В рейд пошла одна старушка

– Н-нет, – сказал привратник, лихорадочно думая, как отвертеться.

– Не-е-ет? А если найдем? – спросил все тот же орк с глумливым сиплым голоском.

– А ищите. Нет у нас ничего. Вы, ребята, ошиблись.

– Ща найдем! А парни наши где? Ох б…

Он, окидывая плотоядным взглядом почему-то плачущую эльфийку, приметил у нее в руках штаны. Очень знакомые штаны, с лампасами и надписью «Адидас».

– Ребята! Нападем! Они, …, наших порешили! Ра-зом!

Привратник матюкнулся.

– Ну чего стоишь, светлая?! Скастуй то же самое!

– Ни за что! – сказала Галаэнхриель, – жизнь священна, и я не вправе!

– Твою мать! Зоя Валерьнна! Бегом! Прокляни их на скорую руку!

Но Зоя Валерьяновна почему-то вообще не отсвечивала. Она в этот момент была очень занята и сконцентрирована исключительно на своих проблемах. А во всем виноват был сучок. Он зацепился за сверкающий плащик Зои Валерьяновны и никак не хотел без последствий в виде дырки отцепляться. Зоя Валерьяновна пыхтела, сопела, пытаясь подцепить сучок, но нежная эльфийская ткань трескалась и рвалась.

– Зоя Валерьяновна, мать вас ети! – заорал привратник, принимая боевую стойку, и только тогда увлеченная старушка подняла голову.

Плачущая Галочка, злой привратник, куча клыкастых страшных мужиков… И в этот момент впервые за много лет Зоя Валерьяновна спасовала. Испугалась. Она же всего лишь слабая старушка, куда ей супротив таких чудищ…

– Галочка, бежим, – сипло прошептала она, хватая Галаэнхриель за руку.

– Курва! – ругнулся привратник, поняв, что на дам можно не рассчитывать. Он хоть и был бессмертным, но получать по носу от злых орков всегда неприятно.

Только Ссаныч, капая кислотными слюнями, подготовился к атаке. У него давно чесались когти.

Неизвестно, чем бы закончилось сражение. Может, Зоя Валерьяновна взяла бы себя в руки и прокляла всех разом; может, светлая бы отошла бы от своих душевных страданий и все же кастанула «Светлое очищение». Может, и привратник бы справился раза с пятнадцатого. Но исход этой битвы определило кое-что совершенно другое.

Прощально плеснул золотом закат, пробежавшись по опушке последними лучами. На небе зажглась первая звезда – нежная, блеклая. Но она тут же была скрыта черным маревом, которое расстелилось над лесом.

Вместо звезд тут, на опушке, зажглись зелеными огнями глазницы. Черная парящая тень окутала ужасом и туманом каждого орка. Блеснула на мертвых костях сверкающая корона, и перед орками и нашей троицей предстал лич.

– Мать моя эльфийка, – шепнула Галаэнхриель, роняя штаны.

– Смертушка за мной пришла, – охнула Зоя Валерьяновна, крестясь как попало.

– О, Славик! – несказанно обрадовался привратник, приветственно улыбнувшись.

Он был рад встретить старого друга, к которому, будучи помоложе, периодически заскакивал на сеанс мультиков на саркофаге.

***

Орки, сбившись в кучу, дрожали. Лампасы мелькали в сгустившейся лесной темноте светоотражающими полосками. Зоя Валерьяновна же, крепко держа эльфийку за запястье, дрожала. Ей было страшно. Да и неудивительно: лич выглядел очень устрашающе. Скелет, обряженный в черные одеяния, с горящими глазницами и щелкающей челюстью.

– А ну, пшли! – прикрикнул осмелевший привратник. Орков дважды приглашать не пришлось. Они были наслышаны про лича, который выкашивает народ и поет жуткие песенки про каких-то батищевых. Наверное, про страшных тварей преисподней, к которым отправляет своих жертв.

– Ну, друг, какими судьбами? – спросил привратник, радуясь, что обошлось малой кровью.

– Да вот… – унылым голосом начал лич, – посмотрел да и увидел, что пати собираешь.

– Ага, пати, – ядовито сказал привратник, оглядываясь на трясущихся дам. – Одна дрожит, вторая в позу встала. Чего-то фурия бледная…

– Эй, Зоя Валерьяновна, выходь! Славик ничего плохого не сделает.

Но фурия продолжала трястись и что-то бормотать. Привратник прислушался и плюнул. Бабка помирать со страху собралась, не иначе.

– Не тронь меня, смертушка дорогая, – шептала она, – у меня еще счет за електричество не оплачен, завещание не написано… Там шапка каракулевая… пять штук. Сервиз чехословацкий доченьке… семь штук. Простыни ГДРовские Людке завещать…

– Уходи, проклятая тьма! Уходи в жуткие чертоги свои! – закричала вдруг Галаэнхриель, срывая с себя плащик и начиная кастовать что-то по-эльфийски тягомотное .

И Славик залип. Еще бы. Не каждый день увидишь светлую эльфийку в прозрачном платьишке.

– Дура! Оденься! Мало тебе орков было? Говорю, Славик – свой.

– Да? А, ну тогда ладно, – спокойненько сказала Галаэнхриель, отряхивая плащик и натягивая его на плечи.

– Тьфу! Вуайеристка! – в сердцах сказал привратник и обратил свой взор на Зою Валерьяновну. Та все никак не хотела принимать реальность, глядя на лича широко распахнутыми желтыми глазами, в которых плескался суеверный ужас.

– Зоя Валерьяновна! Это Славик, друг мой. Лич… Ну, то есть, проклят он, понимаешь, – принялся вдохновенно врать привратник и вспоминать фольклор, чтобы привести бабку в чувство. – Полюбил он девицу прекрасную, а мать ейная ведьма была. Теща, чего с них взять… И прокляла Славика. И он теперь вот такой, а был нормальный.

– Правда? – прошептала Зоя Валерьяновна, вглядываясь в лича и тут же снова зажмуриваясь, – ой, нет, не могу. Страх-то какой… То есть, он не смертушка моя?

– Не смертушка.

– Ну так бы сразу и сказал, – уже спокойно ответила Зоя Валерьяновна, разглядывая Славика без прежней опаски, – да, с тещами не сладить. Я сама теща, знаю.

Привратник перевел дух. Ну, вроде бы все закончилось хорошо. Осталось узнать, что тут делает лич. Была, правда, еще одна нехорошая мысль – привратник подсознательно ожидал западла от светлой и фурии, но он не думал, что в экстренной ситуации обе будут вести себя как малахольные идиотки. Что эльфийка со своими принципами, что фурия – имба, которая дебилов-орков испугалась… Нет, с таким отрядом до Темного Лорда они не дойдут. Угрюмо посмотрев на дам, привратник отчетливо понял, что попал. Притом сам, по доброй воле. Зоя Валерьяновна, охая, разглядывала дырки на эльфской ткани. Эльфийка снова наглаживала орочьи штаны.

Откуда-то снизу послышалось довольное урчание и причмокивание. Это Ссаныч страстно облизывал костлявую ногу лича. Для него все было едино: кость – она и в игровом мире кость. Ну и что, что говорящая, зато крепкая, очень аппетитная и под рукой. То есть, под лапой.

– Это твое пати? – ехидно просил лич, отодвигаясь на настырного Кат Ши.

– Это мое пати, – обреченно ответил привратник. И с трудом подавил скупые мужские рыдания.

Глава 13. Город героев

Снова заплясал костерок. Лич сидел рядышком и смотрел на огонь, и в его глазницах тоже танцевало пламя. Выражение черепушки у него было задумчивым. Он размышлял, стоит ли связываться с этой ненормальной компанией, или лучше свалить тихонько в свою тихую гавань и не отсвечивать. Ссаныч от лича не отходил, порываясь погрызть его за аппетитную (ну, в котячьем понимании) лодыжку. Лич же был на страже и кота шугал.

Привратник, сидя на завалинке, недовольно крякал и брил отросшую бороду остро заточенным клинком. Эльфийка его доконала со своей правдой: «Януш, ты смел, ты умен, но ты выглядишь, как гибрид гоблина, орка и тролля с похмелья. Ну приведи ты уже себя в порядок, сил нет смотреть. Давай я тебе носки постираю, а ты пока побрейся».

Януш покорился и теперь изо всех сил старался не порезаться.

Зоя Валерьяновна крепко спала в шалашике на куче лапника. Во сне она на кого-то ворчала, и в радиусе нескольких метров падали без сил залетевшие случайно мошки.