Алый цветок

Алыи? цветок
Анри Малле

Журналисты считают, что им можно безнаказанно проникать в чужие тайны. Когда Рон Джонс решил придать гласности секреты знаменитой писательницы детективов, он не учёл, что при выстреле мишень должна быть неподвижной…

Анри Малле

Алыи? цветок

Рон Джонс, энергичный профессиональный журналист, лет сорока, одетый в дорогой костюм мышиного цвета ловко въехал в ворота старинного особняка, надёжно и помпезно разместившегося в самом престижном районе города. Рон припарковался на асфальтовом пятачке перед входом. Скромная золочёная табличка с гравировкой извещала о том, что здесь живёт мадам Моли Стингер. «Моли Стингер» и всё, никаких званий и наименований.

Некоторое время холёные аристократичные руки журналиста продолжали лежать на руле Jaguar XF. Но вот Рон глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду, глянул на себя в зеркало, провёл ладонью по коротко стриженным русым волосам, тронул галстук из натурального шёлка ручной работы бренда Brioni и ободряюще подмигнул.

– Есть ли у вас план, мистер Фикс? – наигранно серьёзным тоном спросил он своё отражение, подражая герою любимого фильма. – У меня лучший в мире план!

Рон Джонс в определённых кругах был довольно известен своей напористостью и склонностью к интригам, а сегодня он смог добиться эксклюзивного интервью со знаменитой писательницей детективов Моли Стингер.

Она ни с кем не дружила, никого к себе не подпускала, а, скорее всего, и никому не доверяла. О Моли Стингер ходило много противоречивых слухов, но никто не смел оспорить успех её бестселлеров. А ещё эта дама вела довольно скрытный образ жизни, не жаловала прессу и любую публичность. Журналисты даже побаивались её за прямоту и резкость, граничащие с хамством. Поэтому получить согласие Моли Стингер даже на короткое интервью было замечательной победой. А приглашение посетить её в собственном особняке – небывалой удачей!

Рон взял с заднего сиденья портфель из крокодиловой кожи. Прохладная ручка приятно легла в ладонь. Рон знал толк в хороших вещах и то, что они придают вес любому человеку. А сегодняшняя встреча имела особое значение!

Журналист навесил на лицо служебную улыбку, не спеша вошёл в холл старинного особняка и осмотрелся. С потолка свисала помпезная люстра венецианского стекла, ей вторили витиеватые бра и мягкий восточный ковёр оливковых оттенков, закрывающий дубовый наборный паркет. В сдержанном приглушённом цвете деревянных панелей, блеске медных ручек, подлинниках картин чувствовался характер владельца и запах очень больших денег. Рон удовлетворённо вздохнул, подобные интерьеры вызывали у журналиста устойчивый рефлекс: он приосанился и повыше вздёрнул нос.

Рон Джонс оценил прекрасно сидящий костюм бдительного охранника, продемонстрировал ему портфель со стопкой документов, отдал телефон, услужливо поднял руки, пока тот обследовал его портативным металлоискателем.

– Мне отвели на интервью очень мало времени. Можно обеспечить полный покой и не мешать нам? – спросил Рон деловым тоном, но надменность всё равно проскользнула и обозначилась во взгляде пронзительно-голубых глаз.