Костяной лучник. Охотник на воргов

Филин открыл глаза, когда из леса начала медленно уползать тьма. До восхода еще далеко, но воздух становиться светлее и прозрачнее. Первая мысль была о том, что боги решили поиздеваться и устроить ему медленный уход на тот свет, ибо после такого удара его позвонок должен торчать наружу, и не помер он только по тому, что боги хотят узреть – как его еще живого начнут жрать дикие коты.

Но при попытке пошевелиться оказалось все не так плачевно – руки ноги шевелились. Удар когтистой лапы разнес вдребезги плащ, рюкзак и колчан, но не добрался до спины, хотя синячище там, судя по всему, размером с самого Арна. Правая рука отзывалась жуткой вспышкой боли при каждой попытке ей пошевелить, дьявольски ныло колено и весь правый бок горел и был залит кровью.

Кое как воздев себя на трясущиеся ноги, он прислонился к излохмаченному когтями стволу, и ощупал правую руку. Поняв, что плечо выбито ударом, он нашел подходящее раздвоенное деревце и зажав в нем плечо. Собравшись с духом, рванул что было мочи. Искры вперемешку со слезами брызнули из глаз фонтаном, а рык, слюни и ругательства распугали всех местных лесных духов. Через пару мгновений он смог не матерится, еще через какое-то время шевелить рукой, через терпимую боль. Это позволило собрать из обрывков рюкзака бинты пропитанные травяными отварами и набрать горсть целебного мха. Не то что бы он чудеса творил, но гниль из ран вытягивал как губка. Переложив им четыре борозды на боку, он натуго замотал все бинтом. Если бы не жилетка из шкуры ворга, то кишки были бы наружу. Переведя дух и найдя подходящие палки, сделал себе шину на больное колено и палку с сучком для упора в подмышку для разгрузки больной ноги.

Повесив за спину лук и найдя три целых стрелы, он допил всю воду из фляги, заставил себя сожрать весомый кусок сырой печени ворга и, подобрав уцелевший клык, поковылял в сторону деревни.

К полудню добрался до дуба с журчащим ручейком, наполнил флягу и сложив руки горстью зачерпнул полные ладони. Дав воде малость нагреться от тепла рук, жадно выпил. Зубы заломило от холода, а разгоряченное и пересохшее горло, казалось, впитало воду не дав ей попасть дальше. Пройдена треть пути, такими темпами доберется только к полуночи. Стай больше поблизости нет, но он и от зайцев сейчас не отобьется, а уж одиночный ворг охотник, точно станет его последним зрелищем на этом свете.

В боку становится горячо, травы травами, а к вечеру у него будет жар и уже утром будет валяться пластом и видеть видения, которые закончатся темнотой. Поэтому до утра он любой ценой должен дотащить свой зад к ведьме.

Шаг, еще шаг. С каждым шагом мышцы и суставы разогреваются, боль от движения притупляется и идти становится легче.

От этого родничка начинается светлолесье. Конечно в этом мире древних могучих деревьев нет мест, где лес похож на солнечную лужайку с легкими тенями от молоденьких деревьев, которые приятно приглушают дневной зной. Просто здесь начинается территория дружелюбных деревьев. Сосны засыпают все своей хвоей, делая почву пригодной только для своих сородичей. Великаны дубы, закрывая солнце своей кроной и вытягивая все соки из земли могучими корнями, не каждому сорняку дадут шанс вынести свое сожительство. Здесь, до самой деревни растут светлые и добродушные гиганты. Могучие осины, вокруг которых растут кусты орешника и, то тут то там, мелькают красные шляпки подосиновиков и коричневатых подберезовиков. Белобокие березы, которые несмотря на свой немалый рост и обхват, пропускают своими кронами достаточно света для стройных рябинок и разношерстного ковра из лесных трав, не говоря уже о пушистых елочках, прячущих под своими треугольными платьями, целые семейства пузатых белых грибов. Даже трава здесь не замедляет ход охотника, по причине того, что тянется вверх к солнечным лучам, а не раскидывает жесткие как канаты ветви с широкими листьями, цепляющими ноги и маскирующими, опасно торчащие из земли, корневища. К тому же диким котам крайне неудобно перемещаться по таким кронам, так что можно не бояться приземления на шею пушисто-когтистого разбойника. А, разбросанные тут и нам, огромные муравейники всегда предупредят об опасной близости голодного медведя пещерника, так как разрытый муравейник сразу выдает его с головой, да еще и расскажет как давно он тут лакомился муравьиными яйцами.

В общем, если специально не стоять под сухим деревом при сильном ветродуе, ожидая прилета увесистой сушены на голову, и не пытаться испортить трапезу пещернику, то такой лес – самое безопасное место в наших краях.

Арн остановился на мгновение, чтобы дать отдых колену, и, постаравшись забыть о ноющей боли в боку, вдохнул теплый и ароматный воздух светлолесья. Он не такой влажный и прохладный как воздух густых дубрав и не такой терпкий и бодрящий, как пропитанный смолой и хвоей, аромат темных боров. Зато он имеет несравнимо больший букет ароматов, включая в себя запахи разных трав, цветов и земляники, кусочки которой деловито перетаскивают муравьи в свои города.

Что уж говорить о количестве красок, когда каждое из пород деревьев вносит свой колорит, а солнечные лучи пятнами добавляют яркость, двигаясь туда сюда из-за качающихся на ветру крон.

Вода во фляге все еще ледяная. Пользуясь этим, филин поливает ключевой водой повязку на боку, оттягивая момент, когда жар поглотит все тело и начнет дурманить голову. Несколько мощных глотков студеной бодрящей воды, пару глубоких вздохов и в путь. Надо перебороть слабость, опередить время и обогнать самого себя. Единственное что может ему сейчас помешать добраться до деревни, это он сам, поэтому и битва предстоит тяжкая – с собой.

Чуткое ухо улавливает звук. Звук этот вырывается из общей картины щебетания, шуршания и скрипов стволов, который издает дикий лес. Арн напрягает слух и все органы чувств, лук сам прыгает в левую руку, правая ладонь замирает на пол пути к хвостовику стрелы, торчащей из колчана.

Звуков, выбивающихся из лесной симфонии, становится больше. Они прилетают со стороны, куда он держит путь. Оттуда же легкий ветерок начинает приносить слабо различимые запахи. Однако лесному жителю, которому нос может с легкостью заменить зрение, и этих отзвуков запаха вполне достаточно, что бы разобраться – кто там, что там, и накой приперлись таким стадом…

– как лоси прут а! Иногда думаю, что их солодел учил по лесу ходить…

Слегка присев и повернув ухо в сторону идущих ему на встречу, он разобрал легкое постукивание десятков древок в колчанах и шуршание, издаваемое костяными наконечникам, трущимися друг о друга. У некоторых кресало о кремень постукивало в рюкзаке, не переложенное тряпицей, а у кого то кожаные ремни, не промазанные маслом, поскрипывали…

– Дааа ребята! Под расслабила вас лосиная охота, под расслабила…

Нос Арна четко разделил запахи свежевыделанных кож, который издают мастеровые. Запахи злоупотребленного вчера хмельного меда и выдыхаемый сильный запах черемши, аромат коптилен, запахи окалины с кузни. Уловив запах грибной муки, Арн не выдержал и гаркнул в голос на весь лес:

– ДА ЛАДНО!!! ВЫ БЫ ЕЩЕ БАБ СВОИХ ВЗЯЛИ! Барг, чтоб его, всю деревню что ли выслал?!!!!

Шум шагов, сменился звуком миграции стада непонятно кого, но судя по топоту, сильно копытных и слабо разбирающих дорогу, оттого тупо сносящих все кусты на своем пути.

Первые к нему сквозь кусты орешника проломились охотники, охотничьим шагом ходить приучены как никак.

– Живой, живой, ууффффф!

– Даже лапы все на месте! – выдал второй прибежавший охотник с радостной улыбкой на всю морду.

К тому времени, как к, опирающемуся на свою палку-костыль, филину подбежали мастеровые, охотники уже разобрали на запчасти здоровенный куст орешника и заканчивали мастерить носилки. Даже елочку ближайшую побрили на лапник для подстилки.

В другом случае Арн послал бы всех туда где свет не горит со своими носилками, но сейчас осознавал – идет он медленно и дальше будет еще медленнее. А чем позже он получит ведьмовские настойки да припарки, тем дольше ему валяться с жаром и гноем вытекающем из раны.

Носилки сделали с длинными ручками, чтобы нести вчетвером, во первых вчетвером можно будет быстро двигаться без частых остановок, а во вторых, этот филин перевит жилами твердыми как дубовые корни и весит посему как медведь.

У филина отобрали костыль и помогли избавится от накидки из шкуры ворга с рюкзаком. Он не сопротивлялся, понимая, что для быстрого передвижения надо распределить нагрузку. Положив свой лук на носилки, он с помощью односельчан избавился от всего лишнего. Улавливая удивленные вздохи и присвистывания тех, кто оказался у него за спиной, понял, что спина успела приобрести весма пугающие оттенки и ближайшее время о нормальной подвижности придется забыть.

Молодой парень из бригад лосятников потянулся к луку, чтобы внести свою лепту в разгрузку раненного, а заодно покрутить да повертеть в руках лук, о котором ходит такое количество баек, и который никто из деревни в руках не держал. И ведь знал, что свое орудие труда каждый охотник блюдет пуще жены, и лапнуть чужой лук, все равно что чужую женщину по бедру погладить, да видать соблазн пересилил.

Не успев дотянутся до рукоятки, словил от Арна подзатыльник, отчего пролетел пяток шагов и уткнулся подбородком в землю, оставшись там на какое то время – то ли землянику разглядывал, то ли поспать решил.

– Судя по тому, что Барг пол деревне сюда снарядил, то по прибытию домой меня ждет мучительная смерть от, непрекращающегося, нытья старосты на тему моих выкрутасов…

– Барг десяток стрелков отправил, остальные сами пошли – с добродушной улыбкой сказал один из кожевенников, который хоть и забыл второпях снять фартук, зато вооружится успел на маленькую войну.

– ну вы прям… армия… спасибо за помощь, она кстати.

Филин явно был смущен таким вниманием, да и не привык получать помощь, ибо рассчитывал всегда только на себя, как отец с измальства приучил.

– ну, думаю я братья по дороге, мне бы лучше обморок словить какой. Кто умеет прально садануть, я даже затылок готов под кулак подсунуть. Мне главное сейчас без нравоучения старосты, а то, как последний камень на могилку – точно дуба дам!

– Дык, слава богам, не придется енто все в деревне то – как ни в чем не бывало озвучил парнишка, получивший затрещину и только что вылезший из земляничника.

– Старейшина то с нами пошел, так что думаю он прям сейчас возьмётся, а на подходе к деревне, ужо заканчивать должон. Вон он идет – отстал малость!

И парень радостно и преданно заулыбался, довольный собой, что смягчил пилюлю и принес хорошую новость.

Арн тоже обрадовался настолько, что опять отправил мальца тем же методом на лесной ковер созерцать ягодки.

Процессия тронулась в обратный путь. Один из охотников поднял и отряхнул паренька, залюбовавшегося земляникой, даже похвалил его:

– Молодец! Мамке сегодня расскажешь, что сразу два леща в лесу поймал, да еще здоровенных!

Староста, натерпевшись за ночь душевных переживаний, видимо к утру уже имел вполне подготовленную речь, которая однозначно должна была вправить мозги и пресечь дурные геройства нерадивого ночного охотника, а заодно и пристыдить тем, как много душевных переживаний он доставил всем жителям деревни и, видимо, даже живущим в округе белочкам.

Арн же, в свою очередь, понимая безвыходность ситуации, решил использовать самый веский аргумент в свою пользу – прикинулся мертвым.

После непродолжительного общения с бессознательным филином, плюнул под носилки, обматерил «хитрожопого ночного засранца» и, пообещав на цепь его к самому толстому дубу в деревне приконопатить, отошел от раненного. Но, при этом, шел на отдалении и сердито выговаривал что то себе в бороду, обхаживая всех по очереди, весьма, недобрыми взглядами.

– таким темпом в деревне и меня сдадут на попечение ведьмы – думал про себя Арн.

– а учитывая её характер и то, как душевно я огреб от воргов, в мою хатку меня быстро не отпустят. Дааааа…. Придется учиться отдыхать!

ГЛАВА 7

На второй день, после возвращения в деревню, ведьма, разогнавшая сначала всех своими делами заниматься, пустила под вечер к Арну старейшину Барга и одного из филинов – Пяста, самого молодого из всех собравшихся.

– Здрав будь брат! Наслышан о твоей геройской охоте! С порога восхищенным голосом затараторил Пяст.

– Мы подробностей хоть и не знаем, да только ни одна стая ночью воем не отметилась… Так что, думаю в лесу ночью было огогоооо!!!!

– Не смей хвалить его за такие выходки, вошь оленья! – налетел на филина староста.