Сокровище чародея

– В чём меня обвиняют?

– То, что ты сказал Бере – просто недопустимо.

От удивления Ёфур приоткрыл рот. Бессильно взмахнул руками:

– А что я такого сказал, кроме правды?

Гарун нахмурился, его голубые глаза опасно потемнели, но Ёфур продолжал:

– Разве я не сказал то, что думают все? Разве не говорили то же самое за её спиной?

– Говорили, – кивнул Гарун. – И поверь – девчонка среди стражей моя постоянная головная боль.

– Так в чём проблема?!

– В том, что своим упорством Бера доказала право стать одной из нас. Она страж. Нравится тебе это или нет, но она наша соратница, одна из нас, ты понимаешь?

– Но все…

– Не все! – Гарун стукнул кулаком по столу и уверенно повторил. – Не все считают, как ты. И независимо от мнения отдельных стражей Бера, напоминаю ещё раз, одна из нас, а мы своих в обиду не даём.

– Но я тоже один из вас.

– Ты переступил черту. Ты поступил подло, ударил в спину одного из стражей ради какой-то чародейской шлюхи. У нас так не принято.

– Но Бера девчонка, она не должна…

– Она доказала своё право быть стражем, – с нажимом произнёс Гарун. В его глазах под нависшими веками плескалась злость. – Она такой же страж, как ты, как я, как любой из нас, независимо от того, что у неё в штанах. Ты можешь устраивать с ней тренировочные бои, но не унижать. И уж точно не при чародейке.

Глаза Ёфура изумлённо округлились. Сказанное Гаруном не укладывалось у него в голове. Он растерянно произнёс:

– Но ведь все же… – голос его набирал силу. – Не надо делать меня козлом отпущения. Я сказал то, что думают многие из нас: девчонке не место среди стражей. Она помеха.

– Она справляется со службой. Бере пришлось работать намного больше, чем любому из нас, и, повторюсь, это достойно по меньшей мере уважения!

Ёфур бессильно развёл руками и покачал головой. Осторожность брала своё, и он опустил взгляд:

– Хорошо, я понял.

В разбитой губе ещё жили отголоски боли, но куда сильнее саднила уязвлённая гордость.

«Ну Бера», – Ёфур стиснул зубы, представляя сладкий миг отмщения.

– Я переведу тебя в другую девятку, – припечатал Гарун.

Это не входило в планы Ёфура, он вскинул голову:

– Прошу вас, не делайте этого. – Он постарался придать лицу испуганное выражение.

Смена девятки рушила все его планы.

– Не думаю, что после всего случившегося вы сможете служить вместе, – покачал головой Гарун.

Судорожно придумывая достойную отговорку, Ёфур наконец сообразил:

– Но если мы не решим эту проблему, будет только хуже. Не станете же вы следить, чтобы наши девятки никогда не пересекались, а если будет критическая ситуация? – На этот раз головой покачал Ёфур. – Такие проблемы нельзя оставлять за спиной.

Гарун задумчиво его разглядывал. Пощипал бороду и вздохнул:

– Умеешь ведь рассуждать здраво. Что на тебя вчера нашло?

Ёфур понял, что настало время перетягивать симпатии на свою сторону. Он тяжко вздохнул, приоткрыл рот, но тут же плотно сомкнул губы и помотал головой. Уныло ответил:

– Не могу сказать. – Он стиснул кулаки, будто борясь с желанием рассказать, и снова помотал головой. – Нет, это слишком личное.

Ёфур отчётливо представлял, как Гарун закатывает глаза и качает головой, даже услышал тихий шёпот: «Как дети…» Но по мнению Ёфура лучше пусть Гарун считает, что у него детские проблемы, чем снова ударит в зубы.

– Ладно, я подумаю над этим вопросом, – неохотно вымолвил Гарун. – Можешь идти.

Ёфур чеканным шагом добрался до двери. В спину ему раздалось:

– Если захочешь поговорить, я всегда к твоим услугам.

«Получается», – улыбнулся Ёфур, пользуясь тем, что его лицо никому не видно.

– Чародейки могут проходить в Стражериум только по специальному разрешению. Ещё одна неурочная гостья с даром здесь – и можешь прощаться со службой.

Холодок пробежал по спине Ёфура, он торопливо кивнул:

– Да, понимаю, больше не повторится.

Со скорбным видом он вышел в коридор. Старшина ждал с каменным выражением лица. Не промолвив ни слова, он исчез в кабинете Гаруна.

Оглядевшись и не увидев никого в просторном зале двенадцати богов, Ёфур направился к выходу. Кулаки у него чесались, но куда важнее, чем спустить пар, для него было придумать такое объяснение вчерашней ситуации, чтобы плохой оказалась Бера, а не он. Ёфур крепко задумался над тем, как вывернуть ситуацию в свою пользу.

***

Музыка, песни, пляски, ритуальные игры – дом Беры чуть ли не ходуном ходил от сотрясавшей его толпы: к жильцам и сопровождающим невесту присоединились соседские ещё бодрые бабушки, дети, юноши и девушки.

Бера, не отошедшая от ночного разгула, чувствовала себя слишком измученной, хотя и радовалась, что сговор удался – отец говорил ей, что у её брата в этом сватовстве много соперников.

Натянув улыбку, Бера немного походила между гостей. Закончив с приветствиями она, спасаясь от тошнотворных запахов еды и вина, вышла в сад и, спрятавшись в тени плюща, наблюдала за игрой в мяч. Она бы потерпела все запахи и звуки, чтобы находиться рядом с братом и его невестой, но семья Сабати ещё не привыкла к тому, что девичьими играми и разговорами Бера не интересуется, всячески её в них завлекала, и чтобы не мучиться, но не показаться грубой, она сбежала.

Девушки и юноши перекидывали друг другу кожаный кругляш, смеялись, строили глазки. Юношей было меньше, так что Бера не боялась приглашений. Да и зареклась она играть в мяч после того, как, уже усиленная чарами, случайно сломала носы нескольким изнеженным красавчикам.

Оглянувшись на дом, Бера продолжила следить за мячом, рассеянно думая: «Надо бы подойти к отцу и рассказать о вине, пока он слишком занят, чтобы злиться». Она снова оглянулась на площадку перед домом: у ворот стоял Сарес – неудачно заглянувший поутру белокурый брат будущей родственницы – и высматривал кого-то в толпе гуляющих по саду. Его взгляд остановился на Бере. Она поспешно отвернулась и пошла к малому входу. Тяжёлый с золотым шитьём подол платья бил её по ногам, точно колокол.

Она взошла по низким каменным ступеням и по привычке ожидала оказаться в сумраке маленького коридора, но даже тот был освещён и украшен цветами с густым сладким запахом. Где-то рядом звучали голоса. Бера торопливо миновала слишком пахучее пространство.