Доктрина спасения

– В любой. Где совьешь себе гнездо, там и будет хорошо.

– Но ведь люди-то разные. Какая-то страна беднее, какая-то богаче. Где-то крестьянин может себе позволить иметь двух коров, а где-то с трудом пару горстей зерен собирает, – упрямо проговорила она, не открывая глаз. Я хмыкнула:

– Хорошо в той стране, где твоя рожа не торчит на розыскных плакатах, причем повсеместно. Из собственного опыта знаю, уж поверь.

– Рид Ойлем? – низким голосом уточнила Раэ.

– Рид Ойлем.

– И все же тебя оттуда выкрали.

– Пусть их демоны в план нежити утащат и имеют каждый четный день. А по нечетным – пытают, – вздохнула я. – В Рид Ойлеме хорошо. И король там хороший, добрый. Его целый год искали, даже регента не посадили на престол.

– А ты-то откуда знаешь? – насмешливо спросила Чака.

– Птицы на хвосте донесли, – усмехнулась я, поскребя когтями шею.

– И все же. Где лучше жить?

– Где угодно, кроме Аргентау. В Ургахаде мы заходили только в порты, в столицу не особо совались. Три города и все совершенно разные. Эрвинд – жемчужина владычества, Рьюманост – ни то ни се, просто крупный порт с крепкими городскими стенами. Рахтальд… на ночной стоянке, прямо на причале, у лучшего нашего вора сперли кошелек. Думаю, это все, что нужно знать о Рахтальде.

Мы тряслись в некогда открытой повозке, угрожающе поскрипывающей на ходу. Кажется, этот кусок дерева скоро развалится. Угрожающий скрип довершала массивная клеть, установленная прямо на борта. За нами следовали еще трое стражей на лошадях. Двое на пегих и один на черной, как вороново крыло, все – в том числе и кони – в темно-красной с золотом ткани, перемежаемой металлическими бляшками.

Я понятия не имела, куда нас везут. Даже рыжая не знала, а уж она-то всегда была в курсе последних событий.

– В Эрвинде ты бы поселилась?

– Возможно.

– Раэ, – потрогала руку сарры Чака, – ты была в Эрвинде?

– Нет, – буркнула та. – И в этом… как его? В Рьюманосте тоже не была.

– Жаль, – вздохнула Чака. – Интересно услышать от кого-то местного.

– Рассказам любого человека о его собственной стране нельзя доверять, – твердо сказала я. – Или наврет с три короба, или расхвалит так, что усомнишься в его словах еще больше, чем, если бы наврал.

– Человека?

– Людя, сарруса, хоббита… да кого угодно. Йрваям можно верить, но вы ж их не видели и считаете, что я сказки рассказываю.

– Хорошо. Тогда расскажи о Грайруве.

– Ну началось…

Дорога, хоть и вымощена разномастными булыжниками, все равно неровная до чертиков. Да еще и через холмы. Какому-то идиоту с манией величия пришло в голову, что ехать придется гораздо меньше, если не огибать холм, а проложить путь прямо поверх него. Беда в том, что, когда делали имперские тракты в Грайруве, лишние холмы просто срывали с пути. Пусть это и стоило ого-го, подобная работа уж не знаю кого – инженеров, магов, или и тех, и других одновременно, хорошая дорога все равно остается ценностью немыслимой величины. А здесь поленились.

– А страны Арн-Зула?

– Орогленн-то с Маркевией? Сплошные леса и горы. Есть там, в Маркевии, один городок, где начальник городской стражи журил меня за то, что я хожу по свежевымытому полу. Я в тот момент, между прочим, рылась у него в бумагах.

Чака фыркнула. Игла, до сего времени не жаловавшая нас буквами, заботливо составленными в слова, бросила:

– Смахивает на небылицу.

– Даже спорить не буду. Самой бы рассказали – не поверила б, – пожала плечами я, тщетно пытаясь разглядеть что-то из-за массивного конского крупа. Правил повозкой один из стражников, массивный и широкий, шлем снял и положил рядом с собой, изредка оглядываясь на нас, алый плащ откинул в сторону.

Двинуть бы его по черепу чем-то увесистым, да только мы прикованы к толстому металлическому штырю в центре телеги. Наверное, Раэ смогла бы его вырвать. И тут же получить арбалетную стрелу от тех, кто едет сзади. Кроме того, ее руки еще и скованы двойной колодкой – знают силу сарры. Побаиваются.

– Высунуться хочешь? Валяй, Лодобей с радостью размозжит тебе голову копытом, – послышалось сзади. Я обернулась – стражник насмешливо скалился, поглаживая ложе арбалета. Он подъехал почти вплотную, видимо, думая, что я хочу сбежать.

Хочу. Кто ж не хочет.

На колодках Стали виднеется крохотный замок. Если бы отвлечь чем-то всех троих стражников, да вознице зубы заговорить, я расковыряю его когтем. Сейтарр после наших тюремных приключений научил, здравия ему доброго да долгих лет жизни. Вот только пока хоть один из всадников пялится на нас, стрелы или копья мне не избежать. А еще у них на поясах странные медные трубки, испещренные значками Древних. Я хорошо знаю этот язык, но на первый взгляд там какая-то бессмыслица.

Тем не менее, у них есть какая-то магическая дрянь, и она явно действует. Иначе б не таскали с собой. Разум ищет, ищет, ищет, словно слепая крыса, тычется в окружающие стены, но все выходы плотно замурованы.

Чака, видя, как бегают мои глаза, только участливо вздохнула. Знаю, говорил ее взгляд. Сама пыталась – год, два. А затем смирилась. Прав был Штольц, чертов знаток судеб.

Так бы мы и ехали до загадочного пункта назначения, скучая в клетке, если бы не одинокий всадник.

Он стоял на возвышении, как будто за его плечами сейчас собиралась огромная армия, что по первому сигналу хлынет вниз по холму, словно лавина с гор. Мне знакомы подобные люди – без страха и упрека они рвутся вперед, покрывая подвигами свое имя. Или орошая своей кровью землю.

Герой-одиночка просто обязан выжить. Пусть первые несколько поединков со злом ему придется постыдно показывать пятки, но все события, что произойдут в его жизни, перекуются в невидимый доспех из лучшей стали. Где-то возьмет скоростью движений, где-то – непомерной силой или мудростью.

К сожалению, на холме сейчас красовался еще молодой герой. Красивая поза, воздетый к небу меч… и отсутствующий шлем. На прикрепленном к локтю щите красуется герб – красиво нарисованная черная птица на желтом фоне.

Всадник указал мечом на нашу клеть и громогласно прокричал:

– Освободите их!

Старший конвоя сделал знак остановиться – когда он обернул голову, я увидела необычную для человека широкую прорезь в шлеме. Саррус. До того командира я видела только со спины, а вот голос его показался знакомым…

Ну конечно. Тот стражник, что выплеснул на меня ведро воды в первый же день. Странно, тогда я не обратила внимания на его знаки различия. Но что возьмешь с рыбы, да еще и со сломанной спиной?

– Арбалеты к бою! – вместо немедленного освобождения саррус решил, что подобный рыцарь не представляет опасности для отряда воинов.

– Тогда пеняйте на себя! – страшно вскричал воин, и, подхватив шлем с седла, ринулся в атаку, ударив коня по бокам железными пятками.

Всем он хорош, в сверкающем доспехе, белокурый, статный, да только местные склоны изрыты заячьими норами. Линд учил меня охотиться, но, боюсь, я так и не преуспела в этом благородном деле. А вот подобные мелочи замечаю.

К сожалению, рок сыграл против безымянного героя. Его лошадь оступилась, попав ногой в одну из подлых ямок, рыцарь крайне неудачно вылетел из седла и скатился к дороге уже без сознания. По знаку старшего один из стражей проверил тело, ухмыльнулся, а затем начал рыться в поясном кошеле. Второй слез с коня и начал снимать седельные сумки.

– И… все? – неверяще прошептала Чака. Я хмыкнула:

– Атакуй он из засады, имел бы больше шансов. Доспех хороший, такой даже арбалетная стрела с трудом прошибет. А вот так, по-дурацки… даже не знаю, на что рассчитывал этот щенок.

– Раз везут девок, значит, красивых. Раз красивые, значит, будут благодарны за спасение. Гарем он хотел, кажется, – с едва заметной усмешкой сообщила Игла.