Партия на троих

Партия на троих
Антон Корчевский

К началу 25 века человечество открыло дюжину инопланетных цивилизаций, но обитатели планеты Шат’рэ выделялись среди прочих: они оказались гуманоидами, чрезвычайно похожими на землян. Получив уникальную возможность исследовать их общество изнутри, люди тайно внедрили специально подготовленных агентов, не предполагая, что это спровоцирует кризис космических масштабов.Изображение для обложки сгенерировано с помощью нейросети MidJourney

Антон Корчевский

Партия на троих

Часть первая

Глава 1

Слон белых выглядел очень аппетитно. Если снять его, то можно сделать «вилку» на коня и ладью. Последнюю фигуру, скорее всего, отведут – что ж, вывести из игры коня при таком ходе партии тоже неплохо. Был ещё вариант размена ферзями. Но и в этом случае чёрные останутся в выигрыше…

Рука потянулась к фигуре на шахматной доске – и замерла, не пройдя и трети пути.

Тадеуш закусил губу. Что-то тут не так. Инга Зодер была слишком серьёзным противником для таких просчётов. Подняв глаза, он посмотрел на неё, пытаясь хоть что-то прочитать на бледном угловатом лице. Тщетно. Доктор с самым безучастным видом небрежно держала в тонкой, почти костлявой руке архаичный мундштук. Чуть заметная струйка дыма, извиваясь, поднималась вверх, растворяясь в оранжерейной зелени.

Хотя сигарета истлела почти наполовину, серый изогнутый столбик пепла не думал падать. Не колыхнулся он и в момент, когда женщина поднесла мундштук ко рту, и, неглубоко затянувшись, выпустила пару тонких колечек сизого дыма. Глаза полуприкрыты, тонкие губы, подчёркивающие общую худобу, даже не дрогнут. «Сама безмятежность. Прямо даосский мудрец, созерцающий мир с вершины горы», – с усмешкой подумал Тадеуш. И уже чуть более хмуро: – «Ей бы в покер играть, давно бы нас в долги загнала… Не торопись, тут надо держать ухо востро».

Ещё раз присмотревшись к доске, он заметил, что чуть не попался в ловко расставленную ловушку, за которой – проигрыш партии через три хода.

– Пан Штур, вас так просто не подловишь, – доктор позволила себе улыбнуться одними уголками рта после того, как соперник прикрыл опасное направление.

– Инга, вы когда-нибудь прекратите называть меня «пан Штур»? Право, для этого мы знакомы достаточно давно.

– Я знаю. Когда-нибудь. Определённо. Возможно, – женщина улыбнулась ещё шире, по-настоящему, своей фирменной улыбкой – той, что в глазах Тадеуша делала её по-своему привлекательной.

Зуммер мультибокса прервал их игру: Роберт, искусственный интеллект станции, сигнализировал о прибытии транспорта с Земли. Как его и просили – за минуту до выхода звездолёта из пузыря Алькубьерре. Строго говоря, корабль находился ещё далеко, не ближе пятой планеты системы Шат’рэ. Однако чуткий интерферометр, обслуживавший нужды экспедиции, зафиксировал возмущение пространственно-временного континуума, которым неизменно сопровождалась работа ФА-приводов.

– Что ж, доиграем при случае, – поднимаясь с места, произнёс Штур. Голографическая проекция шахматной доски мгновенно свернулась. Подхватив со скамьи гибкую пластину мультибокса, он прикрепил её к рукаву форменного комбинезона и направился к смотровой площадке. Инга, выкинув сигарету в утилизатор, последовала за командиром станции. Собственно, ради прекрасного вида, открывавшегося из большого прозрачного купола гидропонной оранжереи, они сюда и пришли.

Этот островок живой природы среди бескрайних голых скал спутника Шат’рэ примостился на самой кромке кратера, там, где его дольше всего могли согревать лучи местного светила. Пройдя мимо длинных рядов клумб и грядок, пышущих зеленью, начальник экспедиции и врач оказались у прозрачной стеклолитовой стены, защищавшей людей от враждебной окружающей среды. Отсюда можно было любоваться панорамой исследовательской базы, корпуса которой террасами спускались по склону к самому дну астроблемы. Начинался новый день, первые солнечные лучи заливали лабиринт лабораторий, инженерно-технических сооружений, жилых комплексов и переходов между ними. Ярко освещённые плоскости резко контрастировали с длинными непроницаемо чёрными тенями, придавая пейзажу особую техногенную красоту.

Тадеуш пробежался пальцами по мультибоксу, и на поверхности купола появилась проекция командного центра базы. Безупречно белое овальное помещение, пустое – если не считать трёх стоящих спиной друг к другу кресел, в которых лежали погруженные в виртуальную реальность операторы. Они почти не двигались, изредка перебрасываясь друг с другом короткими фразами. Обычно с обеспечением функционирования всего комплекса сооружений успешно справлялся Роберт, работу которого контролировал один дежурный. Но прибытие корабля – случай особый. В штатных условиях ФА-приводы отключали задолго до приближения к конечной точке маршрута, а остаток пути звездолёт проделывал с помощью маневровых двигателей. В системе Шат’рэ приходилось поступать иначе, поскольку существовал риск, что движущийся в обычном пространстве корабль могут заметить аборигены. Рейсовые транспорты старались прекратить свехсветовой полёт как можно ближе к Базе, прикрываясь естественным спутником обитаемой планеты от случайных взоров – а это сопрягалось с серьёзными рисками, которые могли обернуться для корабля катастрофой. Операторы, работавшие в центре управления, должны были свести их к минимуму.

Один из людей на том конце канала связи, получив сигнал вызова от Тадеуша, вернулся из виртуального пространства в реальный мир и сквозь диалоговое окно посмотрел на своего командира.

– Всё проходит в штатном режиме, босс, – доложил долговязый белобрысый оператор, чем-то похожий на цаплю. Он достаточно долго проработал со Штуром, чтобы знать: пока всё идёт своим чередом, начальство не станет лезть с указаниями, изображая кипучую деятельность. Но и руки с пульса ни за что не снимет.

– Так держать, Старки. Если что, держи меня в курсе.

– Как всегда, босс.

Старки вновь погрузился в работу. Повинуясь лёгким движениям пальцев Тадеуша, диалоговое окно на стеклолитовом куполе оранжереи уменьшилось в размере и отъехало на периферию поля зрения, освобождая обзор. Внизу, чуть в стороне от круглой площадки космодрома, из подземной шахты стал подниматься пилон гравитационного генератора. Ещё два подобных сооружения, как знали наблюдавшие за происходящим люди, находились сейчас вне поля зрения, окружая базу со всех сторон, служа одновременно маяками для космических кораблей, посадочным оборудованием и защитными устройствами, способными отклонить метеоритные потоки.

Внезапно звёзды над головами людей расплылись, вытянулись, словно на них смотрели сквозь стеклянный шар.

– А вот и гости пожаловали, – произнесла Инга, доставая последнюю сигарету из пачки. – Всё-таки я правильно рассчитала свои запасы.

– Бросили бы вы это дело. А то опять придётся проходить терапию.

Женщина закатила глаза.

– Пан Штур, избавьте меня от нотаций. В наше время рак немногим опасней простуды, лечится в полевых условиях. Это я вам как доктор говорю. А сейчас не портите мне предвкушение встречи с кубинским табаком. В этот раз я заказала себе коробку отличных сигар, и, если не будете занудой, угощу, так и быть.

Между тем гравитационная линза, вызванная искривлением пространства от работы ФА-привода, стала переливаться немыслимыми цветами: пузырь Алькубьерре распадался. Последний блик – и звёзды встали на свои места.

С такого расстояния невооруженным глазом звездолёт различить нельзя, поэтому Тадеуш вывел на поверхность купола увеличенное изображение, передававшееся с одного из искусственных спутников. Перед взором предстал стандартный грузопассажирский транспорт, предназначенный для дальних перелётов, простой и эффективный. Фермы с ФА-приводом и маневровыми двигателями образовывали ажурную шарообразную конструкцию с изменяемым по мере необходимости радиусом. Внутри неё размещались разнотипные модули, которые можно было в любой момент отсоединить от корабля и заменить другими. В самом сердце звездолёта, как орех в скорлупе, таилась силовая установка, навигационные системы и управлявший всем бортовой компьютер. На рейсах в пределах Обитаемых миров такие корабли летали без экипажа, но Штур знал: сейчас звездолёт имел командный модуль – слишком долог был путь и слишком важен груз, чтобы поручать его доставку машине безо всякой подстраховки.

Диалоговое окно, связывавшее оранжерею с командным центром Базы, оживилось:

– Босс, у нас входящий вызов.

– Соедините, – кивнул Штур, становясь так, чтобы при разговоре на той стороне коммуникационного канала видели оранжерею за его спиной. Людям, которые провели в космосе полгода, будет приятно снова созерцать зелень. Практика показывала, что гидропонный сад был любимым местом отдыха звездолётчиков, ожидавших разгрузки корабля. К вящему сожалению пилотов строгий протокол давал им лишь трое суток на разгрузку-погрузку и профилактику, после чего сразу же предстоял обратный путь. Так что они стремились провести это время как можно дальше от голых стен.

В открывшемся коммуникационном окне появилось чёрное, как эбеновое дерево, лицо пилота.

– Говорит Женевьева Кабила, капитан корабля ТА-736. Полёт проходит в штатном режиме. Разрешите начать синхронизацию орбиты.

– Говорит Тадеуш Штур, командир шатрэнианской экспедиции. Синхронизацию разрешаю.

Когда необходимые протокольные формулы были произнесены, за работу взялись гравитационные генераторы Базы. Корабли, подобные ТА-736, не приспособлены для посадки на планеты, и потому их «швартовали» на гравитационных полях над космодромом, а затем разгружали, отстыковывая грузовой модуль за модулем. Пассажиры попадали на место назначения с помощью челноков.

Теперь, когда заботу о корабле взвалили на свои плечи интелком Базы и его операторы, можно было отставить в сторону формальности.

– Добро пожаловать в систему Шат’рэ, Женевьева! Это – доктор Инга Зодер. Если у кого-то на борту имеются проблемы со здоровьем, можете смело обращаться к ней за помощью. Мы приготовили для вас и вашего экипажа гостевые комнаты для отдыха и небольшую экскурсионную программу, если захотите. А вечером приглашаю всех на ужин по случаю прибытия. У нас есть местные продукты и навык приготовления блюд из них, крайне рекомендую попробовать ранток. Это такой морской зверь, водящийся в Южном океане. Островитяне готовят его с чудесным соусом.

– Благодарю вас, Тадеуш, – приветливо кивнула лётчица. – С удовольствием воспользуемся вашим гостеприимством. Медицинская помощь нам не нужна, а вот квалифицированный техник не помешает. В последние полтора месяца у нас дают сбои термостаты. Мой бортинженер говорит, что проблема программная, но устранить её так и не смог.

– Не беспокойтесь, я отдам распоряжение начать проверку сразу после завершения швартовки. Подключим к делу наш искусственный интеллект, обратно полетите с комфортом.

– Ещё раз спасибо, командир! Тогда будем готовиться к посадке. Конец связи.

– Какая милая девушка, – произнесла Инга. – Не то, что мужлан, в прошлый раз доставивший пассажиров.

Капитан транспортного корабля, прибывшего полгода назад, считал себя неотразимым и старался жить согласно древней присказке родом с Земли: «у моряка в каждом порту по девушке». За краткое время пребывания на Базе он попытался загарпунить Ингу. Только вот та показала себя форменным Моби Диком: сломала излишне ретивому поклоннику ногу, которую потом сама же и лечила.

– Вот и отлично, – усмехнулся Штур. – По крайней мере, она покинет нас на своих двоих.

Звездолёт подошел к базе на расстояние прямой видимости. Вскоре его массивный шар, надёжно захваченный искусственными гравитационными полями, стал самой приметной чертой в небе; тень от звездолёта легла на космодром Базы. Словно встревоженный ею, со дна кратера взмыл рой небольших кораблей: ремонтные дроны, проводившие плановый технический осмотр, погрузчики, приготовившиеся доставить грузовые модули на базу, и один транспортный челнок для перевозки членов экипажа и пассажиров ТА-736.

– Я отправлюсь в ангар, встречать прибывших. Вы со мной?

– Пожалуй, нет. Идите, пан Штур, а я ещё полюбуюсь видом. Сейчас начинается моя любимая часть представления, – доктор Зодер кивнула в сторону повисшего в небе корабля, от которого, словно дольки апельсина, отделялись грузовые модули. – Увидимся позже. У меня в планах хорошенько потрепать вас в шахматах.

– Не в этот раз, Инга! – весело усмехнулся Тадеуш. Покинув врача, он двинулся по дорожкам, проложенным между зарослями субтропических земных растений. На первой развилке он свернул, и вскоре покинул уют гидропонного сада, оказавшись в техногенной реальности исследовательской базы.

Штур оказался на «Бродвее», как в шутку прозвали один из главных коридоров станции, связывавший между собой значительную часть помещений. Существовало ещё несколько подобных переходов, однако «Бродвей» был наиболее старым и длинным: начинаясь от верхней террасы Базы, разместившейся на кромке приютившего землян кратера, он тянулся многокилометровым рукавом до самого дна, к космопорту. Пространства внутри хватало не только пешеходам, но и небольшим грузопассажирским электрокарам.