– Не хочу об этом. Сейчас неважно это.
Вот так, правильно, уведи свои хитрые глазенки в окно, придумай сама себе что-нибудь, ну и да, конечно, глотни еще вискаря.
– Значит, есть.
Это даже не вывод, это очередной ее пробивон, вызов к тому, чтобы я ответил отрицательно.
– А ты… ты вспоминаешь обо мне?
Зачем это она встала с кресла? Куда собралась? Ко мне на диван?! Вот же искусница. Не дави, не дави бедром сильно.
– Ну скажи, вспоминаешь?
Сука. Появись она здесь на пару недель раньше, я бы уже обнимал и целовал ее со страстью маленького щенка, встречающего любимую хозяйку. Но недавно добрый доктор Остапова Полина Сергеевна вырвала мне с корнем ноющий нерв имени Виолетты Вишневской.
– Вспоминал, когда видел твои фото на билбордах.
Хватит ей и этого откровения.
– Ох, тогда я буду постоянно заказывать рекламу по городу, чтобы ты никогда меня не забывал… Хочешь секрет? А ведь я нарочно выбрала, сама настояла, чтобы одна из моих реклам была возле твоего офиса.
А я ведь не догадался.
– Надеялась, что ты придешь на концерт. И я бы пела для тебя. А ты…
Да на хрен оно мне надо было! Ушел бы тогда с него с еще большим депресняком, чем был, как бы вдохновенно и заливисто она ни горланила свою попсовую чушь.
– Я постоянно думаю о тебе. Постоянно ищу на улицах твою машину. Я проезжаю мимо «Авангарда» и смотрю на пентхаус, не горят ли твои окна. И если там темно, мне становится грустно, а если свет горит, мне еще грустнее… и хочется позвонить в твою дверь. Потому что… А еще я всегда интересуюсь о тебе у кого только можно и слежу за клубными сайтами, поэтому всегда в курсе твоих дел.
Мне и самому бывает интересно, что там про меня пишут и говорят.
– А ты всё еще хранишь мои волосы, а?
– Угу.
Пожалуй, тогда это было лишним: после нашего разрыва уборщица столько ее волос по дому собрала, что на два парика хватило б.
– Я бы такого никогда никому не позволила. Только тебе.
Лучше бы я тогда ей язык отрезал.
– Эд, ты когда-нибудь думал о том, чтобы нам снова быть вместе?
Это ведь еще не предложение сойтись. Это просто вопрос. Проверка брода. Чтобы всегда можно было спрыгнуть с загоревшегося аэроплана.
– Думал.
И зачем я снова дал ей карты в руки? Неужели у меня опять где-то протекает?
– Э-эд…
А разве я намекал ей залезть мне на колени, зафиксировать меня с двух сторон бедрами и обвить мою шею руками? Не припомню. Но ты ведь самостоятельная девочка. Делаешь что хочешь, трогаешь что нравится, берешь что ложится в руку. И сейчас в твоем фокусе я.
– Мне так хорошо с тобой. А без тебя плохо. Одиноко. Никто никогда не полюбит меня, как ты.
Знает кошка, чей зад лизать. И кому в ушко дышать сладко.
– И тебя никто не будет любить так сильно, как я.
Ее губы холодные, терпкие, жадные. А мои – неподвижные, томящиеся, неподдающиеся.
– Ну что ты? Поцелуй меня. Неужели ты забыл? Неужели тебе не нравится?
Ее язычок горячий, требовательный, нетерпеливый. А мой – затаившийся за сцепленными зубами. Ох, надолго ли?
Зато мои щеки, уши и шея беззащитны – и уже в два слоя залакированы ее слюной.
– Нет, ты меня не обманешь, ты хочешь меня, я это чувствую…
Ну еще бы – мне всегда было сложно скрыть это от женщин, сидящих на моем паху.
– Я знаю, ты хочешь это тело. Ты любишь его. Любишь его гладить. Любишь его тискать. А оно любит твои руки, твою кожу, твои губы, всё твое. Трогай его, трогай. Вот так, да, эта попка сильно по тебе скучала.
Ага, сидеть, наверное, хозяйке не давала.
А ведь я и правда скучал по Виолиной жопоньке. Ее задница, стопудово, все эти полгода икала каждый раз, когда я ее вспоминал.
– Скажи мне. Я хочу, чтобы ты произнес это. Я хочу слышать. Ты хочешь меня?
– Хочу.
А как же ее не хотеть, когда мои голые части тела уже вылизаны, а низ согрет теплом ее бедер. Да и внешне за время разлуки она ни на пиксель не испортилась. Всё так же прекрасна и трахабельна. Поможет ли прошлая любовь забыть настоящую?
– И я тебя хочу. Хочу, чтобы ты всегда был во мне. И завтра, и послезавтра, и после послезавтра, и после-после-после…
Ого, почти неделю распланировала. А хотя бы в воскресенье я могу отлучиться, а то вдруг я захочу в туалет?
– Чтоб ты всё время был мой. Ты нужен мне. Нужен.
Нет, нет, по соскам еще как-то терпимо, но мне в ширинку с такими ногтищами лезть не надо.
Да и вообще – разговор перестал быть деловым, каким он должен был быть. Нужно вернуть его в правильное русло.
– Что?! Что не так?
– Слезь.
– Почему?