Мертв только дважды

– Что вы от меня ждете, Андрей Иванович?

Адмиралу нечего было ответить. Чего ждать, когда прошло двадцать пять лет. Совсем другое время, другая страна, другой мир.

– Прости, Коля, мне до сих пор не дает покоя это дело.

Горчаков мог бы согласиться. Но не позволил проявить личные эмоции.

– Удивительно, что после такого провала не было последствий, – сказал он. – Никаких. Если не считать деньги…

– А какие могли быть последствия? Сдать сеть Мечик не мог. Кроме Освальда и Маркуса, никого не знал. Он убил Маркуса, остается только Освальд. Какова цена за молодого студента, которого только внедрили?

Начальник контрразведки не мог спорить: цена за такого агента ничтожна.

– Мечик исчез с деньгами. Это все, что известно наверняка. Или утонул. В тот день погода была штормовая. В Рейне сильные и коварные течения, высокие волны. Мог не рассчитать сил.

– Такой исход предпочтителен, – сказал адмирал.

Горчаков молча кивнул.

Алдонин протянул ему папку.

– Все, товарищ капитан первого ранга. С этим закончили. Больше не возвращаемся. Благодарю.

Горчаков принял папку. Сегодня она вернется в архив и исчезнет навсегда. На ней появится штамп: «Секретность 1-й степени. Хранить вечно». Начальник контрразведки считал, что это к лучшему: нельзя столько лет бередить рану.

Пора забывать.

21

9 мая, понедельник

Будапешт, проспект Андраши

Магазин Bestsellers

19.50 (GMT+1)

Он не помнил, когда последний раз растворялся в книге. Как в детстве, когда, забираясь в кресло, забывал обо всем, следя за героями Жюля Верна, Александра Дюма и Фенимора Купера. В нынешних его книгах не было места приключениям. Справочники, обзоры, аналитические материалы и прочая полезная, но такая скучная информация. На художественный вымысел и фантазии не осталось ни времени, ни душевных сил. Он давно привык, что в квартире нет ни одной книги. Зачем собирать пыль, все есть в сети Интернет.

В ожидании встречи прогуливаясь вдоль бесконечных магазинных полок с книгами, Карлос испытывал странную печаль. Последние годы скучать было некогда. А уж сегодня, даже на фоне того, что с ним бывало, денек выдался исключительным: уцелеть под огнем снайпера, наткнуться на труп старушки, уходить от полицейской погони на угнанной машине и чуть было не сцапать объект поисков… Всего этого вполне достаточно, чтобы быть в форме. Сейчас нахлынули воспоминания о приключениях, которые он пережил в детстве, когда плавал вместе с «Наутилусом», участвовал в дуэлях при дворе короля Людовика XIV и воевал в американских лесах плечом к плечу с последним из могикан. Они казались чистыми и наивными, как детское шампанское. Мир слишком далеко отодвинул пределы зла, открывая все новые зверства, которые человек может сделать над другим человеком. Слишком многое Карлос натворил такого, о чем не напишешь в воспоминаниях. Глядя на блестящие корешки знакомых книг, он подумал, что отдал бы все, чего бы ни потребовали, чтобы хоть на день вернуться в родительское кресло, к тем книгам, в ту жизнь, которая исчезла навсегда. Он касался пальцами корешков, гладких и упругих, и уходил от них. Хорошо, что ничего нельзя вернуть.

Карлос вышел из галереи художественной литературы и перешел к отделу живописи. С картинами были связаны другие воспоминания, не такие глубокие. На альбомы живописи Карлос мог смотреть без лишних эмоций. Он достал планшет и проверил новости.

Заголовки сайтов кричали о сенсационном преступлении в центре Будапешта. В знаменитом кафе выстрелом в голову убит официант. По предварительным данным это дело рук владельцев нелегальных тотализаторов. Молодой человек слишком много проиграл, залез в долги и не смог вовремя расплатиться. Делалось предположение, что убийство – показательная расправа, которая должна запугать должников. Конечно, не обошлось без русской мафии. На это намекали довольно прозрачно. Пресс-секретарь полиции сделал заявление, что следствие располагает сведениями о киллере, на его поимку брошены все силы.

Смерть тетушки Шандора заинтересовала куда меньше. Видимо, полиция полностью перекрыла доступ в дом, ни один журналистский нос не пронюхал, что там произошло. Только один не самый посещаемый сайт обратил внимание, что госпожа Эржибет Лакоци была вдовой видного члена правительства Яноша Кадора. В статье задавался вопрос: нет ли в этом преступлении политической подоплеки? Не связано ли оно с русской мафией и пропавшим золотом КПСС?

Об угнанной патрульной машине сообщений не было. Ни одна полиция в мире не станет признаваться в собственных ошибках. Портрета Карлоса или его описания не появилось. О чем он мысленно поблагодарил девушку с татуировкой маори.

Приближение того, с кем произойдет встреча, Карлос заметил издалека. Убрал планшет, нарочно повернулся, взял первый попавшийся альбом и стал листать тяжелые глянцевые страницы. Он старательно погрузился в живопись, как полагается консультанту по антиквариату. Гравюры Густава Доре были слишком натуралистичными. В них царили мощь и ужас.

– Простите, – тихо сказали у него за спиной.

Карлос чуть задержался, словно не мог сразу оторваться от очарования гравюр, оглянулся и старательно изобразил удивление.

– Какая неожиданность!

– Папа лично просил передать вам свои извинения, у него возникли неотложные дела. Простите его…

К деловой встрече девушка подготовилась старательно. Прическа, яркий макияж. Довольно открытая кофточка, короткая юбка и туфли на высоких каблуках. Вся одежда самых модных и дорогих брендов. Карлос не настолько разбирался в моде, чтобы помнить наизусть все значки. Один, крупный, золотой и вульгарный знал: пальцы девушки яростно дергали ручку сумочки от Gucci.

Он заметил, как под тональным кремом пробивается румянец. Дочь профессора Дьёрдя, Аранка, не могла совладать с волнением. Хорошая, воспитанная девочка. Насколько Карлос помнил, профессор один воспитывал ее с десяти лет, когда потерял жену. Аранка получила блестящее и бесполезное для современного мира образование. Она знала куда больше о героях живописи, чем о живых мужчинах. И не умела справляться с чувствами. Из-за родительского эгоизма профессор умудрился вырастить дочь, которой было бы уютно в мире лет сто пятьдесят назад. Карлосу было искренне жалко милую и беззащитную барышню. Не нужен аналитической ум, чтобы понять, что происходит в головке двадцатитрехлетнего ребенка. И что творится в девичьем сердечке.

– Аранка, – сказал он довольно строго. – Вам совершенно незачем извиняться. Занятость профессора известна. Перенесем встречу на завтра.

Она опустила глаза и покраснела гуще.

– Спасибо, господни Карлос… Что вы смотрите?

Он показал альбом.

– Доре… – проговорила Аранка с таким вздохом, как будто ожидала куда худшего. – Слишком прямолинеен. И довольно груб. Вам не кажется?

Она застенчиво взглянула на Карлоса.

– Современные художники не могут повторить эту грубость, – ответил Карлос. – Кажется, вы чем-то взволнованы.

Аранка прикусила губку в яркой помаде.

– Последние дни с папой что-то происходит…

Карлос проявил озабоченность:

– У профессора проблемы со здоровьем? Нужна помощь?

– Что-то происходит, а я не могу понять, что… Он ничего не говорит… – Аранка выполняла обязанности секретаря профессора и вела его деловой график, который состоял не только из лекций.

– Финансовые проблемы?

Девушка покачала головой.

– Папа стал скрытен, ему звонят, он звонит, какие-то непонятные разговоры и намеки… Мне кажется, он чего-то боится…

– У вас есть предположения, чего именно?

– Не знаю… Кажется, пропала какая-то вещь, которую усиленно ищут.

– Кража из коллекции?