Русалка

Вот только Валерия успела дёрнуться в сторону, и рука Топота просвистела мимо её носа.

Тут же девушка как-то странно побледнела – её зрачки превратились в две булавочных точки и она… исчезла! Превратилась в смутно различимое пятно!

В районе печени Топота что-то взорвалось, обдав его изнутри дикой болью! Затем на челюсть обрушился сильный удар и – не успел ещё Топот даже толком шлёпнуться наземь, как его бедро окатила жуткая боль!

Волк и Кирпич рванулись вперёд – Волк, без затей, врезал Валерии по лицу кулаком, а Кирпич успел выдернуть из рукава нож, и попытался ударить девушку в горло рукоятью.

Кулак Волка пролетел мимо, а затем сам Волк потерял равновесие, перелетев через ногу Валерии, треснулся сей спиной об жёсткую, покрытую горячей пылью и камнями, утопанную землю – да так, что в одну секунду всё дыхание вышибло.

Кирпич не успел даже как следует размахнуться – его запястье обожгло болью – заточка вылетела из онемевших пальцев, а затем удар в висок, резиновой дубинкой сшиб его наземь!

Еремей крутанул резиновую дубинку в руках и успел «отоварить» Друню по руке как раз в тот момент, когда тот выдернул из-за пояса переделанный под болевые патроны, газовый пистолет. Удар дубинки пришёлся точно по пальцам – «отсушив» их.

Пистолет выпал из потерявшей чувствительность руки Друни, а Еремей крутанулся вокруг своей оси и с такой силой шарахнул Друню по шее, что тот рухнул на землю и покатился по песку и пыли.

Валерия шагнула вперёд, и ударом кулака в челюсть свалила наземь Кирпича, что мотая головой, попытался встать – удар кулака хрупкой, по крайней мере, на вид, девушки, по своему воздействию был равен удару кувалдой – «баклан» шлёпнулся лицом в пыль и уже никаких попыток встать, не предпринимал.

– Так-с… Ну офигеть не встать – как у нас день начинается… – Еремей, прищурившись от бившего в глаза солнца, перегнул резиновую дубинку вдвое. – Чего это было?

– Да ерунда, обычная «гопота», только деревенская. – Валерия пнула ногой под машину пистолет. – Вот разве что борзые какие-то на удивление. Кидаются на первых встречных… да еще с ножами и пушками. Куда тут участковый смотрит?

– Да на тебя они запали, что уж? Ты у нас особа видная, – ввернула Маришка. – А ты взяла и им эти самые… Сердца – да, разбила.

– И что счас? Вешаться? – удивилась Валерия, прищурив свои удивительные глаза. – Эй, Сталь, что там с машиной?

– Вот прям счас заплачу – ты видимо меня за какого-то некроманта автомобильного держишь? – проворчал серый мужичок, спокойно обходя машину и даже не глядя на валяющихся Топота и его банду. – Дай хоть рассмотреть её получше, да в движок залезть… Судя по хрусту, там явно не масло кончилось, а какая-то байда техническая рассыпалась. Менять надо.

– Мдя… скатались в командировку, – проворчал Еремей, осматриваясь по сторонам. – Лады, я тогда за лимонадом или мороженками сбегаю. А то жарища лютая, скоро совсем спечёмся в…

Толпа молчащих досель зрителей всколыхнулась и из неё выскочила высокая и полная женщина, настолько похожая на Свинку из «Ну Погоди», что Валерия и Еремей аж попятились, не сразу поняв, что перед ними простая женщина, что натянула на себя сарафанчик из шёлка.

Шёлк, при всей своей эстетичности, вещь коварная – у полных женщин он подчёркивает каждую складку тела и живота, что и создаёт иногда, комичный эффект.

– Аркадюшка! Сынок! – женщина бросилась к Топоту, перепрыгнув через пытающегося нащупать своё сознание Волка. – Милый мой!!!

Толпа загудела и как-то подозрительно шустро начала рассасываться.

– Пошла к чёрту, мама… – промычал Топот. – Со мной пока усё в порядке…

– Что они сделали с тобой? Где болит?!! – женщина затрясла «баклана» как пустую банку из-под персиков.

– Да иди ты… всё в порядке! – Топот, видимо представив, как над ним будет, за его спиной, посмеиваться «вся деревня», оттолкнул женщину безо всяких нежностей. – Иди ка ты, маманя…

Женщина пошла – правда не туда, куда подразумевал её сын, а на Викторию и Еремея.

– Ах вы твари поганые. Да я вас сейчас… – кровожадно заговорила она, хрустнув пальцами.

– Так-так-так… – Сталь, словно по волшебству, появился меж Валерией и Еремеем. – И кого это видят мои скромные глаза? Неужто сама Точка-Заточка?

Женщина замерла, словно влетела в стену и выпучила глаза, став похожей уже не на свинью, а на жабу.

– Сталь?! Савохин Сталь?! – заплетающимся языком, проговорила она.

– Ага. Он самый и есть…. Тесен мир, ага? Закатили в какую-то деревеньку и вот на тебе – сразу старую знакомую повстречал. Ты-ж вроде «завязала», Точка-Заточка.

– Завязала. Вот, сын у меня. Так я с той поры и не лезу ни во что, живу… А ты-то откуда тут?

– По делам ехали, скорбным. Да машина навернулась… Ты как? Всё? Или ещё что надо? Если нет – то давай, топай по своим делам – вон, с сыночком своим пару уроков воспитания проведи, а то он как то крысится на нас нехорошо. Смотри, перепугает моих ребят – те его и вообще с перепугу пришибут.

Точка-Заточка ощерилась, продемонстрировав целую коллекцию разномастных зубов, которыми она явно собиралась перекусить горло кому угодно – но Сталь только мило улыбнулся, и женщина предпочла не «лезть в бутылочку».

– Эй, что здесь происходит?

Из толпы выскользнул высокий, седой мужчина, в униформе участкового.

– Участковый Михаил Кандусов. По какому праву тут нарушаем порядок, а?

– Ой, да какой порядок, так, накидали по сопатке паре «бакланов»… – поморщилась Валерия.

Точка-Заточка, услыхав такое определение в адрес своего сына, побагровела, и раскрыла было рот для критики, но перехватив взгляд Сталя, спешно этот самый рот закрыла.

– Уж простим прощения, – проговорил Еремей. – Но только мы, в некотором роде, ваши коллеги.

– Коллеги? – удивился участковый. – Так-так…

Еремей вытащил из салона рубашку, а из нагрудного кармана рубашки – удостоверение.

– Мы из Новаградского ГРОПТ. Слышали? Отправились в командировку в соседнюю область. Вызывали для помощи в расследовании какого-то дурного случая. В итоге оказалось, что там полная чушь, и нас зря дёргали. Пришлось возвращаться, а по дороге машина сломалась. Вот и толкали нашу машину до вашего милого рынка, – пояснил он.

– А уже тут до нас, а конкретно, до меня, эти типы докопались, – проворчала Валерия. – И что прикажете? Пришлось, как видите, отбиваться изо всех своих слабых женских сил…

– Да уж вижу, – посмотрев в удостоверение, участковый огляделся по сторонам. – Хотя, как вижу, вы любители влипать в неприятности. Эти «бакланы» типы злопамятные – они у меня давно на «прицеле» – я их подозреваю в грабежах отдыхающих, воровстве и нескольких изнасилованиях.

– Ого, у вас тут, как я погляжу, прямо не мирное село, а какой-то криминальный округ, – фыркнула Маришка, отчаянно обмахиваясь веером. – Что, стреножить этих «бакланов» не можете?

– Попробуй-ка их стреножь, – процедил участковый. – Слежу за порядком как могу. Так что не придирайтесь.

– Да даже в мыслях не держали… – Валерия посмотрела по сторонам.

Толпа любопытствующих неторопливо расходилась. И на месте остались только двое – рослый светловолосый мужчина и невысокая, хрупкая на вид, девушка, в грязной одежде. Причем одежда имела такой вид, словно ее хозяйка валялась в грязи.

Валерия сразу заметила, что они смотрят на неё во все глаза. Причём очень и очень странно – словно ждут, что она их узнает, улыбнётся и примется обнимать…

Впрочем, длилось это недолго, торжествующая радость в глазах этой парочки приугасла, и они, медленно, словно по минному полю ступая, подошли к Валерии.

– Прьиветьствую вас, – проговорил мужчина, и протянул Валерии руку. – Я бихотэть поговарить с вамэ.

Обычно Валерия редко пожимала руки незнакомым людям, особенно таким вот странным, но тут поступилась своим принципом.