Соблазн

Соблазн
Анри Старфол

Простой работяга по имени Серега устает от тягот трудовой жизни и семейного быта. Погружаясь в уныние все больше, он мечтает о лучшей жизни. И вот в один из пятничных вечеров, в пабе, мужчина встречает ее – свой соблазн…

Ключ звонко щелкнул в замке, и за дверью послышался топот маленьких ножек, сопровождаемый протяжным и воинственным, как боевой индейский клич, криком: «папа Сережа!». Тяжело вздохнув, папа Сережа, который еще полчаса назад сидел в офисе при заводе и был Сергеем Павловичем, распахнул дверь и вошел в свою квартиру. В нос тут же ударил кислый запах капусты и стиранного каким-то едким порошком белья. Головная боль, вволю разгулявшаяся еще на работе, заиграла новыми красками. «Опять щи, четвертый день подряд. Она, что, издевается?» – задался вопросом Сергей. Пока он, чуть покачиваясь, размышлял над судьбой кочана капусты, удостоенного стать его поздним ужином, колени были надежно оккупированы цепкими детскими ручками. Снизу-вверх, восхищенным и непобедимо счастливым видом на него смотрела дочка с двумя забавными, торчащими кверху хвостиками. «Опять новыми резинками ей заплела, резинки в волосах Кати каждый день новые, зато в моем супе день за днем одна капуста…». Сергей потрепал дочку по макушке, хлопнул по затертому комоду своим кожаным портфелем и снял с плеч бордовое пальто. Пока он выполнял все эти нехитрые манипуляции, его дочка взахлеб задавала ему кучу разных вопросов, между которыми, не дожидаясь ответов, рассказывала про свою нелегкую жизнь четырехлетней девочки. Она поведала о том, как какой-то Витя из детского садика засунул себе в нос фломастер, в сотый раз пошутила про утку из мультика, спросила, между делом, а не купил ли ее любимый папочка «Киндер», а затем выдала, что Моана – самая отважная принцесса, потому что добрая и щедрая, прямо как папочка…

Рассказывая все это, Катя то и дело поскальзывалась на луже, которую прямо в коридоре надул Герцог, бульдожья морда. Сергей брезгливо поморщился и посмотрел вглубь коридора – виновник непотребства лежал неподалеку на своей лежанке и храпел, словно трактор. Его ничто не занимало, кроме крепкого собачьего сна. «Счастливчик», – подумал Сергей и, перешагнув через собаку, почесываясь, побрел в ванную комнату мыть руки. Вяло пригибаясь под развешенными, словно гирлянды, предметами стираной одежды, он склонился над ванной – кран над раковиной уже как второй день был сломан. Зевнув, Сергей повернул вентиль, и ему на голову с характерным шипением хлынул ледяной поток из насадки душа.

– Надяяяя! – то ли завизжал, то ли закричал промокший мужчина, который, споткнувшись об пластмассовую лошадь своей дочери, оказался ввергнутым в баталию с развешенными свитерами, футболками, носками и детскими колготками.

Надя залетела в ванную растрепанным ураганом, от которого пахло кухней и капустой. Она поправила съехавшие очки в большой, круглой оправе и с возгласом: «Ах, Сережа!», принялась освобождать мужа от напавшей на него влажной одежды.

– Какого черта! Ты снова забыла выключить душ!

– Прости! Мне позвонил заказчик, и я про него забыла…

Надя, большую часть своего времени, пребывающая в квартире, не всегда успешно балансировала между ролями молодой мамы, заботливой домохозяйки и вебдизайнера. Посвятив себя семье, она изо всех сил старалась успевать все, но как это часто происходит в жизни, ставя такую цель, человек начинает вообще ничего не успевать. «Сонная мышь», в который раз мысленно вынес свой вердикт Сергей, взглянув на жену и тут же отведя взгляд. Все тот же растянутый, бесформенный горчичный свитер, затертые спортивные штаны и шлепки «Адидас». Все тот же беспорядок на блондинистой голове с торчащими кое-как заколками. Еще и дочка снова нарисовала ей на руке маркером «модные» татуировки, которые смотрелись просто несуразно! На душе мужчины стало по-настоящему тошно. Запах капусты, тоже, не придавал спокойствия. Еле сдерживая рвущееся наружу раздражение, он зашел на маленькую кухню, поставил на плиту кастрюлю с водой и, не дожидаясь кипения, одним рывком руки плюхнул туда добрую половину пачки пельменей. Капустному супу, что булькал на соседней конфорке, мужчина объявил строгий бойкот. Справившись с бельем, которое раскидал вымокший муж, Надя вернулась на кухню. Она стояла в дверях и, вытирая полотенцем руки, смотрела на супруга, который сидел за столом, уставившись в телефон.

– Я же супчик приготовила, попробуй, он…

– Я буду пельмени, – отрезал Сергей, не поднимая глаз от смартфона.

В коридоре послышался довольный детский визг и жалобное, испуганное хрюканье собаки – это Кате надоели мультики, и она снова решила попытаться оседлать бедного Герцога.

– Доча, отстань от собаки! – крикнула Надя в коридор и снова посмотрела на мужа.

– Ты опять забыла выгулять Герцога…, – пробубнил Сергей.

– Я… не успела,

– Ммм, – выдавил из себя мужчина.

Листая ленту в «Инстаграм», он задержался на фотографии аппетитной полуголой фотомодели, но, опомнившись и смущенно кашлянув в кулак, принялся меланхолично листать дальше.

– Как дела на работе?

– Сгодится, – буркнул Сергей, продолжая бороздить просторы интернета.

– Дорогой, нам нужно что-то решать с…

– Надь, Давай завтра? Сил никаких не осталось…

Она молча смотрела на него около минуты. А после ушла в их общую комнату. Сергей поднял глаза только на пустой дверной проем кухни. Вздохнув, он вернулся к ленте в «Инстаграм».

Обильно сдобрив майонезом горку разварившихся и слипшихся пельменей, мужчина приступил к вечерней трапезе. Рядом тут же уселась дочка, которая, играя в свой планшет, продолжила осыпать его ворохом вопросов и коротких, детских историй. Осознав, что вместе с пельменями, это слишком тяжелое испытание, Сергей сгреб остатки еды в мешок для мусора, потрепал дочку по голове и побрел в комнату. Жена сидела у окна за макбуком и старательно изображала бурную трудовую деятельность. По всему было видно, что она обиделась. Вокруг нее на столе были разбросаны нарисованные от руки скетчи товаров. «Каждодневная, традиционная мини обидка», – подумал Сергей и включил телевизор. Он уселся на кровать, надел на уши игровую гарнитуру, чтобы не мешать супруге, и включил игровую консоль. Играя в кровавый файтинг, мужчина чуть расслабился. Он хватал противника и колошматил его по голове, представляя начальника своего юридического отдела. «Что, не помните собственных правок, Виктор Игоревич? Болеете склерозом, а я должен по сто раз переделывать одно и то же? Сейчас я вас вылечу! Нате!». Явно получая подобие садистского удовольствия от воображаемой расправы над начальством, Сергей даже не заметил, как из комнаты вышла его жена. Вернулась она только после того, как прочитала дочке сказку и уложила ее спать.

Надя переоделась в пижаму и легла на кровать с макбуком доделывать заказ. Она изредка погладывала поверх компьютера на спину своего мужа. Так время и текло: он шлепал пальцами по кнопкам контроллера, а она делала проект рекламного баннера. В комнате царила напряженная, вязкая тишина.

Сергей навоевался спустя три часа. Потерев усталые глаза рукой, он зевнул и, выключив приставку с телевизором, направился в ванную комнату. Мужчина вернулся через десять минут и завалился на кровать, спиной к жене. Надя отложила компьютер на прикроватный столик и прилегла на подушку, прижавшись к спине мужа. Сначала она плавно гладила его по волосам, а после, стала игриво пощипывать мочку уха.

– Надя, – назидательно пробурчал Сергей, не поворачиваясь к жене.

– Твоя кошечка соскучилась и хочет немножко поиграть…, – рука девушки скользнула по груди мужчины вниз его живота.

– Сегодня был очень тяжелый день, – сказал Сергей таким тоном, словно вынес кому-то смертный приговор. – Давай спать?

– Ты такой бука последнее время…, – Надя положила мужу руку на грудь.

Прямо перед лицом Сергея, нарисованные на руке жены, красовались кривые, улыбающиеся лошади. Мужчина поморщился от этой безрадостной картины и отвел взгляд. Честное слово, приятнее было смотреть на стену.

– Рисованные лошадки меня не заводят, извини…, – сам не зная зачем пробурчал мужчина.

– Что? – Надя отдернула от мужа свою руку, словно обожглась.

– Я говорю: «спать давай»,

– Конечно! – воскликнула Надя. – Все проблемы в нашей семье из-за чертовых, нарисованных лошадей!

Он слышал, как жена резко и воинственно зашуршала одеялом, также поворачиваясь к нему спиной. Сергей тяжело выдохнул, выключил светильник, и комната погрузилась в кромешную темноту, напряженную тишину которой разбавляло тихое и размеренное тиканье японских часов, подаренных родителями Нади.

Ночью Сергею было тяжелее всего – наваливался ворох мыслей, и его голова превращалась в улей, полный злобных, беспокойных пчел. «Уложусь ли я в сроки с оформлением проекта? Будет ли премия? А вдруг я попаду под очередное сокращение штата и не смогу платить по ипотеке? Вдруг жена узнает, что я купил видеоигр на десять штук? Еще и эта вкусная девочка из бухгалтерии. Как она на меня смотрит, маленькая стерва. За такое надо наказывать. А я больше трех месяцев уже никого не наказывал. Не то, что раньше, в студенческую пору. Эх, мне уже 34, и лучшие годы позади. Еще и вкалываю юристом на этом вонючем заводе, без перспективы повышения…».

Пчелы жужжали и жужжали, пока из темноты сознания не показалась самая крупная и самая страшная из них. Звали ее: «Со свадьбы прошло пять лет, а я уже так задолбался». Сергей беспокойно заворочался в кровати. «Что будет дальше? Что с нами будет дальше?». Все пчелы моментально затихли, пропуская свою королеву. Она все расширялась и расширялась, полностью заполняя сознание, приглашая бессонницу. Одно радовало мужчину в эту мрачную минуту и сияло лучиком света. Наступила пятница, а у пятницы, как и у других дней, имеется свой вечер. Как в песне: «Пятница, вечер!». А это значит, что Сергей соберется с боевыми товарищами в пабе и отметит наступление выходных. Может, даже, хорошенько нажрется. Перспектива снять эмоциональное напряжение и слегка заглушить неудовлетворенность жизнью подобным примитивным и тривиальным способом немного успокоила Сергея. Спустя час он задремал.

Рабочий день пятницы неумолимо долго тянулся. Но когда он, наконец, закончился, Сергей выскочил с работы чуть ли не вприпрыжку, словно школьник, освободившийся после скучных уроков. Следом за ним вышли и трое его сослуживцев. Такси уже ожидало мужчин на обочине, было готово отвезти их в мир алкоголя, сальных шуточек и громкого смеха.

Уже традиционный, заранее зарезервированный угловой столик в пабе «Крыши Словакии» ждал их. За ним расположились еще двое мужчин. Так называемые «друзья друзей», которые заранее накатили, чтобы встретить прибывших товарищей в подобающем виде. Вскоре зазвенели массивные пивные бокалы и маленькие стопки. Зазвучали плоские тосты и басистый мужской мат. Через час в ход пошел и кальян. К девяти вечера Сергей уже хорошо поддал и, доедая свой бургер, планировал заказать себе еще пару пива. Лев – университетский друг одного из сослуживцев мужчины, принялся хвастаться новой должностью и зарплатой, на которую свозил 23 летнюю любовницу на Сейшелы. Внеочередная командировка так сказать. После Лев поведал, что жмет в спортзале от груди сто пятьдесят килограмм на пять повторений. Тут же, мимоходом, не забыл упомянуть и про интрижку с симпатичной тренершей по аэробике, у которой, как он выразился, была «сахарная попка». И этот кадр практически не пил, а только хвастался своими достижениями, навевая на Сергея смертельную тоску. Мужчина, каждый раз, невольно сравнивал жизнь этого персонажа со своей жизнью, и счет был далеко не в его пользу. В те редкие пятницы, когда этот хвастун присоединялся к их компании, для Сергея такие вечера проходили тускло.

За столом отдыхающих становилось все свободнее. Первыми сдались женатые работяги, отсеиваясь один за другим. Сергей хоть и состоял в браке, но домой, явно не торопился. В пабе не было растрепанной жены, пахнущей капустой, здесь не храпел и не делал лужи на линолеум бульдог, здесь не было напрасно купленных дорогих обоев, разукрашенных детскими фломастерами. Здесь, в компании кружки неплохого пива, было хорошо и спокойно. В состоянии дурманящей алкогольной эйфории можно было помечтать о том, как бы могла сложиться его жизнь при иных обстоятельствах.

Вот «отчалил» последний сослуживец Сергея. Он хлопнул товарища по плечу и не твердой походкой направился к выходу. Их столик рассчитали по счету, и мужчина пересел за барную стойку. Его наручные часы показывали половину первого ночи.

– Ну, за тебя Серега! За то, каким ты мог бы быть! – сказал вслух мужчина и отхлебнул из поставленного барменом бокала.

Размеренно цокая каблуками, она грациозно подошла к барной стойке и, поправив рукой прядь густых, каштановых волос, изящно расположилась на круглом стульчике. Сергей сначала долго косился на незнакомку, но убедившись, что та на него не смотрит, осмелел и принялся ее разглядывать: зеленое приталенное платье с глубоким декольте, длинные стройные ноги, мизинец, с синим маникюром, соблазнительно поглаживает край бокала с коктейлем.

«Вот это фигурка! Прямо – песочные часы! С такой конфеткой я бы зажег! Нет. Я же женат. У меня семья» – вел сам с собой внутренний диалог Сергей. «Ну а какая грудь! Как же потрясающе эта женщина будет смотреться в хорошей кружевной комбинашке! Хоть на обложку Playboy! Да, повезло кому то, ведь кто то её…».

Неожиданно, она посмотрела на него. Смутившись, Сергей тут же отвернулся, но через секунду снова медленно повернул голову в сторону красивой девушки. Его глаза округлились от удивления, а сердце учащенно забилось. Взяв свой бокал, девушка подсела к нему, наклонившись вперед зоной декольте.

– Ну, привет, – сказала она.

Сергей всматривался в лицо красивой девушки, не зная, что ему сказать. В ту минуту он потерял дар речи. Она улыбнулась ослепительной улыбкой и элегантно поправила прядь своих волос. Нечестный прием, совсем нечестный. Она источала аромат тихого весеннего вечера. Словно над цветущим вишневым садом только закончился бушующий ливень, и на облаченных в белое ветках тихо запели птицы. Словно в вечернем, сине-розовом небе сияла радуга, а вдалеке слышались уже тихие раскаты грома. От этого аромата кружилась голова. А вместе с образом самой хозяйки он полностью обезоруживал, опустошал, делал послушным и уязвимым перед великой женской красотой.

– Говорить умеешь? – спросила она, снова улыбнувшись, окончательно «добив» мужчину. Он утратил последние крупицы хрупкого самообладания.

– Я…, – начал он.

– Давай – ка для начала выпьем? – девушка залихватски щелкнула пальцами, подзывая бармена.