Полет к солнцу

Полет к солнцу
Антон Алексеевич Воробьев

Иногда мифы и легенды аборигенов имеют вполне практическое значение. Главное – понять, что к чему перед тем, как с головой в них погружаться.

Мне всегда нравились черепахи. В детстве я упрашивал родителей, чтобы они разрешили завести хотя бы одну, но ничего не вышло. А потом всё как-то времени не было. Так что всё ограничилось картинками на стене каюты, с которых на меня взирали рептилии самых разных цветов и размеров, от малютки крапчатки до Великого А’Туина. У всех был панцирь в клеточку. А у некоторых – нунчаки за поясом. Такие вот нелепые мысли посетили меня, когда разукрашенный перьями абориген воткнул кривой нож мне в сердце.

Аборигена звали Кетцалькоатль. Ну, то есть, это мы его так прозвали. Марина тогда была против:

– Из него такой же пернатый бог, как из тебя, Сережа, Шварценеггер, – мотивировала она.

– А кто такой Шварценеггер? – не понял я.

– Вот именно, – покачался перед моим лицом её маленький пальчик.

Но кэпу (царство ему небесное) имя понравилось, и он его утвердил. Даже повторил несколько раз, словно пробуя необычное сочетание звуков на вкус.

– Местные похожи на ацтеков разве что любовью к перьям, – пробурчала Марина.

– Кетцалькоатль, – пожевал ещё разок Дмитрий Викторович.

– Его настоящее имя мы всё равно в буквах не запишем, – поддержал меня Гена. – Если только в нотах…

Туземцы общались художественным свистом. Словарь мы давно уже составили и внесли его в автопереводчик. Трудности возникали с именами собственными – перевести их пока не удалось, а использовать в общении было необходимо. Поэтому мы просто придумывали свои названия и связывали их с местными. Несколько аборигенов в итоге стали откликаться на «Петю» и «Васю».

Вот что я поведал новым богам перед их уходом: был человек народа по имени Сухой Певец. Он ходил от селения к селению и говорил о дороге, деревьях и земле. Все были рады его появлению, поскольку оно предвещало хороший урожай и теплую зиму. Своим пением он мог привлечь любую птицу, вырастить большой дом, расчистить поле для посева. И вот однажды он решил сделать себе жену из маленького зёрнышка: посадил его в добрую почву и пел над ним четырнадцать дней и ночей. По истечении этого срока из земли выросло прекрасное деревце, ствол этого деревца раскрылся, и из него вышла Белопёрая Плясунья. Она была так красива, что Сухой Певец на миг потерял дар речи. «Стань моей женой!» – воскликнул он в нетерпении. Но налетевший порыв ветра развеял Плясунью в полосу тумана. Радость Сухого Певца сменилась отчаянием. Долго звал он красавицу, блуждая по лесам и полям, долго пытался собрать воедино утраченную песню. Наконец, по прошествии многих лет, старый бог Сияние Бездны сжалился над ним и, приняв облик яркопёрой птицы, спустился вниз, приземлившись на его голове. «О Сухой Певец! – сказал старый бог. – Твоё искусство велико, но для создания человека мало одних лишь песен. Требуются ещё небесный огонь и завершающее слово. Обопрись на мои крылья – и я вознесу тебя на небо». Сухой Певец сделал так, взлетел к синему своду, взял там небесный огонь и услышал завершающее слово. Затем он собрал туман в ладони, вдохнул в него огонь и прошептал слово. Белопёрая Плясунья – с обликом, стократ прекрасней прежнего – явилась из молочных клубов и закружилась под песню мужа. Так мой народ узнал, что такое танец.

Надо сказать, что дистанционное изучение переросло в непосредственный контакт не нарочно. Пара датчиков возле центрального поселения сломались, и пока я их менял, меня за этим занятием застукали. Наверное, долго наблюдали, прежде чем подойти и поинтересоваться, что за странный зверь ковыряется в стволе дерева. Потыкали палками, выясняя, насколько я агрессивен, подергали ткань комбинезона, волосы, заглянули в уши и карманы, вытряхнули сумку с инструментами. Кэп, небось, покатывался со смеху, любуясь моей нервной физиономией через новенькую камеру.

К счастью, за всё время наблюдений туземцы не проявили тяги к воинственности. Даже охотой не занимались, ограничиваясь выращиванием местных фруктов. Так что опасаться мне вроде было нечего. Через полчаса осматривания и ощупывания аборигены решили, что я не опасен и меня можно отвести в поселение, дабы представить пред светлы очи вождя. Воспротивиться этому было проблематично: хоть туземцы и не отличались высоким ростом (головой едва доставали мне до плеч), их было около дюжины, и они с легкостью пресекли все мои попытки отклониться от заданного маршрута.

Видя такое развитие событий, Дмитрий Викторович организовал спасательную вылазку. Поэтому, когда я и мой эскорт достигли поселения, сверху на центральную площадку спустился катер, и оттуда величественной походкой первопроходцев космоса вышли кэп и Гена.

Из хижин, напоминавших плетеные корзины на ножках, высыпали местные жители и плотной толпой обступили гостей с неба. Воздух наполнило восторженное щебетание. Мои товарищи догадались захватить автопереводчики и посредством емких и понятных фраз внушили местному населению идею отпустить меня с миром. В общем, контакт состоялся.

После этого изучение гуманоидов пошло веселей. Конечно, мы нарушили кучу инструкций, но тут ничего не попишешь – что сделано, то сделано. Наша исследовательская команда навсегда вошла в местный пантеон в качестве младших божеств. Зато мы самым плотным образом могли исследовать инопланетную культуру и получать все требуемые уточнения и разъяснения из первых рук.

Марина, по её словам, испытывала смешанные чувства к общению с туземцами. С одной стороны, горевала, что «мы самым варварским образом вмешались в традиционный уклад местного населения и испортили первозданную чистоту их культурной сферы», с другой – радовалась как ребенок, что может пообщаться с аборигенами и лично всё у них выспросить. Перед каждым заездом в подшефную деревню она сидела как на иголках и по нескольку раз просматривала список тем для беседы.

Тем накопилось немало. Как выяснилось, местная цивилизация была намного более развитой, чем нам поначалу представлялось. Туземцы не имели практически никаких технологий – в нашем понимании, – однако уровень и ясность мышления ничуть не уступали человеческим. В один из визитов Кетцалькоатль прочитал нам целую лекцию по философии, над которой мы неделю головы ломали. И я не уверен, что поняли.

– Мы – проводники богов, – сообщил смуглокожий абориген, ободрительно улыбаясь. – Когда боги желают пойти в другое место, мы провожаем их, направляя стопы и указывая цель.

Слушатели вежливо кивали, гадая, каким образом гость смог пробраться на корабль мимо всех защитных и маскирующих полей.

– И всё же их сходство с людьми поражает, – поделился Гена, когда туземец покинул борт.

– Он говорил, что это лишь вопрос восприятия разумных существ, – заметил я. – Типа нам только кажется, что они того же биологического вида, что и мы.

– Видеокамерам и другой аппаратуре тоже всё «кажется»? – скептически поджал губы Гена.

– У них на этот счет поверье, – сказала Марина. – Что предметы перенимают свойства своих создателей. С такой точки зрения логично предположить, что микроскоп обладает теми же предрассудками, что и человек, его сделавший.

– Нет, он имел в виду не это… – завязался один из привычных споров.

Вот что рассказал я новым богам перед тем, как они покинули нас: много лет назад в одну из деревень пришел Черный Пёс. Он был очень голоден, и жители, сжалившись над ним, дали ему еды. Однако эта еда лишь ещё больше разожгла аппетит Пса, и он набросился на жителей, поглотив их одного за другим. Испробовав вкус плоти моего народа, Черный Пёс принялся охотиться на остальных людей, разоряя поселение за поселением. Тогда Древний Предок вышел ему навстречу и вступил в битву. Ударом кулака он отбросил Пса за три реки, ударом локтя сломал ему ребра, ударом колена лишил половины зубов. Но и Черный Пёс огрызался: изловчившись, он откусил Предку левую руку и впился в голень, крепко сжав широкую пасть. Долго бился Древний Предок со зверем, дрожали в страхе леса от кровожадного рычания и воинственных криков. И чем дольше длилась битва, тем яснее понимал Предок, что Пса ему не победить. «Я чувствую, что в твоих жилах течет моя кровь, – сказал Древний Предок. – Поэтому я не могу тебя убить. Скажи мне свое имя, Пёс». Зверь хрипло рассмеялся ему в лицо: «Я – Желающий плоти твоего народа!». Тогда Предок про себя решил: «Ради моих потомков стану светом и вольюсь в кровь этого зверя. Буду жить в его крови и так сумею отвратить его и его детенышей от вражды с людьми». Вспыхнул ярким пламенем Древний Предок, обжигая своего противника, и огненным потоком вошел в Черного Пса. Зверь взвыл от боли и помчался прочь, в дикие места, подальше от моего народа. Так между людьми и голодными хищниками установился мир.

Жизнь исследователя на столь отдаленной планете имела свои достоинства и недостатки. Оторванность от собственной, гудящей, словно пчелиный рой, цивилизации, почти полная свобода действий (ввиду отсутствия здесь большого начальства), дружная, сплоченная команда единомышленников и море материалов для изучения – всё это я записал в графу «плюсы». К «минусам» можно было отнести ограниченную мощность вычислительной техники корабля и нехватку коллег по специальности: каждый из нас был специалистом в своей области и мало чем мог помочь товарищам в научных изысканиях. Оставалось дожидаться сеансов связи с Землей (которые проводились раз в две недели) и забрасывать коллег по цеху вопросами и материалами.

Марина периодически устраивала нам пикники на природе и вечеринки, кэп тоже не отставал: то тренировка по пожарной безопасности, то тотальная инвентаризация, то субботник. За досуг можно было не переживать. Оставшиеся до окончания командировки полтора года обещали пролететь незаметно.

К сожалению, идиллия через три месяца закончилась. Всё-таки не зря умные люди запрещали непосредственный контакт с изучаемой расой. На корабль заявился Кетцалькоатль и с грустным видом объявил, что нам не следует больше посещать деревню.

– Многие из моего народа заболели, и мы уверены, что новые боги тому виной, – в свистящих переливах слышался упрек.

– Давайте мы проведем обследование заболевших, – предложил я. – У нас хорошая лаборатория, уверен, мы быстро синтезируем вакцину.

– Нет! – резко ответил смуглый туземец. – Не нужно больше встреч народа и богов. Старые боги предупреждали, что говорить можно только с теми, кто имеет их печать. Напрасно я поддался любопытству, – сокрушался Кетцалькоатль. – Напрасно позволил новым богам увидеть мой народ. Ничего хорошего не вышло.

– Но мы можем помочь, – непонимающе возразил я. – Лекарство сделать – в два счета. И больные поправятся. Почему вы отказываетесь?

– Нет, – повторил украшенный перьями абориген. – Знания богов не должны касаться нас. Так пелось с давних времен, по слову старых богов, ниспославших нам свою милость.

– Кетцалькоатль, – обратилась к гостю Марина. – Вы ведь умный человек. Вы должны понимать, что когда речь идет о здоровье и, тем более, о жизни, то не должно быть места предрассудкам. Религия – религией, а больных надо лечить лекарствами.

– Новые боги глупы как дети, – с сожалением констатировал туземец. – Думал научить их немного, но всё напрасно. И сам – глупец, поэтому.

– У вас ведь есть собственная медицина, – решил я зайти с другого бока. – Вы что-нибудь пробовали применить? Помогло? Хотя бы симптомы опишите.

– Болезнь от новых богов нашим лекарствам непосильна, – с горечью ответил Кетцалькоатль. – Мы всё перепробовали. Теперь расплачиваться жизнями будем за общение с вами.

Тут кэпу в голову пришла мысль:

– Что, если попросить о помощи старых богов?

– Зачем это делать? – посмотрел на него туземец. – Болезнь пришла из-за того, что были нарушены заветы старых богов. Так по какой причине старые боги станут нам помогать? Чтобы поощрить нарушителей?

– Разве старые боги не милосердны? – возразил Дмитрий Викторович.

– Кроме того, – подхватил я (ещё не понимая, правда, замысла кэпа), – непосредственная вина лежит на нас. Раз в инцидент вовлечены боги, то боги – старые или новые – должны с этим разобраться.

Кетцалькоатль помолчал, обдумывая наши слова.

– В этом есть некий смысл, хоть и малый, – наконец изрек он. – Мы попробуем. Но вам, – абориген обвел присутствующих взглядом, – вход в деревню запрещен.

Когда наш пернатый гость удалился, взоры команды обратились к Дмитрию Викторовичу.

– Мы их вылечим, – пояснил свою идею кэп. – Дистанционно. А они решат, что это им старые боги помогли.

– В принципе, осуществимо, – погладил щетину Гена. – Пошлем миникрылов за образцами крови – эти роботы имеют маск-поле, прокатят за местных насекомых. Сергей проведет анализ, сделает вакцину, и мы теми же миникрылами введем её пациентам.