Псих

Псих
Антон Игоревич Филинин

"Псих" – книга-дневник русского поэта, проживающего в военной Украине, пытающегося сыскать славы и признания в современном обществе. Главный герой окружает себя людьми в основном из низших слоев населения. Пьяницы, фрики и шизики – вот пока что и вся его публика. Распутный образ жизни, который ведёт герой, является последствием его неудачного романа с очаровательной блондинкой. Полное крушение мироустройства в большей степени и сподвигло поэта совершить этот прыжок на дно социального разложения.

Антон Филинин

Псих

Разрыв

1

Дождь, 7 утра, а я уже сижу на работе. Всё бы ничего, если бы не моя хандра, а поводом тому была, конечно, любовь и фотографии блондинки. Моей, не побоюсь этого слова, Мадонны. Музы. Я случайно наткнулся на них, листая ленту в социальных сетях, у наших общих друзей. На её аккаунт я давно перестал заходить. Она там улыбается. «А что ей ещё делать?» – подумал я. Не плакать же. Только от того мне не легче. Разум опять затуманен, пульс участился. При вдохе, казалось, я чувствую все свои внутренности. Религия и поэты называют эти «внутренности» душой. Хуй его знает. Я, наверное, болен. Иначе, как можно объяснить то, что все люди спокойненько себе продолжают жить, а я разъёбываюсь со своим прошлым. Точнее оно меня ебёт. Всё это только вызывает ненависть и отвращение к себе.

2

Пойдёшь вечером в центр, да как напьёшься. Ммм… Прелесть. Потом возвращаешься домой легкой походкой, качая бёдрами, как проститутка. И вроде хорошо на душе становится, пока о чём-то хуёвом не подумаешь. Вспомнишь, как совсем ещё недавно занимался любовью с Ксюшей, гладил её тело, лежал между её бедрами, рассматривая то самое место. Очень красивое место. Жалко только слепок не сделал. Сейчас бы поставил на письменный стол, в самый видный угол. Любовался бы…

3

Вчера Яся упустила банку с пивом, едва ли не на ступеньки магазина. Из маленькой дырочки, белой пеной вытекала хмельная жижа. Я опустился всем телом на пол, и стал пить из этой лужи. Не то чтобы я так хотел пива, просто моя тогдашняя любовная драма и сложившиеся обстоятельства, заставляли меня совершать поступки куда безрассуднее этого. Я уходил в отрыв. Яся заливалась неистовым смехом, и что-то неразборчиво кричала. Так было всегда, когда мы вдоволь напивались. С ней я почему-то чувствовал себя комфортно, в своей тарелке, если хотите. Хоть между нами никогда ничего и быть не могло, но я её любил. Платонической любовью, как сестру или родственную душу. Если бы я шёл на опасное дело, на убийство важного генерала СБУ, или политического деятеля, то взял бы её в напарники.

После ещё одной бутылки коньяка она уехала на такси со своим парнем Димой, а я, глядя им в след, сидел на полу и гладил бездомных собак. Тихо плакал.

4

Да. Я хотел, чтобы она осталась. Чтобы всё было, как в самом начале. Осень. Ноябрь. Ужаснейшие пейзажи промышленного города. Грязные, пыльные листья кружит ветер. Мусорные контейнеры. Запах помойки и говна. Она одета, чёрт знает как, с собакой на поводке. Провожают меня на маршрутку. На моих штанах прилипло много светлой и чёрной шерсти. Иду, вытряхиваю. Ещё плохо ориентируюсь по улицам. Все дома мне друг на друга похожи. Хрущёвки, муравейники, и много жёлтого, оранжевого, коричневого цвета, и все производные тона. Во рту вкус коньяка, порой вина. Поправляю на бок ещё короткие волосы. Сегодня утром в кровати, я словил себя на мысли, что может я просто люблю воспоминания.

5

Меня разбудил телефон. Я отсыпался после работы. Покой мой был нарушен старым товарищем, с которым нас связывала безграничная любовь к музыке, хоть я предпочитал больше литературу. Выйдя в обед, мы как ни в чём не бывало зашли в кофейню, за углом, в переулке. Предварительно взяв маленькую бутылку самого дешёвого коньяка. По большому счёту, я посещаю подобные места лишь только затем, чтобы поглазеть на молоденьких бабёнок, ну и себя любимого, конечно, показать. Подворотни, забегаловки, вот истинная моя стихия. Зайдя в кофейню меня, как следует обычаю, рассмотрели скучающие особы, а те, кто не скучал тоже мимолётом окинули взглядом. Выглядел я тогда, как рок-стар: узкие джинсы с порванными калениям, сапоги на каблуке, футболка с Бобом Диланом и джинсовка. Совсем чуть не забыл! Моя гордость. Волосы, слегка касающиеся плеч уложенные в «легкую небрежность». О, да. Люблю такие моменты. Да, смотрите на меня и вожделейте, пока я мысленно шлю вас на хуй.

6

Поэтам-потомкам посвящается. Хуёво писать стихи, когда ты обдолбанный или в остаточном болезненном состоянии. Мысль зажата в тиски, и никак не выберется. Полная деградация. Деградировать нужно уже после того, как сочинишь что-нибудь великое. Когда пишешь романы, можно слегка пригубить крепенького. Пару стаканов скотча в самый раз! Сверху ещё скурить тоненькую сигаретку размешанную 50 на 50. И тогда, прогулявшись поздним вечером по городу, можно садиться за ноутбук.

Сегодня же я выпил виски, покурил вдоволь, а когда координация моя стала выходить из общечеловеческих норм, я въебал ещё скоростной допинг. Такой вот набор джентльмена. Завтра я напишу две жалкие строчки и целый день продрочу, охуевая от того, как сильно бьётся моё сердце.

7

С ней я пережил несколько сексуальных революций. Ревнуя её поначалу к вибратору и ко всему, что входило в её красивую писечку, (не считая моего члена и остальных частей тела) я пришёл к тому, что сам начал вставлять в неё весь арсенал имеющихся фаллоимитаторов, анальных пробок. Не знаю, что до этого на меня нашло? Что это за глупая такая ревность к силикону и пластмассе? Хоть я и не подавал виду, но меня порядком трясло. Согласитесь, глупо было бы лишать женщину удовольствия. Она же не ебётся с кем-то посторонним, однако, как раз-таки это чувство меня и преследовало тогда, в первые ночи. Глядя, как она закатывала глаза, от поступательных движений, я будто бы становился сам не свой. Словно её выебали прямо у меня на глазах, а я даже ничего сделать не смог. Эх, дурачок! Это всё твой провинциальный традиционализм не даёт тебе воспринимать такие вещи нормально….

Проявив инициативу, я вскоре даже купил специальную штуку, которая надевалась на мой член и вставлялась ей в попу. Таким образом доставлял ей двойное удовольствие, пытаясь обмануть своё сознание. «Ведь это я её ебу, а эта штука, как продолжение меня» – думал я. Уже потом мне с неким восторгом доводилось играться её телом. Вставляя в неё анальную пробку, одновременно трахая её своим членом, и прижимая клитор вибратором (включённым на турборежим) я лишний раз убедился, насколько она была прекрасна в этот момент. Должно быть на смертном одре вместо молитв и покаяния, я вспомню её истекающую соком.

8

Почему так плохо? Мне позвонила Алина, было уже поздно. Заведения не работали, город вымер. Я был голоден, к тому же ещё и выпивший, как обычно. Она попросила приехать к ней. «Ебаться хочет» – ну, конечно. В такое время просто так не приглашают в гости. Понятно теперь почему, она мне пару часов назад нагадала на картах таро, что я сегодня с кем-то поебусь. Про переломные моменты там несла. А я ведь оставил её. Ушёл, как только мне написала Дарина, дав на такси сто рублей. Не знаю, показалось мне или нет, но я как будто видел в её глазах слёзы. Дарина была как всегда на машине, и вот я сижу с ней, и говорю Алине, что занят, и чтоб она ложилась спать, что я мол, завтра уже ей позвоню. Не позвоню. Завтра я буду писать. Хочу закончить скорее сборник стихов, и чтобы Гена Семёнов, мой приятель, сделал к ним иллюстрации.

Ездили по пустому городу, много говорили. Подобные разговоры отвлекали меня от мыслей о Ксении. Заехали затем ко мне, выпить горячего зеленого чая. До трёх ночи пили. Она меня пригласила к себе в Харьков. «О, что это сегодня за день приглашений такой? – подумал я. Приятно конечно. Обещала ещё из депрессии меня вывести. Ага. Одна уже обещала откормить меня. Хуя. Теперь лежу страдаю.

9

Зайдя в супермаркет, меня успели остановить пару бродяг. Просили дать сколько не жалко, я сам был в затруднительном положении, что потом даже спиздил несколько головок чеснока. «Нахуя?» —спросите. Не знаю, просто это было не так заметно, если бы я спиздил что-нибудь более дорогостоящие. Кусок мяса, например. Положил в карман и пошёл себе. Я сегодня как раз пасту хотел сделать, в шкафу остались ещё спагетти. Чеснок использую в соус. Будь моя воля, я бы собрал всех этих товарищей, и с ними поднял бы эту страну вверх тормашками. Устроил бы публичную казнь министров в центре столицы в конце концов. Никто нихуя не хочет делать. Сражаться никто не хочет. Что стоит всего-то навсего перерезать горло одной сотне сидящей на Банковой в Киеве? Или заминировать правительственные здания? Одно нажатие кнопки, детонатор сработал и вуаля. Этот день бы стал национальным праздником.

10

Поехал вчера к Валере за три пизды от моего дома. Он музыкант. В отличии от меня он закончил музыкальную школу. Я же в это время шлялся с гитарой по городу, играл Кино и Гражданскую оборону. «Один лишь дедушка Ленин хороший был вождь» была у них такая строчка. Давно я не занимался музыкой, а вот опять решил себя попробовать на этом поприще. Возможно даже это желание возникло от скуки. Надо же себя чем-то было занимать после Ксюши. Не пьянствовать же целыми днями! Дома у него признаюсь очень ухожено. Мне часто доводиться ходить к кому-то на квартиры, поэтому поверьте на слово, я знаю в этом толк. Может он просто усердно готовился к моему визиту? Может и готовился, но не он, а его подружка Алина. Нет, не та Алина, которая звонила мне ночью, другая. Они живут уже вместе два с половиной года. Я никогда, ни с кем так долго не встречался и не жил. Хватало меня максимум на девять, десять месяцев. Даже до года не дотягивал. Тех, с кем я и хотел быть дольше, не хотели быть дольше со мной. Обычная ситуация. Внутри нас приветствовали, стоя по центру гостиной, электронные барабаны. Забыл сказать. Я пришёл не один, а со своим старинным другом по парте Игорем Пискуревым. Собственно барабаны были его. Создать группу, записать альбом и прославиться была когда-то наша мечта. Чем дальше, тем чаще ко мне приходит осознание, что сегодня это нахуй никому не нужно. Я имею ввиду простого потребителя. Ему не нужна уже даже музыка, что тут говорить о стихах, литературе. Шоумен— вот современный кумир молодёжи. Тот, кто делает деньги из говна. К счастью или, к сожалению, в этом я бездарь. Написав тонны стихов, я не стал узнаваем даже в узких кругах местной, провинциальной интеллигенции, что уж тут говорить о всей стране… Да я, признаться честно, и не старался, всё это чуждо мне. Наивное представление, что сидя в каком-нибудь баре и читая приятелям стихи, меня услышит какой-то важный дядя, а лучше тётя. Пусть даже средних лет. Это, наверное, лучше. Которую я буду потом потрахивать, она и выведет меня на вершину поэтического Парнаса. Пока что, приехав в спальный район, мне приходится развлекать себя музыкой, строить из себя не зашедшую рок-звезду, чтобы окончательно не сбрендить.

11

Неужели я боюсь одиночества? Нет, чтобы в свой последний выходной сидеть дома, писать стихи, (как планировал) я сижу в пафосном месте, пью чашку кофе. Пол дня пью и всех рассматриваю. В этом баре работает мой друг Гена, тот самый, художник моего будущего сборника. Так как в кармане у меня оставалась последняя сотня, а настроение было выпить, он будучи человеком редкой породы великодушия, проносил незаметно маленькими порциями мой любимый виски.

Перекинулся несколькими фразами с молоденькой официанткой. Узнал, что её зовут Дария. Через «и». Стало не так одиноко. Значит ещё живём.

12

А вы пробовали в влюблённом состоянии, представлять свой объект обожания изнасилованным, да и ещё двумя накаченными типами? А вы могли представить, что ей это даже понравится? И она с румянцем на лице и через слёзы, может находиться в состоянии, именуемом «блаженство». Каково знать, что это возможно лучшее, что она ощущала бы в этой жизни? Чувствуя их силу и свою незащищённость, она скручивалась в оргазмических судорогах, издавая такой высокий стон, чем-то схожий с детским.

О, моя нежная, нежная. Любимая, любимая. Хорошо ли тебе? Спокойно ли тебе?

13

Похоже я дошёл до предела. Кажется, ничего не может меня сейчас спасти. Уже второй мой стих с присутствием смерти. Видимо я подсознательно её желаю. «Умереть, забыться… Уснуть и видеть сны», как говорил товарищ Гамлет. Отравиться что-ли? Загреметь в больницу от передозировки каких-либо веществ, лежать с присосками по всему телу? И чтобы только писк кардио аппарата раздражал слух проходящих мимо палаты людей. Пим-пим-пим. Затем всё-таки тихо скончаться. Мне по большому счёту всё равно, буду жить я или нет. Жалко только будет старушку мать да отца.

Пока меня наоборот оберегает судьба или может ангел хранитель какой, а сколько раз за последние пару месяцев я мог попасть в пренеприятнейшую историю. Всё как-то увиливал от этого. Видно, ещё нужен я этому миру. Глядишь ещё напишу пару десятков хороших стихов, или что-нибудь посерьезней. Поэму, к примеру. Революционную хочу.

14

Уехать бы, да подальше, за тысячи километров. Мне это ой, как обязательно нужно сделать. Одна только мысль – единственное, что меня хоть как-то держит на плаву. Искать лучшей жизни, пока молод. Не то меня в конечном итоге и вынесут вперед ногами с нашего родного завода, лет так через тридцать. Помнится, не раз говорили, что я не для этого города, что сильно интеллигентно выгляжу.

Сегодня обещают целый день дождь, а я Питер вспоминаю, люблю эту сырость и серость. Туда бы, да славу заиметь. Чтобы, зайдя в любой ресторан на Невском, меня всегда могли накормить, напоить и обогреть, не взяв при этом ни копейки. Чтобы у каждой более-менее уважающей себя проститутки был маленький томик моих стихов. Ну знаете такой размером со спичечный коробок?

15

Желание высказаться, излить душу, прочитать что-то из нового, что написал за последние пару дней. На весь мир прокричать, чтобы все слышали. Разделите со мной мою грусть! У меня её столько много, что ей богу, хватит на всех. Всем раздам, не пожалею. Все потаённые уголки души пред вами раскрою, выверну, покажу. Вскрою при вас черепную коробку, и всуну в серое вещество какую-нибудь новейшую разработку. Специальный кабель, очередного Илона Маска или компании Эппл, и на проектор выведу воспоминания. Усаживайтесь поудобнее, дамы и господа. Гасите свет! И вот картинки, которые мерещатся мне – мираж прошедших дней, оставивших меня в таком разнузданном состоянии. Я всё надеюсь убежать, скрыться прочь, но прошлое не только неизбежно настигает, а и ещё сильнее бьёт своей тяжелой дубиной горечи и сожаления по затылку, возвращая в то время, когда я был поистине счастлив.

Кстати, начал практиковать один метод, который сам и придумал. Мысленно замазываю всё белым пятном. Особенно лица. На них тяжелее всего смотреть. Такие себе безликие люди из прошлого.

16

Иду по улице, мимо проезжают большие, сверкающие своей новизной автомобили. Купленные в салонах с панорамными окнами. Большая роскошь, на которую простой смертный хуй и заработает. Миллион отвалить не хотите ли? Поворачиваю на Октябрьскую улицу, (буржуи её переименовали в Коммерческую. Кто бы сомневался.) фасады домов раскрашены вывесками различных ресторанов, а рядом и яблоку негде упасть, припаркованы такие же джипы, кроссоверы и даже один кабриолет среди них записался. В витринах сидели откормленные, чистые и хорошо пахнущие люди. Мужчины с крупными мордами, и женщины, одетые с журналов VOGUE. Одна мне очень даже приглянулась. Короткое боб каре, лицом она напоминала молодую Скарлет Йоханссон. Ей было от силы лет двадцать девять. Интересно, что они обсуждают? Какие занавески купить в спальню, куда поехать на этих выходных, а может какой тур купить? Доминиканы или Тайланд? Может лучше в Европу? Где выгулять свою пизду? Перевести ли деньги в валюту или купить недвижимость? Бьюсь об заклад разговор был подобного содержания, а иначе и быть не могло.

Нихуя умного и интересного.

Я так и вижу, как толпы бедняков вбегают в итальянские рестораны, в банки, престижные офисы, гос. учреждения и разрывают на части кругломордых бизнесменов, фрилансеров и прочих непонятно чем занимающихся пидорасов. Кровь стекает по стенам, стоит дикий рёв и только где-то вдалеке слышны выстрелы, это граждане имеющие оружия пустили его в действие. Классовые враги побеждены, а их женщин и дочерей выебали простые Димки и Сашки, работающие на металлургическом заводе. Выебали и мою Скарлет, на окровавленной скатерти в том самом ресторане в позе доги-стайл.

17

Удивительно, как быстро можно стать плохим для кого-то. Ведь ещё недавно ты всем сердцем болел и переживал, из кожи вон лез, а человек этого не понял. Воспринял, как должное. В таком случае я выбираю быть мразью, гнилью этого общества. Даже не так. Я хочу быть вне общества. Вне общепринятых рамок, вне государственности, вне времени и культуры. Я буду тем, кого вы ненавидите, чей один только внешний вид вас будет раздражать. Хотите дать мне по физиономии? Да пожалуйста. Я сделаю всё возможное, чтобы это желание в вас наконец-таки зародить. Общаться я буду точно с такими же: с отбросами, аутсайдерами, алкашами, как завещал Сережка Есенин: «Жарить с бандитами спирт и читать стихи проституткам». Такой и должен быть настоящий поэт, хуёвый и неудобный, такой чтобы погром в кабаке, пьяным валяться на улице, чтобы полицаи крутили, кровью харкнуть одному в рожу чтоб.