посвятил изучению глиняных скрижалей. Я общался со скрижалями, как с живыми людьми и они, словно в благодарность, открывали мне свои тайны. Откуда-то пришло понимание замысловатых закорючек, выдавленных в глине. Они поведали мне о том, как начался род человеческий и как ангелы, прельстившиеся на человеческую плоть, научили людей всему, что сами знали и умели, а затем предались утехам плоти, безудержно потребляя человеческие ресурсы и самих людей. Как от этого Бог пренебрег своими детьми и хотел их уничтожить, но сохранил малую часть – тех кто не присягнул «павшим», тех, оставшихся верными Закону, от которых и произошел сегодняшний род человеческий. И многобожие, почитаемое языческими народами – не что иное, как сохранившаяся память о безумном преклонении детей Божьих перед «падшими», предателями единого Бога!

Когда все труды Патриархов были мной исследованы, я смог поведать обо всем учителю. Своими рассказами о прочитанном, я привел его в восторг.

«То, что ты узнал рассказывается великим Шломоном[19 - Соломон.], как легенды нашего народа, но теперь я знаю, что все это правда! Я велю нашим странствующим братьям донести эту новую истину до народа Израэля, все должны узнать, что это правда!»

И помолчав – добавил: «Я надеюсь, что ты, как новый Избранный, сохранишь в тайне это место?»

«Не сомневайся, ребе!» – поклонился я ему.

Однажды, после утренней молитвы и трапезы меня позвали к вратам, где под недремлющем оком Баруха ждал высокий, хорошо одетый, юноша, с темнеющим пушком на лице. Я в нерешительности остановился – кто это?

– Эмил! – воскликнул молодой человек, – Ты не узнал меня?

Мой недоуменный взгляд был ему красноречивым ответом.

– Я же Йоан! Брат твой!

Старый Барух недовольно покосился на нас.

– Добрый чэловэк! – положил он руку на плечо Йоана, – Ты сказал, что хочэшь учиться истинной мудрости и сказал, что за тэбя есть каму порючиться, но я вижу, что ты салгал минэ!

Я смотрел на пришельца, назвавшегося моим братом. И вспоминая наше единственное знакомство, с удивлением и радостью узнавал в нем знакомые черты.