Обещанная медведю. Замуж за монстра

Обещанная медведю. Замуж за монстра
Анна Владимирова

Обещанная
– Ну привет, Ринка, – усмехнулся он, жадно разглядывая меня, прилипшую к дверям лифта.

– Привет, Миша, – хрипло выдавила я, не в силах скрыть дрожь.

– Ну и что же ты… – Он сделал последний разделявший нас шаг и оказался вплотную, – деру даешь? Такой страшный?

– Да, – выдохнула я еле слышно.

– Не любишь больше? – всмотрелся он в мои глаза.

Голод. Тоска. Злость… Столько злости, что меня уже ничто не спасет. Добегалась.

– Нет, – подписала себе приговор.

Он резко втянул воздух, мешая медленный выдох с рычанием.

– Куда собралась? – потребовал жестко, выпрямляясь.

– Это мое дело.

– Ошибаешься, дорогая. – Он схватил меня за шею и притянул к своему лицу. – Теперь мое…

Анна Владимирова

Обещанная медведю. Замуж за монстра

Пролог

Ж

За окном автомобиля лил дождь. Свет фар встречных машин больно бил по глазам, и я жмурилась на россыпь капель на стекле, переливавшихся от яркого света. Кожа шеи горела от царапин, которые оставил Стерегов, вытаскивая меня из холла гостиницы. Теперь он сидел на переднем сиденье, сгорбленный в напряженной позе, и всматривался вперед. Водитель его тоже безмолвствовал.

Когда мы оказались с Михаилом на улице, я не увидела никого, кто помог ему меня найти и сделать беспомощной, заперев дар ошейником. Только машина ждала у фасада. Водитель открыл передо мной двери, и Стерегов швырнул меня в салон.

Ненавидел…

Я чувствовала это всем своим существом. Кожа словно остывала от невозможности пользоваться силой, пальцы еще покалывало, но они стремительно коченели от холода. И моя уверенность в себе гасла. Я беспомощна теперь перед этим монстром…

Бессильна.

Мне хотелось напомнить себе, что еще час назад меня уже ничто не пугало. Все было под контролем. Но неизвестность, которую гарантировал мне Стерегов, кидала в дрожь. Хотелось потребовать у него ответа на вопрос: что он собирается сделать? убить? или сначала помучить? Но я молчала, ежась в комок и пытаясь согреться.

Да, я бросила его, хотя когда-то давала согласие ему принадлежать. Не явилась, не подчинилась законному требованию оборотня вернуться, подписав себе смертный приговор. И он вправе сейчас меня за это разорвать…

Как же горько…

Мы когда-то мечтали о свободе… Только она оказалась никому не нужна, а мы – жестоко наказаны за мечты. Михаил стал одним из самых опасных и влиятельных мужчин моего мира. Его боялись и ненавидели все: и ведьмаки, и оборотни. Я же поняла, что оказалась неудачницей. Училась как проклятая, осваивала медицинские профессии, пытаясь быть отличницей во всем. Но так и не поняла, чего хочу от жизни…

Погруженная в свои мысли, я не сразу поняла, что мы въехали в частный сектор ну с очень нескромными домами. Машина плавно скользила по освещенным улицами еще некоторое время и остановилась около высокого забора перед отдаленным домом. Я пялила глаза на двор, пока ворота плавно закрывались за автомобилем, но уже через пару вдохов забыла обо всем. Куда делся водитель – даже не заметила. Стерегов открыл заднюю дверь и приказал глухо:

– Выходи.

Но когда я попыталась выбраться сама, подхватил под руку и вытащил из салона рывком. На ступенях крыльца я упала, больно ударившись коленками, но он словно не заметил – открыл входную дверь и втолкнул меня внутрь. А когда я уперлась, снова схватил за горло и прижал к себе спиной:

– Прости, красную дорожку не нашел, – процедил мне в затылок и неожиданно зарылся в волосы, шумно вдыхая. – Ты пахнешь маслом… растворителем… и продолжаешь грызть головки деревянных кистей…

Он скользнул подушечками пальцев по моим губам, а я, дрожа, прикрыла глаза. Когда мне отрезали все пути к отступлению, стало по-настоящему страшно. И во всем этом ужасе его слова и касания казались очередной иллюзией, пустой надеждой на то, что он может простить.

Стерегов отстранился, выпуская, и я едва не сползла на пол.

– А стиль работы ты изменила отлично! – Он обошел меня и направился куда-то через холл. – Я и не догадался, хотя мозги сломал смотреть на эту твою картину со свечей…

А я осталась стоять, вспоминая, как рисовала первую картину для него. Мне казалось, этот мужчина зацепится за любой намек – за стиль, за мимолетный запах, за ритм шагов… Все картины для Стерегова я писала правой рукой. И хоть это было ужасно сложно – сработало. Он получил препарат, спрятанный внутри, и схватился за возможность себя спасти. А мне повезло остаться неузнанной.

– Мне ужин и вино туда подать? Или все же снизойдешь до гостиной?

Я тяжело сглотнула и направилась к Стерегову. Ошейник перестал холодить кожу. Вскинув к нему руку, я не почувствовала ничего. Он остался лишь заклинанием.

Я прошла через мрачный холл и оказалась в гостиной. На столе свечи, вино… будто у нас свидание.

– Зачем я тебе? – прошептала, почувствовав его позади.

– У меня прямо злой рок – подбирать женщин за Тахиром, – усмехнулся он и сунул мне в руки вскрытое письмо, которое я собиралась отправить единственному мужчине, казавшемуся мечтой.

– У меня ничего не было с Тахиром, – зачем-то начала оправдываться, сминая письмо.

– Охотно верю, – Михаил уселся на стул передо мной. – Он, в отличие от тебя, шлюхи, верный.

– Да пошел ты! – прошипела я.

– Я и пошел, – холодно согласился он. – Но, как видишь, вернулся. За тобой. А ты? Зачем подкидывала мне препараты? Подставить хотела?..

Я застыла, тяжело сглатывая. Смотреть в его глаза стало больно. Грудную клетку жгло, душу будто драли когтями в клочья… И по щекам покатились слезы.

– …И что это значит? – раздраженно потребовал он. – Это ты украла последнюю вакцину?

– Ты же мне не поверишь, – шмыгнула я носом.

– Отвечай на вопросы! – угрожающе процедил он.

– Нет. Не я.

– А кто – знаешь? – через небольшую паузу потребовал он.

– Нет.