Дуэль со смертью

Сын порывисто обнял батюшку за бычью шею, чмокнул и заспешил к двери. Девочка, выжидавшая в стороне, подошла и очень строго для ребенка ее лет заявила:

– Папенька, я собрала с няней малину, продала дачникам. Заработала рубль. Вот… – Она показала монету.

– Умница, иди играй. Видишь, у меня разговор важный. Ступай.

Спрятав денежку, дочка поклонилась и пошла за братом. На него походила общими чертами сундуковской породы.

– Вот ради кого стараюсь! – светился гордостью отец.

Тут следовало ввернуть комплимент, но Ванзаров не умел хвалить детей.

– Сынок мой драгоценный, Альбертик, наследник мой, надежда и опора моя. Будущий хозяин всего. Понимаете?

Чиновник полиции решительно не понимал. В первую очередь, зачем он понадобился. Он терпеливо молчал, что всегда вызывает уважение в собеседнике. Оценив столь глубокую мудрость, Филипп Филиппович передвинулся ближе, словно теперь начнется самое важное:

– Скажу начистоту. В воскресенье у Альбертика день рождения, исполнится шесть лет герою моему. Так что приготовил подарок: объявлю, что составил духовное[8 - Завещание частного лица.], в котором назначаю его единственным наследником всего…

Ванзаров успел подумать: такой подарок ребенок вряд ли оценит.

Любящий отец продолжил:

– Поздравить Альбертика прибудут наши родственнички, негодяи и подлецы отменные, все как на подбор, да вы сами увидите. Так вот, мне надобно за ними присмотреть…

– Нанимаете охранником? – ледяным тоном спросил Ванзаров.

Сундуков скривился, дескать, не думал так низко использовать столь значительную персону:

– Была бы нужна охрана – роту стражников выписал бы. Мне мозги ваши нужны и умение анализировать.

– Как полагаете их использовать?

– Побудете с нами, присмотритесь, послушаете, выводы сообщите. Мне сказали: в людях тонко разбираетесь. Лучший сыщик в сыскной. Разве не так?

Что поделать, слаб человек на лесть. Ванзаров не был исключением. Поддалось что-то у него в душе на доброе слово. Он спросил, в чем причина такого поручения.

Филипп Филиппович заметно помрачнел:

– Чувство у меня появилось нехорошее. Чутью своему верю слепо, иначе бы ничего не достиг. Затевается что-то против Альбертика моего, сердцем отцовским чую. Зла ему желают. Кто эта гадина – не знаю. Потому и прошу разгадать, откуда может беда грозить.

– Подозреваете кого-то конкретного?

– Если бы знал, не стал беспокоить.

– Обязан спросить: подозреваете, что ребенка могут убить?

Сундуков глянул так, что у Ванзарова засосало под ложечкой.

– Пусть попробуют, в порошок сотру…

– Трудно предположить вред, который могут причинить пятилетнему ребенку в вашем доме.

– Понимаю. Поверить нелегко. Фактов у меня нет, какие вы у себя в полиции любите. Факты не нужны. Я сердцем чую. Разберитесь, нащупайте, откуда может ветер дунуть. А если скажете, что пустые твои тревоги, Филипп, то и слава богу.

В обязанности полиции входит предупреждать преступления. Но здесь даже не пахло преступлением. Скорее всего, чистейшая ерунда, страхи любящего отца. Или Сундуков что-то недоговаривает? Стоит ли тратить драгоценные выходные, чтобы следить за его родственниками?

Пока Ванзаров пытался выбрать между любопытством и ленью, Сундуков отошел и вернулся с пачкой новеньких десятирублевок, перетянутых банковской ленточкой.