Загадка сорвавшейся встречи

– Не совсем одни, – внесла ясность Марго. – Там, между прочим, много копий и слепков. В частности, именно лев Донателло.

– В отличие от Льва-в-квадрате, который совершенно подлинный, – перебила ее Варя.

– Не смешно, – отрезал Герасим. – Лучше давайте думать, что предпринять.

– А что ты предлагаешь? – Марго посмотрела на него огромными черными глазами.

– Я, естественно, предлагаю выяснить, в чем суть этой встречи, – с важностью отозвался Герасим.

– И как же наш дорогой Мумушечка собирается это выяснять? – вкрадчиво осведомилась Варвара.

– Разумеется, пойдем в Пушкинский музей, – с апломбом изрек Герасим. – Явимся туда в назначенное время и все сами услышим.

– Ума палата! – вмешался Иван. – Ты хоть подумал, кто и с кем завтра там встретится? Ведь настоящему Павлу не дозвонились.

– Ну и что, – ничуть не смутился Муму. – Павла не будет. Зато второй явится. И мы на него посмотрим. А по возможности и проследим, куда он из музея попилит. Глядишь, и выйдем на след чего-нибудь.

– Очень понятно, – не удержалась от нового выпада Варя.

– Погоди, – жестом остановил ее Луна. – Конечно, на след чего-нибудь мы просто так вряд ли выйдем. А вот если попытаемся понять, что эти типы замышляют...

– Уж наверняка ничего хорошего, – перебил его Герасим.

– Нехорошего, Герочка, бывает много, и оно очень разное, – весьма логично отметила Варя.

– Вот именно, – кивнул Луна. – Зачем они встречаются в Пушкинском музее?

– Говорю же вам: картину хотят спереть, – вновь начал отстаивать собственную версию Герасим.

– Прямо завтра? – повернулась к нему Варвара. – Вот так. Придут. Обменяются своим паролем. И свистнут картину безо всякой подготовки.

– Почему без подготовки? – не сдавался Муму. – Может, у них разделение труда. Одни готовят, а другие воруют.

– Папа решает, а Вася сдает! – пропела Варя.

– Интересно, ты можешь хоть что-нибудь в этой жизни воспринимать серьезно? – Герасима охватило негодование.

– Могу, но не всякие глупости, – мигом нашлась Варвара.

– Интересно, почему это как только я что-нибудь говорю, то это обязательно глупости? – возмутился Герасим. Худое скуластое лицо его приняло агрессивное выражение.

– На этот вопрос, Мумушечка, можешь ответить только ты сам, – с подчеркнуто кротким видом развела руками Варя. – Глупости-то твои, а не мои.

– Р-резонный вопр-рос, – послышался голос Птички Божьей, и он гордо вошел в гостиную.

– И этот туда же! – с ненавистью уставился на попугая Муму. – Перепелка фаршированная!

– Скорей перепел! – расхохотался Иван.

– Плевать! Все равно пусть уходит! – по лицу Герасима заходили желваки.

– Птичка, птичка, – потянулась к попугаю Марго. – Пойдем к бабушке.

Однако в планы Птички Божьей возвращение к Ариадне Оттобальдовне явно не входило. Увернувшись от юной хозяйки, он с криками: «Дискр-риминация! Свобода нар-роду!» – закружил по гостиной. Затем, подбежав к Герасиму, изо всех сил клюнул его в лодыжку.

Муму взвыл. Попугай, покосившись на него, изрек:

– Пр-роклятый тир-ран! Тр-ребуем повышения зар-рплаты!

– Сам ты тиран! – на полном серьезе ответил ему Муму.

Остальные покатывались от хохота.

– Муму, не будь жмотом, – сквозь смех простонала Варя. – Повысь бедной Птичке зарплату.

– Его вообще надо посадить на хлеб и воду, – продолжал возмущаться Герасим. – Распустили животное и еще смеются! Помяните мое слово: скоро эта змея пернатая тут вообще всех сожрет.

Слова Каменного Муму пришлись не по душе попугаю. Сперва он издал такой звук, будто захлебывается от возмущения. Затем очень мужественным голосом воскликнул:

– На бар-рикады!

Подскочив к Герасиму, Птичка Божья попытался клюнуть его в другую лодыжку, но враг на сей раз оказался проворным и ретировался в сторону.

– Игр-ра без пр-равил, – мрачно констатировал попугай.

– Как раз по правилам, курица недожаренная! – мстительно хохотнул Герасим. – Не любишь проигрывать!

Попугай отвернулся и с оскорбленным видом прошествовал в коридор. Оттуда послышался его жалобный голос:

– Бабуш-шка! Кошмар-р!

– Шантажист проклятый, – вновь опускаясь в кресло, проворчал Муму.

– Так как очередная встреча двух враждующих попугаев завершилась, – Варвара кинула на Муму исполненный убийственной иронии взгляд, – думаю, мы снова можем заняться делом.

– Делом? – с пафосом переспросил Муму. – В такой обстановке?

– Извини, – с характерной своей полуулыбкой отозвалась Маргарита. – Другой обстановки у меня нет.

– Ну, значит, продолжим, – призвал всех к порядку Луна. – По-моему, твоя версия, Герка, вполне имеет право на существование. В принципе если люди встречаются с такими предосторожностями в Пушкинском, то, скорее всего, им что-то нужно именно там.

– И наверняка их интересуют не копии или слепки, – добавил Иван.

– Я тоже так думаю, – поддержал его Луна. – Уж рисковать, так по-крупному.

– Положим, слепки-то как раз есть очень крупные, – сказала Варя. – Например, статуя Давида. Только тащить ее ох как тяжело. Даже вдвоем.

– Даже вдесятером! – развеселился Павел. И, представив себе, как десятеро неизвестных в масках, надрываясь и кряхтя, тащат по Пречистенке гигантского микеланджеловского Давида, мальчик добавил: – Тяжело и слишком заметно.