Завтра

– Такое условие.

– Что со мной будет?

– Ничего плохого, только если ты не коллаборант-разведчик.

– Заканчиваем переговоры! – поторопил Гнома страж.

– Слушай, мне надо попасть к вашему руководству, командиру или как. У меня есть важная информация для него. Очень важная.

– Ещё попадёшь, – сказал сухо охранник Артура. – Будет у тебя возможность пообщаться с руководством.

Гном поднялся с корточек и пошёл в сторону лагеря. Сквозь пространство между крышей и уровнем земли, между брустверами, Артуру были видны бегающие и играющие с деревянными макетами автоматов дети, а также мужчины с длинными русыми бородами и девушки с волосами заплетёнными в косы. Преимущественно повстанцы были молодыми и многодетными. Люди инстинктивно размножались, обновляя и обновляя поколения для выживания в условиях опасности. Одеты жители лагерей были большей частью в бесформенные тряпичные и шерстяные ткани. Те самые немногочисленные овцы давали ценную шерсть для изготовления зимней одежды. Из шкур изготавливали обувь и предметы быта – рюкзаки, ремни и так далее. Но многие повстанцы ещё сохранили «цивильную» – гражданскую одежду.

Глава 4

4.1. Флешбэк. 17.03.2036 г.

Собрание лидеров оппозиции Новосибирска проходило в условиях строгой секретности. Они собрались в бомбоубежище одного из редких старых сталинских домов, будто догадывались где и в каких условиях им придётся провести следующие несколько лет своей жизни, а может быть и всю жизнь. Банально это было безопасно. ФСБшники следили за некоторыми из вожаков протеста, но сегодняшнее мероприятие было сверх конфиденциальным. Клык был неофициальным лидером всего протестного движения в Новосибирске. Обширную поддержку и известность своего движения Клык получил, когда распространял информацию об угрожающих целостности России событиях – в некоторых районах страны прошла скрываемая СМИ информация о столкновении народа с полицией, а также достоверные тайные инсайдерские источники гласили о фиктивности противовирусного карантина и его деструктивных целях. Его достаточно быстрый, острый ум легко справлялся с координацией и позволил перехватить управление «недовольных». К тому же Клык знал основы шифрования и связи. В Новосибирской бригаде ГРУ, где служил Клык, ему удалось поработать техником в отделе аппаратного и аналогового кодирования. Кроме того он хорошо усвоил и азы преподаваемые в учебке – разведывательное дело и всё что с этим связанно, которые оказались так действенны в условиях полувоенного положения.

Ещё пока что оппозиционеры готовились к собранию тщательно. Они разработали свои планы и инструкции. Клык нашёл этих активных лидеров на просторах интернета, а также по рассказам знающих людей. Они все были достойны стать главарями полевых отрядов. Среди них были выдающиеся люди: Ерёма – лидер отряда «Ермак», широкоплечий, неуклюжий, с огромными ладонями и ступнями, бывший прапорщик внутренних войск, возглавивший несколько десятков ребят – ветеранов МВД; Зевс – длинноволосый парень, похожий на Маугли, абсолютно бесстрашный мужчина – бывший артист цирка; Лом – будущий лидер отряда «Дичь» – старый матёрый дядька, служивший в морской пехоте двадцать лет назад, а последнее время работавший дальнобойщиком; Вихрь – шевельной, не останавливающийся в движении парень двадцати восьми лет – инженер мостостроитель, бывший зэк, с острым чувством справедливости и стойкой волей. Было ощущение, что Вихря постоянно кусали мелкие насекомые под одеждой, потому что он постоянно почёсывал себя, переминался с ноги на ногу, присаживался и вставал, сморкался и причёсывался, трогал ремень или жал в руке резиновый эспандер.

Лидеры отрядов и Клык обсуждали сейчас тактику перехвата власти, определялись с алгоритмом действий на случай успешного восстания, а также решали что делать в случае партизанской войны, распределяясь по зонам ответственности и по территории Новосибирской области. Явных признаков распада страны ещё не было, но взрослые люди, пожившие в России, уже понимали к чему идёт. Карта, на которой они рисовали сейчас карандашами совсем скоро станет картой расположения лагерей в недалёком будущем.

Лидеры отрядов имели свою ресурсную базу, у каждого разную, но постоянную. Многие люди с деньгами и связями прозревали и немедленно противопоставляли себя действующему полуокуупационному режиму, являвшемуся по форме и по сути фашистским, и помогали оппозиционерам чем могли. Некоторых поддерживали простые люди. Четыре года назад, с поправками в конституции была сменена форма правления на парламентскую монархию и теперь царь бесновался захлёбываясь властью. С 2032 года, всем здравомыслящим и свободным от тотальной пропаганды по ТВ, радио и интернету, стало понятно что назревает конфликт – гражданская война, и что к ней нужно готовится. И она случилась. В Новосибирске столкновения власть подавила жёстко. После этого Клык и другие пассионарии объединились и решились действовать. В Москве переворот уже случился. Царь в начале марта был свергнут. И НАТО уже точило зубы чтобы покуситься на расчленение России, а в столице уже шли подковёрные захватнические процессы.

Разные люди готовились к грядущему по-разному, но большинство простых людей, увы, было глухо и слепо. Подсаженное на кредиты, обещания светлого будущего и псевдопатриотическую истерию они были пассивны. Люди были порабощены буржуазной мелкой мещанской идеологией.

4.2. Флешбэк. 20.04.2036 г.

Люди в объёмных красных защитных противовирусных костюмах, в сопровождении военных, ходили по малолюдным но загаженным мусором и наполненным талым весенним снегом улицам и опрыскивали дороги специальным обеззараживающим составом. По форме и по сути это было бесполезное занятие. Но поддерживать имидж борцов с вымышленной заразой, некогда действительно бывшей реальной, было необходимо.

Полицейско-военные патрули оккупантов задерживали людей не соблюдавших карантин, затем либо штрафовали, либо арестовывали их. Эта была мера запугивания и усмирения населения. Каждый сидел в совей норе, боялся и не высовывался, боясь заразиться. Это была псевдоугроза. Активисты оппозиции носили по домам разъясняющие листочки о разоблачении фальшивой угрозы. Но это не помогало, люди выбирали меньший из страхов. Одинокие старушки и немощные умирали запертые в своих квартирах.

Только Клык, несмотря на введённый месяц назад в связи с распространяющимся вирусом комендантский час, с полутора тысячью человек нарушили запрет и вышли на улицу. В центре Новосибирска, на свой страх и риск, собрались неравнодушные, понимающие истинное положение дел, граждане. Вторая волна протеста образовалась стихийно. Люди пришли на пикет с целью требования отставки правительства области и изменения социально-экономической политики на более «гуманную» и независимую от стран НАТО и его влияния на политику области.

К этому времени в магазинах наблюдались стойкие перебои с продуктами, технические и экстренные службы города были в упадке или не работали, всё шло в разнос. В воздухе вновь витало напряжение. Через три месяца Россия падёт. Царский режим уже рухнул, и нарастала угроза поползновений НАТО на восток. Дезинтеграция в регионах шла обширным темпом. Но сейчас, в Новосибирске, борьба за свободу была хоть и вялая, но ещё реальная. И ничего ещё не было решено наверняка.

Во всех концах России уже разгорелись боевые действия против иностранного «центра» и своих же внутренних кабинетов министров. От былой некогда демократии осталось лишь воспоминание, а царский режим испарился ещё быстрее. Москва под указку управленческого комитета НАТО всё больше давила, а оппозиционеры всё больше противостояли.

Революция затягивалась потому, что на бунт людей вело теперь не ущемление прав рабочих или прав человека или классовых прав, а не способность удовлетворить базовые потребности. И покуда они были удовлетворены хоть сколько ни будь положительно – народ по большей части молчал.

После развала Советского Союза, классовая борьба видоизменилась – оболваненный и одураченный, пролетариат теперь борется с пролетариатом внутри себя и с другим пролетариатом за кусок хлеба. Думая, что это если они победят в себе эту «болезнь» и станут предпринимателями, бизнесменами и прочим «хозяином жизни», то они освободятся от пут плохой жизни. Но в этом им препятствуют чуть более понимающие ситуацию, но пользующиеся ею в свою пользу другие пролетарии – предатели пролетарии ставшие буржуями носили маски «простых» людей, рядились в наряды простачков и картинно жили также как обычные люди. Эти люди, ставшие чиновниками, были из таких же людей как и большинство – из рабочих семей. Люди были дезориентированы идеологически. Это вносило сумбур в головы людей, подкрепляемый сказками из телевизора об объединении против внешнего врага, которому позже и продались.

В европейской части России назревало хаотичное, слабое, но уже хоть какое-то партизанское движение. Это движение распространялось по всей территории РФ – в Санкт-Петербурге, Казане, Екатеринбурге, Красноярске, Хабаровске и Владивостоке.. Связи между подпольщиками разных городов не было. Их вычисляли царские чекисты, арестовывали и бросали в кутузки. Как же противно было называть обычного прощалыгу и вора во главе государства Царём. В других городах оставались только стихийные неорганизованные сборища бунтующих людей.

В Новосибирске немногочисленный пикет пассионариев на улице ещё имел руководство. Клык раздавал указания тем кто был посмелее. Эта акция протеста не была запланирована. Люди собирались стихийно – сбитый чиновником на автомобиле ребёнок скончался в больнице, вызвав волну людского негодования замалчиванием этого инцидента и накопившимся недовольством вообще. Клык решил возглавить толпу, воспользовавшись шансом и находясь поблизости. Парней из его военно-патриотического клуба сейчас тут не было. Клык всегда держался подальше от скоплений народа, но сегодня у него был интерес и была цель. Клык активно курсировал в толпе, собравшейся на площади Ленина, и перекрывшей движение по центральной части города и координировал действия.

Целью Клыка был стихийный захват власти и противостояние иностранной экспансии. Клык ходил в маске, призывая людей готовиться. Парни из отрядов других лидеров тут оказались случайно и слушались Клыка – подносили бутылки с зажигательной смесью, выламывали блоки тротуарной плитки, подносили автомобильные покрышки. Протестующие, на эмоциях, не подозревали что могут стать силой большей чем они себя мнили.

Полицейские держались чуть в стороне, перекрыв соседние улицы для поступления подкрепления митингующим и наблюдали за происходящим, готовясь к возможному столкновению.

Клык снял маску, чтобы его было лучше слышно и во весь голос кричал, раскачивая толпу речами:

– Они воруют наше будущее! Будущее наших детей!

В памяти Клыка ещё были сильны воспоминания о смерти жены и дочери:

– Я также потерял своего ребёнка в жерновах этой системы. Они убивают нас бездействием! Они бросают нас на произвол судьбы! Они хотят запретить нам жить! Это наследники фашистских недобитков! Это звери в людском обличии! Чего мы хотим?

– Свободы! – закричала толпа.

– Кто мы?!

– Мы люди! – ответила дружным возгласом толпа, состоявшая в основном из отчаявшихся мужчин среднего возраста, кто больше не мог прокормить свои семьи на нищенские зарплаты с такими высокими ценами на продукты и услуги. Также в толпе были единицы пожилых людей, а также одна треть молодых людей, боровшихся за своё будущее. Они были одеты в потрёпанные дешёвые куртки и шапки. Почти на всех были медицинские маски, больше для сокрытия личности, нежели для противоинфекционной защиты.

За полтора месяца после свержения царя, состояние экономики, естественным образом и искусственными мерами, было доведено до практически полного упадка. Все товары были привозные, собственное производство в угоду «экологической обстановке» и запросам мирового сообщества было приостановлено, якобы оно разрушало экологию. И теперь нечего было кушать. Под иностранными санкциями вопрос простого пропитания вставал критически остро. Оккупанты и местные правительства, под их диктовку, сушили денежную массу, замедляя спрос и производство, приручая, приучая людей к подачкам государства в виде пищевых наборов или талонов на обеды.

Клык продолжал призывать людей к активному сопротивлению, к свержению власти. За ним и другими активными деятелями в толпе, со стороны наблюдали полицейские начальники, в том числе и майор Сергей Шведов, с родинкой на щеке. Сергей указал пальцем на вещающего в толпе Клыка и двое одетых в шапки и маски полицейских в неприметной гражданской одежде пошли в обход толпы в направлении Клыка.

– Россия в опасности! Не дадим нас поработить!

– Чёрта с два! – влез на покрышку молодой человек и стал на перекор Клыку выкрикивать провокационные охранительные лозунги:

– Только с сильным государством нам устоять. Надо объединятся! Только ведомые крепкой рукой мы сможем выжить!

– Крепкая рука пока что на нашем горле! – выкрикнул неизвестный! Его недовольство подхватили другие.

Клык сместился ближе к дальнему концу толпы, походу давая команду активистам оппозиционерам и обычным людям – всем быть готовыми. Люди слушали Клыка подсознанием и готовились, непредупреждённые, не понятно к чему.

Полицейские, собравшиеся защищать режим, облачённые в защитные латы и пуленепробиваемые шлемы – псы кормящиеся чуть больше чем стоящие сейчас напротив них нищие по сути люди, в мегафон требуют толпу разойтись, угрожают арестами и штрафами, пеняют карантином и опасностью для здоровья больших скоплений людей.

– Вперёд ребята! – скомандовал громко Клык. И толпа двинулась вперёд.

В здание администрации, отделённое от протестующих большими армейскими грузовиками, полетели бутылки с зажигательной смесью и камни. Протестующие, поддавшись благородному призыву и чувству толпы, навалились на грузовики и стали их переворачивать. Загорелись покрышки, которые принесли с собой протестующие. От брошенных бутылок полыхнули кабинеты первых этаже администрации. Огнестрельного оружия у толпы не было.

Часть людей во главе с активистами оппозиционерами побежала к входу в администрацию. Другая часть отделилась и двинулась быстрым шагом к запасному входу, чтобы подстеречь там трусливого мэра города. Но всех их быстро обезвредили полицейские в штатском при поддержке экипированных «тяжеловесов», вычислив их ещё на стадии «кипения» толпы. Активисты успели скрыться.

Чёткого плана, наступательной мощи и революционного опыта у протестующих не было. Численное и качественное превосходство было на стороне властей. Поэтому протест, получивший отпор дубинками и резиновыми пулями, стал стихать.

К Клыку, также в масках как и он, вынырнув из толпы, подошли два одетых в гражданское человека, выдернули его из толпы, ловко скрутили руки и потащили в сторону от направления движения толпы. Бунт был подавлен. Не справившись со страхом, люди стали разбегаться.

***

Клыка доставили в РОВД «Центральное». Заковали в наручники и приставили адвоката. Ему предъявили обвинение в подготовке госпереворота, сопротивление задержанию, нападение на объекты власти, нападение на представителей закона, то есть полицейских.

Ангажированный защитник – пожилая старушка – божий одуванчик в толстых очках и с короткой стрижкой, лениво зевала и особо не возражала любым инсинуациям полицейских при допросе Клыка.

– Киреев Андрей Викторович, – проговорил инициалы Клыка Сергей Шведов, в будущем ставший полковником коллаборантом – начальником полицаев лагеря заключённых, сейчас же ещё бывший ревностным служителем «российского закона». – Две тысячи десятого года рождения, рост, вес… – прочитал на компьютере, Клыка в личном деле, полицейский Сергей.