Отбор женихов для волчицы лунного князя

Запускаю пальцы в волосы. Как теперь общаться с Арианом? Как объяснить, что его предложение не интересует и даже оскорбляет, что сейчас я была сама не своя?..

Это всё стресс. Взрыв, страх подкосили меня, смутили, вот и делаю глупости. У моего поведения должно быть логичное объяснение! Обязано быть! Иначе… иначе не знаю, как себя понимать.

Дверь открывается. Вздрагиваю, готовясь забиться в угол, но это официантка. Она снимает с подноса вазочку с тремя шариками мороженого в шоколадной обсыпке и ставит передо мной. И ещё два высоких стакана оранжевой жидкости с голубыми протуберанцами наполнителя и трубочками с зонтиками. Упираюсь взглядом в ложечку изящной формы. Хочу себе такой набор… правда, теперь нет кухни, куда его положить.

Закрываю лицо руками. Запах шоколада и сливочные нотки мороженого странно оттеняют соль навернувшихся слёз.

Не хочу быть игрушкой.

Я не развлечение.

Сижу, повторяю это про себя.

Шорох открывающейся и закрывающейся двери кажется утомительно громким.

Не поднимаю головы, не отнимаю ладоней от лица, запах шоколада обволакивает меня, но даже ослеплённая и лишённая возможности обонять что-то, кроме десерта, знаю: это Ариан. Его взгляд физически ощутим.

Тихо скрипит кожа. Ариан сидит напротив, и я безумно рада, что нас разделяет стол. Я почти задыхаюсь от его близости, часть меня ещё трепещет, хочет его.

Как мотылёк и огонь.

– Ты правильно сделала, что отказалась, – глухо произносит Ариан. – Во мне играли низменные инстинкты, гормоны кружили голову, не уверен, что смог бы думать о тебе.

Как честно. Его взгляд прожигает насквозь. А у меня, помимо раздражения, тоже бурлят низменные инстинкты. Зарождающееся внизу живота желание накатывает горячей волной, опаляя сердце, разливаясь теплом по лицу.

– И часто у тебя так гормоны играют? – шепчу я. – Скоро ли успокоятся? Как ты меня охранять собираешься, если руки держать при себе не в состоянии?

– Удержу, не бойся. И скоро станет легче. – Выдернув соломинку, Ариан отпивает из высокого стакана. Мне интересно, почему он уверен, что успокоится, и объяснение не заставляет себя долго ждать. – Укус в основание шеи практикуется не просто так. В кровь самк… женщины попадают гормоны, и от её укуса в кровь сам… мужчины попадают гормоны, повышающие вероятность зачатия. Но даже без ответного укуса само это действие, кровь женщины пробуждают инстинкты, воздействуют на организм. Первые три дня – самые бурные, полные одержимости. Сейчас все распустившие зубы хотят тебя, видят сны о тебе, представляют тебя вместо женщин, с которыми снимают напряжение. Я перенёс обсуждение условий на три дня отчасти во избежание драки, пока играют гормоны и собственнические инстинкты.

Его слова капают в мой разум, вырисовывая странную картину.

– Ты меня не кусал, – чеканю я.

– Да, всего лишь наглотался твоей крови с гормональным коктейлем оборотней.

– Так дело только в этом? – Поднимаю взгляд: у Ариана мокрые волосы и взгляд шальной.

– Нет, конечно: ты сама по себе привлекательная. Я захотел тебя, как только увидел.

Интересно, я когда-нибудь привыкну к откровенности оборотней? Бегают голыми, такое в лицо заявляют.

– На тебя укусы тоже повлияли. Не так быстро, потому что обмен веществ медленнее, но твой организм стал более фертильным, уже началась овуляция. Это делает твой запах объёмным, острым, пьянящим. Ты сама стала более возбудимой, – голос Ариана понижается до чувственных бархатистых переливов. – Должна чувствовать, как физическое влечение подавляет волю и установки, и то, что недавно казалось немыслимым, сейчас кажется почти естественным.

Я готова согласиться, но язык увязает в странном бессилии. Взгляд Ариана парализует, его голос наполняет жаром:

– …твоё тело жаждет ласки. Кожа такая чувствительная, горячая, отзывается на каждое прикосновение. И груди упругие так и просятся в ладонь, топорщатся под тканью сосками, призывая охватить их губами… желание накатывает, шумит в твоей крови, выливается соками, пробегает мурашками и теплом вдоль спины, заставляет дышать чаще, чувствовать острее…

Какой рокочущий, подавляющий волю голос. Дышу и впрямь тяжело, внизу живота тянет от нестерпимого возбуждения.

– А память о твоей крови, генетическом коде, усиливает моё влечение, заставляет ясно чувствовать твоё желание, запах. Это осязаемо, это… сводит с ума. Если бы попробовала мою кровь, уже лежала бы на этом столе, раздвинув ноги и отдаваясь мне…

Вцепившись в стакан, Ариан осушает его в несколько шумных глотков. Хватает мой и, выдернув соломинку, тоже выпивает.

Пытаюсь собраться с мыслями, совладать с разгорячённым телом, трясущимися руками. Дышать просто невозможно.

– Не хочу так, – бормочу я.

– Я тоже. Ешь. Еда успокаивает.

Прижимаю ледяную вазочку с мороженым ко лбу. Холод хрусталя обжигает. Раньше думала, знаю, что такое страсть, но только теперь действительно понимаю всю глубину этого простого слова. Понимаю губительность похожих на одержимость ощущений.

Но я права: у моего странного поведения есть логичное объяснение!

Разум, где ты? Скорее помоги мне справиться с этим безумием.

Выглядываю из-за вазочки: сцепив подрагивающие пальцы, Ариан смотрит в потолок, ноздри трепещут, губы дёргаются. Блестят острые клыки. В расстёгнутой рубашке видна шея, пульсирующая жилка, крепкие мышцы грудной клетки. И плечи-то какие широкие… Хорош, волчара.

– Почему ты неженат? – хрипло уточняю я.

Ариан задумчиво косится на меня и снова уставляется в потолок:

– Всякие разные обстоятельства.

– Трагические истории…

– Может быть. А может, и нет. – Он приглаживает влажные волосы. – У нас нет разводов, супругов выбираем раз и навсегда, поэтому к выбору надо отнестись максимально серьёзно.

У нас разводы есть, но я тоже считаю, что выбирать надо раз и навсегда.

– Руководить должны не гормоны, а здравый смысл, – продолжает Ариан. – Страсть – это прекрасно, после укуса можно несколько недель не вылезать из постели и друг в друге души не чаять, но потом наступает отрезвление, и та, что казалась судьбой и смыслом жизни, предстаёт в ином свете. Тогда уже надо притираться характерами, узнавать друг друга заново. И может оказаться, что вы не способны жить мирно, не уважаете друг друга и не цените.

В его голосе – затаённая боль, так что трагическая история может за этим и стоять.

– Я хочу быть уверен, что мой выбор не порыв страсти, а что-то большее. – Ариан вновь приглаживает волосы и оставляет сцепленные пальцы на макушке. – Да и с порывами страсти туго: нет такого, ради которого я готов презреть комфорт нынешней жизни, раскрыть перед подданными лицо. Хотя со временем придётся ради наследника найти женщину, с которой будет уютно, которая станет поддерживать меня и помогать, а не разрушать мою жизнь.

Помогать и поддерживать – да, в отношениях это куда важнее, чем страсть.

– И пока я… не слишком расположен к брачным играм. Привык к человеческим женщинам, и это испортило мой вкус. Не в обиду тебе будет сказано, но есть разница между женщинами Сумеречного мира и волчицами Лунного. Поэтому у меня давно никого не было: привожу себя в состояние повышенной благосклонности к отношениям.

Педант.

– И как результат? – Нервно дёргаю плечом. – Тянет на отношения?

– Нет.

И почему мне обидно?

Но в целом я согласна, сама подхожу к выбору спутника с тех же позиций, за вычетом поправки на последствия укуса…