Мертв только дважды

– Я не знаю, господин Карлос! – Аранка смотрела так, будто ждала, что прекрасный рыцарь спасет и защитит ее от неведомого дракона.

– Профессор всегда может рассчитывать на мою помощь, – сказал Карлос. – Вам не о чем беспокоиться… Кстати, господин Дьёрдь не упоминал в последних разговорах Службу древностей Египта?

Дочь профессора уверенно мотнула головой, отчего прическа немного сбилась, видимо, сама делала, в спешке.

– Нет. Он не имеет дела с этим египетским министерством. Вы же знаете, что Египет не входит в круг его научных интересов.

Карлос это прекрасно знал. Как и то, что не сможет помочь застенчивой девушке. Нельзя даже похлопать дружески ее по плечу. Будет только хуже.

Аранка к чему-то готовилась и наконец решилась.

– Господин Карлос, можно задать вам вопрос…

Ему не оставили выбора. Он знал, что будет, и не мог сказать напрямик: милая, ты мне в дочери годишься. Найди себе ровесника, закрути с ним роман, убеги с ним, соверши безумства, какие надо совершать до тридцати лет, папа посердится, но простит любимую дочь, куда ему деваться. Забудь про всяких стариков, вроде господина Карлоса. К тому же ты дочь одного из самых важных клиентов. А бизнес нельзя смешивать с чувствами. Тем более детскими. Вот только сказать это вслух он не мог.

И Карлос утвердительно кивнул.

– У меня тут… – стесняясь, заговорила Аранка. – Я тут… Оказалось так, что у меня получился лишний билет в оперетту… Может быть… вы… со мной… пойдете…

Ребенок смотрел на Карлоса чистыми и любящими глазами. Придется сделать ей больно. Иначе нельзя. Карлос умел делать больно не задумываясь. В этот раз будет чуть труднее.

– Дорогая Аранка… Я не люблю оперетту… – выдавил он. – Благодарю за приглашение.

– А может быть… Может быть… в оперу?

– И оперу я не люблю…

– Тогда… Тогда… хотите, я приглашу вас в ресторан… – Аранка кинулась головой в пекло.

Карлосу было гадко и противно, как будто он отнимает у ребенка конфету. Он положил альбом и нагнал строгости.

– Благодарю вас, мисс Дьёрдь. Мне было чрезвычайно вежливо узнать ваши приглашения… К сожалению, не могу их использовать. Прошу вас больше не утруждать себя… – латиноамериканец, ну, или испанец имеет право не соблюдать венгерский этикет. – Прошу передать профессору: жду сообщения о месте и времени встречи завтра.

Карлос быстро двинулся к выходу. Он знал, что не имеет права оглянуться. Нет ничего хуже, чем оглянуться и утереть девушке слезы. Женские слезы были слишком опасным оружием. Он не подпускал их близко к себе. Консультанты по антиквариату – расчетливые гадины, не знают любви и жалости.

Так ей будет легче.

22

9 мая, понедельник

Будапешт, район Мариамакк

19.13 (GMT)

Голова была как свинцовая гиря. Катарина еле сдержалась, чтобы не проглотить горсть таблеток. Мало того, что бездарно пропустила событие, внутри которого оказалась, о котором уже пишут все, кроме нее. Так еще напилась виски, а ведь терпеть не может этот кислый запах и вкус.

Она с трудом помнила, как оказалась в корпункте: свой стол Катарина считала настоящим корпунктом. Кажется, бармен посадил ее в такси. Какой хороший человек. Не то что этот испанец. Он, конечно, спас ей жизнь, и все такое. Но как можно бросить девушку за стаканом виски? О чем он вообще думал?

Катарина повернула голову – и сильно об этом пожалела. К тяжести добавились раскаленные угли. Все-таки придется пить анальгетики. От этих таблеток она впадала в апатию на полдня, а то и больше. Худшее из зол для журналиста. Но деваться некуда.

Из тюбика, который она нашла в дальнем углу нижнего ящика стола, Катарина выбросила на ладонь таблетку и с отвращением проглотила. Теперь надо ждать, когда накроет. Пока оставалось несколько минут, она проверила группу в Facebook, где обычные горожане сообщали самые горячие новости. За группой тщательно следили все журналисты Будапешта, хотя яростно отрицали это.

Среди мелких происшествий вроде аварии и разбитой витрины Катарина увидела сообщение: «В особняке на Мариамакк убили пожилую женщину. Полиция все оцепила, ловили убийцу, он ушел. Была стрельба. Улица перекрыта, мимо дома не проехать». Пост сопровождала фотография с мобильного телефона. Катарина еще кое-как соображала: если к утреннему убийству добавить труп старушки, может получиться неплохой материал. Например: «Туристический сезон Будапешта под угрозой: две загадочные жертвы в один день». Она не сомневалась, что вторая жертва будет загадочной. Во всяком случае для читателей «Stern». Материал, если пройдет, тянул евро на пятьсот. Надо же, такая досада: только начались события, только кончилось затишье, а она не может нормально их отработать…

Собрав все силы в кулак, Катарина подхватила сумку и побежала к остановке автобуса, опережая приступ. К счастью, он запаздывал.

…Оцепление рядом с особняком было серьезное. Полосатые ленты натянуты на приличном расстоянии. Рассмотреть что-то трудно. Соседи и зеваки толпились вокруг и откровенно скучали. Катарина сделала снимки, какие могла, протиснулась к полицейскому из оцепления. Она показала карточку журналиста и попросила пропустить. Полицейский строго попросил отойти. Катарина стала объяснять, как важно для Будапешта, чтобы информация до европейских читателей была донесена правильно, без выдумок и лжи. Чтобы не отпугнуть туристов перед началом сезона. И вообще: что здесь произошло? Можно ли получить комментарии от следователей?

Полицейский был равнодушен и к туристам, и к европейским читателям. Он предложил задать вопросы пресс-службе, а пока не мешать работе полиции. Катарина, замечая признаки тумана в голове, старалась уговорить или проскользнуть, но ей пригрозили арестом за вмешательство в работу полиции. Пришлось отступить.

Катарина вернулась в толпу, когда дымка ползла по мозгам. Нельзя сдаваться, она еще может сделать репортаж. Журналисту никто не запрещает опрашивать свидетелей и ссылаться на них. Свидетелей было сколько угодно. Каждый из них готов рассказать настоящему журналисту знаменитого журнала все, что знает. И даже не знает. Катарина только успевала вертеть телефоном. Вскоре она имела полное преставление о том, что здесь произошло.

Оказывается, старуха Лакоци была довольно вредной. Соседи ее не любили. Она ни с кем не общалась, держала полный дом прислуги. И всегда была мерзкой. При коммунистах муженек ее украл мешок денежек, а потом ему все сошло с рук. Вот она и возгордилась. Наверняка кто-то из прислуги не вытерпел и прибил ее. Соседи были уверены, что старуху задушили. Правда, некоторые уверяли, что лично слышали, как раздалось несколько выстрелов из охотничьего ружья. Некоторые видели убийцу. Его описывали как бородатого иностранца, явно с Ближнего Востока. Правда, некоторые уверяли, что убийца – высокий красавец с вьющимися волосами. Одна нервная дама заявила, что все это – полная ерунда. Она и только она видела настоящего убийцу. Это был негр в джинсовой куртке. Вот его и надо искать.

Информации было достаточно. Она был почти сенсацией. Можно забыть про утренний выстрел, о нем и так все написали. Тут получается куда интересней: «Кто мстит партийным бонзам эпохи Кадора? Кровавый след тянется в прошлое». Вот только туман в голове сгущался. Катарина ощутила слабость в руках, ей надо было найти точку опоры. Она выбралась из толпы, прислонилась к заборчику в густой зелени. Надо сделать несколько глубоких вдохов, надо найти силы. Если не написать статью и не отправить сегодня, завтра ее ценность упадет вдвое. На печатную версию рассчитывать трудно, но на сайт вполне может пройти.

Катарина дышала медленно и глубоко. Лучше не становилось. В сумке завибрировал смартфон. Катарина достала его и вгляделась в экран, глаза уже подводили. Номер был неизвестен.

– Добрый вечер… Корпункт «Штерн», чем могу вам помочь?

– Вы были в кафе…

Это его голос!!!

Катарина хотела закричать в трубку, что из-за него попала под пули. Что не смогла сделать репортаж и что теперь у нее вата в черепе.

– А, это вы… – лениво сказала она. – Да, благодарю вас, Ференц… Пуля, которая предназначалась вам, досталась официанту. Мне очень жаль…

В телефоне было тихо. Катарина проверила: не выключила ли случайно. Экран показывал связь. Ференц просто молчал. Слышались какие-то невнятные звуки.

– Але, вы живы? – спросила она.

– Это нелепость, – наконец сказал он.

– Что именно?

– Стреляли не в меня.

– Почему? – язык заплетался, она могла произносить лишь отдельные слова.

– В этом нет смысла.

– А в кого?

– Я не знаю. Это не важно. Случайность.

– Случайность… – повторила она послушно.