Преломления

Преломления
Антон Конышев

Несколько самоуверенная попытка в меру сил и понимания отобразить ассоциации, возникавшие при прочтении «Книги перемен». Можно сказать, что это своего рода вольное изложение «И Цзин», при этом сугубо личное и не претендующее на оригинальность. Мысли, чувства, образы, события, факты и личности, упоминаемые здесь, частично вымышлены, частично перемешаны без соблюдения логической, хронологической и любых других последовательностей.

Антон Конышев

Преломления

Часть первая

1.Цянь. Творчество

Зрите! Там, на глубине,

Изначала воплотивший,

Мощь грядущего вместивший

Тетивой дракон на дне.

Распрямилась тетива,

Бездну вспучила, играя.

По полям дракон шагает,

Человеком став едва.

Миг творенья длится день,

Всё внутри преображая.

Исходящее стяжает

К вечеру надрыва тень.

Пусть разверзнется земля,

Ведь исход благоприятен.

Благородный мой приятель,

Через бездну мы в поля.

Вновь дракон всея земли

Взмыл, как апогей творенья,

Вглядываясь с наслажденьем

В Сень Великого вдали.

Всё имеет свой предел.

Нет греха гордыни хуже.

И творцу бывает нужен

Отдых после стольких дел.

2.Кунь. Исполнение

И всё бы было ничего: и лунный свет и первый иней.

И глины ком на верстаке, и мыслей непривычный ход.

Но всё изменится в тот миг, когда войдёт в одежде синей

Сам Мастер. Тот, кого пока смиренно Подмастерье ждёт.

Луна, огромная, как мир, сияла новенькой монетой,

На Подмастерье, свысока взирая из-под туч-бровей.

Ему же чудилось: вот-вот она расплавит рамы светом,

И правильный квадрат окна предстанет мягче и круглей.

Да полноте, подумал он, ужель я сам создать не в силах

Образчик истинной красы и женственности идеал?

Но скрипнула входная дверь: то в мастерскую Мастер в синем

Вошёл в величии своём. И Подмастерье промолчал.

Обидою сгустилась кровь в горячих жилах Подмастерья,

А честолюбие юнца мешало Мастеру внимать.

Но руки мяли глину в такт словам стоящего у двери,

Каким-то чудом уловив творенья будущего стать.

И вдруг – о чудо! – словно вихрь в него ворвался звонким пеньем,

Глаза сверкнули, тихий вздох, и локон, что на лоб упал…

След жёлтой глины на щеке… А Подмастерье в упоеньи