Школа боевой магии. Том 2

Я снова кивнул.

– Тебе было сказано держать меня в курсе подготовки?

– Вот я и держу…

– Что за самовольство?!

Я в какой-то момент растерялся от подобного напора. Я точно видел, что волшебной ауры у Сан Саныча нет, тем не менее, напор чувствовал такой, как будто она есть и не маленькая.

– Мы с парнями считаем, что флешмоб тоже может устрашить, – залепетал я.

Сан Саныч заржал.

– Ты идиот? – спросил он у меня сквозь смех.

Григорий Ефимович лежал и молчал.

Капитан Ерохин смотрел на Сан Саныча и ждал приказа.

А я разозлился. Я, конечно, иногда совершаю глупости, но я не идиот. И я уже открыл рот, чтобы ответить в своей манере, но…

Но в этот момент, я осознал: сейчас Сан Саныч атакует. Он перешёл мою границу.

Я вдохнул, выдохнул и впустил его. И «прилип». А потом «повёл»:

– Я нахожусь в полулегальной школе боевой магии и обсуждаю с представителем Службы государственной безопасности террористический акт, направленный на жителей моего города. Да, я идиот.

И улыбнулся Сан Санычу своей самой обаятельной улыбкой.

Сан Саныч «потерял равновесие». Он несколько минут сидел и молча рассматривал меня. Я прямо ощущал его растерянность.

Я глянул на Григория Ефимовича и увидел, как тот прячет улыбку в усы.

Капитан Ерохин стоял с каменным лицом.

В следующий миг Сан Саныч обмяк и усмехнулся.

– Ну что ж, флешмоб, так флешмоб, – сказал он и поднялся. – Держи меня в курсе подготовки.

И вышел. Следом вышел и капитан Ерохин всё с тем же каменным лицом.

А мне вдруг стало тревожно. Я понял, что отвлёкся и Сан Саныч воспользовался этим – «уронил своё тело», убрал опоры и перехватил контроль. Так тонко и быстро, что я даже не успел почувствовать. И это было не демонстративно, как делал Боря, а по-настоящему, как в бою.

Я сунул руку в карман и сжал свой недоделанный амулет. Сжал так, что пальцам стало больно. Сжал, потому что мне хотелось орать. Я понимал, что будет обратка. И Сан Саныч не заставит долго ждать.

– Я вас подвёл? – спросил я Григория Ефимовича.

– События текут, как им должно, – ответил он. – Вот только я тебя защитить не смогу. Но могу ответить на вопросы.

Как давно я мечтал, чтобы кто-то ответил на мои вопросы, их у меня была тьма! И первым выскочил:

– Как Чёрный… То есть Велес попал в подвал? Зачем он был там?

Чёрный тут же встрепенулся, и я почувствовал его живой интерес.

Григорий Ефимович не удивился вопросу. Было такое ощущение, что он ждал его. Удивился только имени… слегка.

– Ты назвал его Чёрным? Что ж, наверное, в тот момент это так и было. Прости, Велес, мне нужен был не ты, а твоя мать Морана. Я надеялся, что она придёт за тобой, но она тебя бросила.

Чёрному не понравились слова Григория Ефимовича, и он угрожающе зарычал.

– Прости за всё, что тебе пришлось вытерпеть. Я хотел, чтобы она услышала твои страдания и пришла. Но она не стала слушать.

Рычание Чёрного стало страшнее, мне теперь было трудно его сдерживать, но я вцепился в амулет что есть силы, чтобы боль отрезвляла и не позволяла Чёрному завладеть мной.

– Ты бьёшься за животных, а я бьюсь за людей, – закончил Григорий Ефимович.

Чёрный заворчал, и я понял: когда я нечаянно выпустил Чёрного, тот был слишком слаб, и только поэтому Григорий Ефимович остался жив.

Но почему тогда сидевший во мне бог помогал мне в исцелении Григория Ефимовича?

Ответ пришёл с небольшим запозданием, словно Чёрный колебался сказать или нет, но потом решил признаться: «Чтобы ты быстрее обрёл силу. Мне нужен сильный слуга. Грядёт большая…»

– Я тебе не слуга! – закричал я. – Я. Просто. Тебя. Кормлю. Потому что это неправильно – морить голодом. Хоть животных, хоть людей, хоть богов! Но я тебе не слуга!

И Чёрный притих. Я почувствовал его вздох. Он встряхнулся, как большущий бурый медведь, и лёг, положив огромную голову на мощные лапы.

Он уже не выглядел изморённым. Его шерсть лоснилась. И она больше не была чёрной, она стала бурой, как у медведя. Да, у Чёрного теперь была шерсть! Все клочки тени, что вошли в меня в подвале, объединились в один образ – огромного медведя! Причём, медведь внутри меня был гораздо больше, чем я. Как такое могло получиться, я не понимал. Но так было. И мне приходилось с этим считаться.

– Вы сразу поняли, что я выпустил Чёрного? – спросил я у Григория Ефимовича.

Он покачал головой.

– Я надеялся, что нет. Я надеялся, что успел захлопнуть дверь.

Чёрный снова угрожающе заворчал.

– Ты же не в подвале сейчас, чего ворчишь? – успокоил я Чёрного, и продолжил расспрашивать Григория Ефимовича: – А когда вы догадались? Или вам Боря сказал?

– Я догадался. Потому что перестал слышать его… – Григорий Ефимович замолчал.

И тут я вспомнил, что парни больше не шарахаются от подвала. Не то, чтобы совсем перестали, но теперь сторонятся как-то по привычке. А вот почувствовали ли они Чёрного во мне, изменилось ли отношение ко мне, я не знал – мне в последнее время было не до того.

Григорий Ефимович пошевелился, укладываясь поудобнее, потом посмотрел на меня и неожиданно продолжил:

– Когда Борис сказал, про Велеса, я не знал, верить или нет. Но когда увидел тебя сегодня, все сомнения прошли.

– Это так заметно? – Я испугался, что если видно, то Сан Саныч мог догадаться.