Колодец

Колодец
Антон Милагин

Из этого места бегут. Но он не смог. Наваждение. Шок. Очнись! Теперь он заперт в сухом, холодном колодце. Он ждёт своей участи вместе со своим страхом. Больше у него ничего не осталось. Страх и…

Когда-нибудь ты тоже расскажешь эту историю

1.

Он не мог сказать, сколько уже здесь находился. Окон нет. Двери тоже.

Это был колодец.

Ему бросали еду только ночью. Открывали люк и бросали. Может, специально, может, они просто не любили свет. Он не знал, но ему очень не хватало света. Солнца. Даже, если будет идти дождь, он обрадуется, лишь бы был свет.

Тут он прикусил губу. Он сидел на дощатом дне колодца, обхватив одну ногу руками, и руки у него дрожали. Он сидел в полной темноте, но глаза его были закрыты. Потому что он боялся их открыть. Он помнил всё. Всё, что было до. Помнил, как всё началось.

2.

Был обычный весенний день. Он на машине ехал на работу. В школу. Он был учителем. Вёл ОБЖ и Информатику в одной сельской школе. Сам жил в двадцати километрах от села в небольшой деревне. Там ему достался дом в наследство от бабушки. Московская область лучше, чем Екатеринбургская, думал он. Поэтому учитель оказался здесь. И теперь ехал по дороге, которая напоминала «хай-вэй» американских трасс. Длинные прямые участки, а вокруг только поля. Да солнце прямо в глаза. Да небо такое огромное. Раз в пять больше, чем земля перед глазами. Словно море перевёрнутое. В такие моменты он жалел, что машина его не имела открывающего верха. «Лада». Какой верх? Но мечты, мечты… Кто же их отменит? Он улыбнулся.

И тут от солнца отвалился осколок. Отвалился и различными зигзагами начал спускаться вниз. Глаза впились в это зрелище. Нога сама нажала на тормоз, и машина остановилась на обочине. Осколок был такой же, как солнце, только очень маленький. Вокруг него начали мигать вспышки, словно фейерверк. Но всё было очень хаотично. Вспышки гасли, а осколок всё падал и падал вниз, исполняя различные пируэты. Что самое интересное, учителю было понятно, куда он падает. Машина завелась и резко газанула вперёд.

3.

А минут через десять начало темнеть. И это в 7:30 утра. И вдруг за двадцать минут наступили сумерки. Учитель уже поворачивал на дорогу, которая вела к селу. Он почти приехал, как из подлеска выскочили три лося. Семья. Два больших и один поменьше. Выскочили резко. Машина уже повернулась, и лоси проскочили мимо. Назад. Но сзади, по встречной, тоже ехала машина. Лось вошёл в лобовое стекло. Весь. Машина остановилась как вкопанная. Словно её прибили. Остановился и он. Учитель выпрыгнул из машины и побежал к аварии, на ходу смотря в телефон. Он позвонил. Но гудков не услышал. Он позвонил ещё раз, но на другой номер. То же самое. Позвонил снова, но уже соседу. То же самое. Что происходит?

В разбитой машине он не увидел водителя. Но кровь бросилась в глаза. Красное. Течёт. Лось, занявший все передние сидения, вздрагивал, но было уже видно, что это ненадолго. Остальные два убежали.

Тут он заметил птиц. Много птиц. Стаи. Небо стало ещё темнее. Он огляделся. Вдалеке пробежала лиса. Ещё одна. С другой стороны – заяц. Дальше – енот. И снова заяц. Лиса, заяц, куница, снова заяц. Птицы. Много птиц. Все улетали или убегали. Учитель посмотрел в сторону села. Все бегут оттуда, тихо проговорил он.

Он посмотрел на машину, в которой умирал лось, на перебегающих дорогу животных, на птиц, а потом на село вдали. Оно сейчас выглядело маленькой чёрной полоской. И тут он заметил одну неточность. Очень много сегодня странного. Страшного. Сердце начинало ускоряться. Адреналин вызвал дрожь. А может это страх?

Село можно было заметить и за десять километров, благодаря церковной колокольне, стоявшей посередине села. Теперь он стоял в двух километрах, в живом течении убегающего зверья и птиц, и не видел колокольни. Так же, как и не видел храма. Черная полоска села. Две трубы. А церкви нет.

Он ехал преподавать детям знания.

Через полчаса прозвенит первый звонок. Что делать?

Он простоял минуту. Попытался позвонить ещё раз. Гудков нет. Подошёл к машине, включил радио. Тишина.

Зверьё бежит, птицы летят. Сумерки. Серое накрыло солнце и негде попросить помощи.

Учитель просидел в машине минут десять, наблюдая за происходящим и смотря на село. Потом завёл свою «Ладу» и поехал прямо. Чёрная полоска села притягивала. Медленно, но верно. Звери то и дело выпрыгивали на дорогу. С учителя тёк пот.

4.

Ближе к селу уже никто из животных на дороге не попадался. Но стоял страшный вой собак. Вокруг села было много участков с сараями и огородами. И почти везде в будках сидело по собаке. А то и по две, или три. И все они сейчас выли. Учитель снова притормозил на обочине, не доезжая метров двести до села. Он вышел из машины. Страшный вой. Где-то скулят. Где-то рычат. И всё это вместе создавало ужасный звук. Бойня? Хотелось заткнуть уши, развернуться и уехать, не оглядываясь. Позвать на помощь. Он остановился на съезде с небольшой горки. Село было ниже. Какие-то движения виднелись в глубине села. Там, где раньше стояла церковь и колокольня. Где её сейчас нет.

Надо бежать вместе со зверьём, подумал он. И тут сзади сверху с горки вылетает трактор и сносит «Ладу» вниз, в обрыв. Как языком слизал.

Вой собак. Сумерки в восемь утра. Сбегающие наспех животные. А теперь это.

Он посмотрел на село, на обрыв. Он словно вошёл в транс. Поймал волну и медленно плыл по течению. Не задумываясь. Мозг отказывается думать, анализировать. Мозг капитулировал. Разве может всё это быть по-настоящему?

Учитель подошёл к обрыву. Два перевёрнутых транспортных средства. Его машина и «Кировец», огромный трактор. Его «Лада» сложилась гармошкой. «Кировец» же лежал на кабине кверху колёсами. Кабина под тяжестью сложилась. Даже смотреть не хочется, что там внутри.

Сумерки, как помехи на телевизоре. Мешают. Раздражают.

Заболела голова. Закружилась. Может, от воя собак? А может, от увиденного хаоса за последние десять минут.

Писк. Тонкий писк в голове смешался со страшным воем собак. Зажав уши, он сел на корточки, и тут заметил это… Мыши, полёвки, крысы… Все они бежали на встречу и пробегали мимо. Ковёр, промелькнуло в голове. Ковёр бежит и пищит навзрыд. Какой-то бред.

Он сидел на дороге с больной головой, а мимо бежали грызуны. Вой, писк. Страшно. Бежать от сюда!

Село чернело перед его глазами.

В окнах не горит свет, сказал он про себя. Он машинально посмотрел на свой телефон. Заряда осталось очень мало. Голова раскалывалась. Бежать! Развернуться и бежать! И тут кто-то прошептал:

Иди.

Иди.

Иди.

Он, словно кукла тяжело встал и медленно побрёл в село. Он не мог сопротивляться течению. Кораблик весной в ручейке, сказал он себе. Он не может остановиться.

Серое накрыло солнце, и бежать от этого некуда.

Под оглушающие звуки воя и писка Он брёл в черноту. Уроки, скорее всего, отменяются.

5.

Его вырвало.

Вокруг лежало много трупов. Погрызанных. Кости в сумерках белели на телах. Кто-то хрипел и шевелился. Но не долго. Сначала, когда он подошёл к месту, где стояла церковь, и увидел всё это, он стал подбегать к лежащим людям и кричать. Он вышел из оцепенения и попал на поле казни. Многие умерли у него на руках. Их кровь сделала учителя похожим на них. Разница была только в том, что он шёл, а они нет. С выпученными глазами учитель шёл вперёд, словно хотел понять, сколько тут лежит трупов. Его вырвало снова.

Он поднял голову, посмотрел на развалины. Он смотрел на трупы. Как? Что всё это?

Он стал оглядываться. Вокруг дома были целы. Только нигде не горел свет. А потом учитель застыл. Голова его трещала по швам, но, вой собак немного прекратился. Даже, скорее не так. Выли где-то далеко отсюда, в дальних сараях. А те, что были рядом, замолчали. Почему? Либо они сдохли, либо оторвались. Он прислушался. Бег? Хрип?

Он быстро огляделся и ринулся к руинам. Споткнулся на одном трупе и упал на второго. Скользко. Пахло кровью. Он кое-как поднялся и вдали слева увидел несущихся к нему трёх собак. Цепи их летели за ними и гремели. Он заорал и побежал.

Учитель еле, еле вкарабкался на разваленную стену. Собака подпрыгнула, но не достала. Щелчок сзади, словно у него за ухом. Ощетинившиеся собаки рвали свои глотки внизу, прыгая снова и снова, пытаясь достать жертву. Он мог сосчитать, сколько у какой собаки зубов. Руками и ногами учитель прилип к камню и не отрывал взгляда от взбесившихся собак. А держаться было до боли сложно. Чужая кровь текла по нему. Одежда, руки всё было скользким. Но он держался. Страх упасть держал его на развалинах.

Через минут десять собак уже было штук двадцать. Две остались сидеть под стеной, остальные лазили среди трупов. Глодали их. Его вырвало снова. Прямо на одну собаку под ним.

Наверное, он уснул. Потому что чуть не свалился с обломка стены, и потому что собак уже не было. Голову словно пилили на части. Он присмотрелся к лежащим трупам. Да, их было много, но это очень маленькая часть от населения села. Где все остальные? Почему тут больше никого нету? Вибрация вдарила ему в спину. Он чуть не упал. Он повернулся назад. За церковью вниз уходил овраг. Довольно глубокий. И, наверное, поэтому он не заметил сразу свечения оттуда. А там был золотистый свет.

Свет распространился полосой по всей речке, которая протекала на дне оврага. Он чувствовал, как вибрация буквально сталкивает его. Вибрация шла со дна оврага. А ещё учитель чувствовал, как вминается его крестик на шее. Вибрация давила именно в крестик.