– Мы недоговорили… Нет, не сюда, прыгай назад в свое кресло, давай.
Пфффф. Ну и кремень же я. Ох, надолго ли?
– Ну села. Теперь что?
– Я тоже тебе признаюсь, Вишенка. Я скучал. И тоже интересовался твоей жизнью. Я во всех деталях знаю, как твои дела. Знаю, что у тебя упали продажи песен, выступления, упоминания в прессе и что ты не можешь найти деньги на запись того самого нового альбома, на запуск синглов на радио и съемки клипа. Это к вопросу о том, кто из нас как скучал.
Вот теперь глаза твои правдивы. И опускаешь ты их действительно искренне.
В отчаянии она решила прийти к тому, кто просто может ей помочь. И мурлычет вовсю.
– Странно, но ты так и не сказала прямо, что любишь меня. Но зато я поверил, когда ты сказала, что я нужен тебе.
– Эд, я…
– Вишенка, помолчи чуток. Не перебивай меня. Я ведь тебя не перебивал.
Молчание – знак согласия помолчать.
– Для правильного понимания сразу скажу, что снова сходиться мы не станем. Мне это не нужно. Тебе, думаю, тоже. Это понятно?
И не надо морщить свой несморщивающийся из-за ботокса лоб.
– Просто кивни… Хорошо. Дальше. Но я могу уделить внимание бренду «Виолетта Вишневская». И, уж поверь, в минусе я не останусь.
Эй, осторожно, не так далеко! Такие размашистые искры из глаз могут прожечь и испортить мои брюки.
– Вы ведь посчитали расходы. Сколько?
– Двести… плюс-минус.
– Хмм. Ты понимаешь, в какую фазу отношений мы войдем?
– Да.
Конечно, она всё понимает. Она ведь не первый день в шоубизе. Она опытный игрок. А я еще и опытный хозяин.
– Всё будет. Но это будет завтра, послезавтра, послепослезавтра и после-после-после. А сегодня у нас другие планы…
Она опытный игрок. А я еще и опытный хозяин.
– Снимай трусы.
29
Это не простая мелодия мобильника. Она включается, когда звонит особенный абонент. Обычно у меня из телефона гремит своими крутейшими виолончелями Apocalyptica. А сейчас играет взрывная Aerosmith. И это значит, что нужно ответить. Даже если ничего важного я и не услышу.
– Доброе утро, Эдуард Валентинович.
– Привет, Динуль, – прохрипел я. – Что нового?
Вероятнее всего, у нее из нового только трусики.
– Я просто…
Ну вот, я так и думал, она – «просто». Переживает.
– Вдруг вы телевизор не смотрите… а тут все говорят, что на рынке кредитов будут изменения… и что для нас это важно. Вот и решила позвонить.
– Да плевать на все изменения рынка, Динь-Динь.
– Сказали, политика «ЛотБанка» будет меняться.
А вот это уже интересно. Не может быть, чтобы всё запустилось так быстро. Неужели Соловьев уже стал приводить в исполнение свой революционный план по отмене рабства? Почему меня не разбудили?
– И что будет меняться?
– Не знаю, – прогудела Дина. – Нового руководителя назначили, наверное, он что-то менять будет.
Какие-то загадочные стратегические ходы.
Я окончательно проснулся.
– Что за новый руководитель?
– Какой-то Петровский… или Петренский.
– А, Петрицкий, – облегченно выдохнул я.
– Точно, Петрицкий, – подтвердила Дина. – Для нас… для вас это плохо?
– Я же сказал, Динуль, нам на это плевать.
Я успокаивал ее, словно она вложила в какой-то банк все свои деньги, а теперь его двери закрыты, на звонки никто не отвечает, а руководители объявлены в розыск.
– А куда старого председателя назначили? Что говорят?
– А он… вроде умер… с крыши спрыгнул, что-ли… но я точно не…
Я повесил трубку.
Ни хрена себе новости! Соловьев умер!
Быстро полез в интернет.
«Бессменный председатель правления акционерного кредитного банка «ЛотБанк» 48-летний Анатолий Васильевич Соловьев утром 28 мая найден мертвым на тротуаре около недостроенного 30-этажного здания, принадлежащего дочерней компании указанной организации. Официальная версия следствия, основанная на показаниях многочисленных свидетелей, находившихся поблизости, – это несчастный случай. Однако некоторые коллеги покойного высказывают мнение о самоубийстве, поскольку в последнее время Соловьев изменился в поведении и неоднократно упоминал о необходимости завершения старых дел».
Толика нет!