И ничего кроме

– Заказчики? – переспросил он, слова пробудили в нем тревогу. – Какие заказчики?

– Послушайте себя, каждый раз выходя на улицу вы видите их. Тех, кто недостоин ваших книг, эти глупые люди ведутся на поводу у глупцов.

Я включился.

– Мы предоставляем вам сюжеты, героев, идеи. Все, что нужно – это писать романы, которые характерны для нынешнего миропорядка. Простые сюжеты, где добро – это власть, а зло – любой, кто ей противится. Патриотизм, героизм, враги народа – стандартный джентльменский набор. Ваши книги будут читаться миллионами, и вы получите не только славу, но и неплохие деньги.

– Но я… – Лебедев замер, осознавая, что его мечта об оригинальном творчестве улетучивается. – Я не могу так… Это же не то.

Наши с Марком глаза встретились на открытом томике Шопенгауэра.

– Михаил, – Марк склонился к клиенту. – вы ведь прекрасно знаете, что гений признается либо после смерти, либо, если повезёт, в глубокой старости. Но это все лишь по нашему жалкому Эвклидовскому уму, да? В чем смысл этого если вы этого не увидите?

– Пропаганда? – выхаркал из себя Лебедев.

– Назови это как хочешь, – пожал плечами я, перейдя на ты – Но эти романы будут читать, их будут любить. Ты будешь получать отзывы, премии, появляться в телешоу. Но, конечно, все это будет, если ты согласен играть по правилам этого мира.

Лебедев тяжело смотрит. Ему был нужен этот успех, это признание его гения – даже если его книги не будут тем, о чем он мечтал когда-то. Это был последний шанс.

– Ладно, – прошептал он, опустив взгляд. – Я согласен.

– Отлично, – сказал я, поднимаясь. – Увидишь, все будет не так уж плохо. В конце концов, это именно то, чего ты всегда хотел.

Марк хлопнул его по плечу и ухмыльнулся:

– Добро пожаловать в команду, писатель.

Мы оставили квартиру, оставив Лебедева наедине со своими новыми обязательствами. Марк посмотрел на меня.

– сейчас быстро заедем в парикмахерскую.

Глава 3.

Небо сегодня покрыто трупными пятнами. Темно-вишневые сгустки облаков на голубом теле тускнеющего дня. Небо все больше темнеет и расплывается, а эти краснеющие пятна становятся все более большими. Наверное, над облаками эти игры света выглядят довольно красиво, но тут, внизу, между панельками с обнимающим их зимним ветром, это выглядит немного зловеще. А может быть у меня просто нет настроения. Эта неделя прошла просто ужасно. Я впал в глубокую зависимость, и, вернувшись домой снова надену ее оковы – это точно. Всё произошло очень странно и пока я тут дышу этим морозным воздухом думать об этом мне не хочется, но, когда я зайду домой думать я просто не смогу. Итак, когда же это началось? Возможно, сразу после увольнения. Хм, вроде бы. Именно об этом времени я мог бы сказать: «Умирать не страшно, страшно не умирать». Зависимость – это всегда о наркотиках и не важно, что выступает в роли них: марихуана, алкоголь или как в моем случае…

Когти автомобильного гудка выдрали этот клубок мыслей из меня так резко, что я даже не сразу сориентировался. Чёрная химера остановилась возле меня. Перед как у гелика, зад как у Porsche, пара деталей, украденных еще у кого-то – новенький блестящий китаец.

Окно опустилось. За рулем было знакомое мне лицо. Это был Виктор. Ну, вроде бы Виктор, лицо то я узнал и место его обитания мне было известно, но вот с именем были проблемы. Он был членом писательского кружка и направлялся он, очевидно, туда же – это было очевидно потому что туда направлялся и я. А посещение собраний хоть и не обязательно, но нами почти не пропускается. Рука вродеВиктора скользнула в сторону двери, и та почти бесшумно открылась. Приглашение было немым, таким же, как и приветствие. Я сел. Не из-за того, что на машине быстрее,я вполне успевал, а из-за того, что мне стала любопытна его помощь. Мы ведь были почти не знакомы

На сиденье, куда я садился лежала его новенькая книга, довольно успешная вроде. Он ее быстро спрятал в бардачок, но не настолько быстро чтобы её было невозможно разглядеть. Хвастается. Оно и понятно.

– Новая книга? – в машине было испытывающе тихо, очень тонко со стороны психологии человека и я решил начать диалог.

– А! ты заметил. Не хотел хвастаться. Да так пустяки, новый том моей серии.

– это о той девушке?

– да. Народу понравился этот персонаж. Нелинейное фентези все такое, дела идут в гору, есть даже вариантик, что будем экранизировать. Славно, да? Русская игра престолов. – он широко улыбнулся. – А ты как? Занят чем-нибудь?

– да, пишу один роман.

– О-о-о, роман – это хорошо, мы обязательно поможем с публикацией. Молодым авторам это очень важно.

По правде говоря, я солгал. Моё маленькое портфолио состоящее из двух рассказов, хоть и признанных довольно интересными и самобытными, но популярности не получившими, пока что пополняться не собиралось. Но признаться я в этом боялся, после такого моё место в клубе могло резко вылететь из-под меня. Не знаю почему мне было это важно. Подобные вопросы тревожили меня уже полтора месяца. И тут, как с беременностью, живот рано или поздно должен начать расти. Но пока я занят слишком другими проблемами.

– благодарю, на этот роман возлагаю большие надежды.

Я смотрел на ВродеВиктора, теперь точнее – ДействительноВиктора: Строгий костюм, начищенные туфли, по-старомодному ухоженная причёска а-ля гангстер из «острых козырьков» или чего-то такого. Другим я его и не видел. Менялась лишь одежда, но не образ.

Мне почему-то почудилось, что такая сцена была весьма странной, будь она в какой-либо книге. С первой и довольно важной стороны была погода, которая так удачно накладывалась на моё сумрачное настроение. Подходило все тютельку в тютельку. Мрачная погода, несчастный главный герой и сплошная Достоевщина. С другой стороны, совершенно неуместное появление какого-второстепенного персонажа, ну или Вродевторостепеннного. С совершенным изменением эмоциональной нагрузки.Анализировать многие жизненные ситуации точки зрения уместности их в книгах уже вошло в мою привычку. Ранняя профессиональная деформация.

Мне почему-то показалось, что я зря сел. Вот смотришь, бывает, на какую-то жизненную сцену и думаешь, что она точно бы стала украшением какой-нибудь особо драматической эпопеи. Напротив же ситуации, как сейчас: едешь и думаешь, что в жизни явно не хватает кнопки с заветными крупными буквами «ПРОПУСТИТЬ» или хотя бы «загрузить последнее сохранение». Будто бы садясь в машину и начиная новый разговор, я оборвал себя на какой-то очень важной мысли, которую сейчас вспомнить не могу.

Как только я закончил об этом думать, я заметил, что мои руки машинально погрузились в телефон. Вот уж что реально может отвлечь от экзистенциальных мыслей и кризисов. Я убрал его в карман от греха подальше. Еще бы чуть-чуть, и меня бы всего засосало в него, как Марка Рентона в сортир воображаемого мира. Где по другую сторону сортира огромная зияющая черная дыра, в которой ужасающе быстро гаснет свет самоконтроля. Тянущая Ктулхическая сила из уведомлений и новостей в бесконечную ленту, где конец – это просто безумная иллюзия. Подходя к которой ты вместо выхода видишь надпись, что конец будет доступен только после просмотра последнего видео. И после этого видео ты действительно видишь конец и понимаешь насколько иногда важны уточнения.

Впрочем, Жизнь – это лишь маленькие острова развлечений в бескрайнем море рутины. Так что иногда простительно наступить в зыбучий песок.

Хотя, с другой стороны, умение создать из бытовухи обыкновенной бытовуху интересную, без прибегания к магии, параллельным мирам и другим костылям как раз и выдаёт работу мастера в груде информационного поля. А ведь писателям ничего другого и не остаётся. Раньше писателя мотивировал не только внутренний импульс, но необычность людей, его окружающих. Куда не посмотри, везде или надменный аристократ, или жестокий разбойник (что, на самом деле часто сочеталось в одном человеке) или, на худой конец, красный командир. Сейчас же писать, казалось, и не о чем. Кругом либо экономисты, либо программисты, занятые своей монотонной работой. А любой разбойник или аристократ в этом плане очень удобные особы, ведь их жизнь свободна от работы и часто очень непредсказуема. В общем, если дать краткий анализ эпохе, раньше были красные и белые, сейчас – красное&белое.

Виктор снова вытянул меня на поле разговоров, и мы вырулили на темы каких-то светских, обыденных перебросок словами. Видимо, эта тишина его угнетала. А он между тем вывернул на улицы, которые всегда видишь и думаешь: почти приехали.

– Чего ты такой мрачный?

Этот вопрос вернул меня в лоно прошлых мыслей.

– Чтобы это объяснить, надо рассказать обо всей неделе. или лучше сразу её перетранслировать на чужой мозг. Не хочу грузить.

Я получил молчаливое понимание, и разговор как-то сам собой погас. Про транслировать я сказал все же непросто так, ведь в попытке объяснения будет лишь внешнее понимание. Я решил вспомнить, как прошла неделя: она и стала прародительницей моих мрачных мыслей и угрюмого настроения. Я закрыл глаза и вспоминал.

Я шёл в клуб. Тогда было куда холоднее и я, не выдержав холода, решил заказать такси. В нем я залип на пару видосиков, но не придал этому значение. Пришёл в клуб. Все было как всегда. В вестибюле клуба никого не было, и тем более никакого такого рецепшена для гостей. Теоретически сюда мог войти кто угодно, но этого чаще всего не случалось. Ведь по причине слухов это здание было если не Резиденцией Мрака, то точно не сильно гостеприимнее заброшенного дома. А зря. Всё Собрания проходили на втором этаже, в светлом и теплом зале. Там всегда была приятная атмосфера неформального общения. Состав клуба был большим, его не каждый мог запомнить: в него входили не только широко известные по стране мастодонты, но и среднего уровня популярности и таланта писатели. Хоть состав и был большим, в этот день нас было человек двенадцать. Нужного не было, и поначалу я расстроился, даже собирался уйти. но, отбросив от себя эту секундную слабость, я присел.