Ольга. Уроки престольного перволетья

– Слыхал. Князя, что ль, село?

– Теперь – княгини.

– Ясно, – мастер с любопытством воззрился на Ольгу. – Помощники надобны, один навряд управлюсь. Да и места на дворе нет, такие меры осилить.

– А есть кто на примете?

– Сын у меня подрос. Но двор у нас один, и печь тоже.

– А ежели мы твоему сыну избу в Высоком срубим? – предложил Яромир. – Печь успеете сложить, пока година? А как наступит травень, так и за дело приметесь. После сын может и дальше в Высоком жить – посуду станет делать, коли плинфа не понадобится.

– Что ж? – Местята почесал в затылке. – Мысль занятная, князь Ярормир, давай потолкуем…

Яромир с Местятой договорились, что подмастерье будет работать всё тёплое время следующего года лишь на оплате снедями, взамен того, что изба и печи будут построены в Высоком бесплатно. Затем Яромир сторговался с самим Местятой, поставив ему условие, что к концу серпеня в следующем году весь материал будет готов.

– Батюшка, неужто ты терем каменный задумал выстроить? – удивлённо спросила Ольга, когда они с Яромиром ехали с Подола в княжеский Детинец.

– Я, дочь, про греческий образ камнеукладчества Камыку рассказал – он думает, что справится с подобной постройкой, готов за дело взяться. Так что попробовать стоит. Деревянный-то терем мы тебе равно срубим за остаток лета и осень. А Местята глину нужную привезёт и образцы плинфы к серпеню сделает. Съездите с Искуси и Камыком, когда Местята с работой управится, – поглядите на сей камень, Камык на воротах в детинец поупражняется, тогда и решите.

– А что же изба и печь для подмастерья?

– Пригодятся. Устроишь в Высоком гончарный конец.

– Батюшка… Я ещё хотела спросить. Не про камень.

– О чём, дочь?

– Дагмара говорила, что Олег Рюрику поклялся ни одно дитя своим не признавать. Вещий, верно, желал от клятвы освободиться – потому исконных богов отринул и Христа принял. Сына хотел своим наследником назвать и престол княжеский ему оставить? – затаив дыхание, спросила Ольга.

Она вспомнила свой разговор с Дагмарой. Ей захотелось поведать о нём Яромиру, поделиться с батюшкой услышанными от Дагмары откровениями. О том, что Олег-младший, прозванный Моровлянином, был Ольге отцом, а Вещий, стало быть, дедом. О тайне самой Дагмары, которую ведунья открыла Ольге накануне её отъезда из Выбут… Дагмара любила Вещего, была его наложницей и даже родила ему двоих сыновей. Один из них умер в младенчестве, а другой – по достижении возраста девяти лет… Дети Вещего умирали… А он, желая сохранить жизнь своему единственному сыну, отрёкся от исконных богов, и её отец выжил… И родилась она… Ольга не решалась завести с Яромиром подобные речи, боясь своим любопытством к родному отцу обидеть названого батюшку. Моровлянин, видно, никогда в своей жизни и не задумывался о том, что у него могло быть дитя от Вельды. А Яромир заботился об Ольге и баловал её так, как и не всякий родной отец стал бы.

– Желать-то, конечно, мог, – вымолвил Яромир, вздохнув. – Но вряд ли это был главный повод для Вещего, предаться Христу. Вещий – муж разумный и деятельный был, и скорее о выгодах торговых пёкся, да узрел сполна – как у греков всё ладно устроено, и силу болгар оценил – вот потому и крестился. Но с волхвами не сдюжил, а они своей властью делиться со жрецами Христа не пожелали, потому и заводили речи, что, мол, мир с греками бедой обернётся. Твой-то супруг тоже, мыслю, не рад подобным союзникам – много власти волхвы в Киеве имеют. Но тебе пока об этом раздумывать не след, то князя забота…

Вечеряла отныне Ольга вместе с князем в Пировальне под песни гусляра, басни сказителя или глумы потешника-игреца. За столом сидели самые приближённые к князю знатные люди. Как-то раз были среди них древлянские тали[23 - Заложники] – два княжича – пятнадцати и четырнадцати лет отроду – сыновья князей из Житомиля и Коростеня. Игорь раз в седмицу повелевал знатным заложникам разделять с ним вечерю. Княжич Векослав был высоким, красивым отроком с тёмно-русыми кудрями и приветливым лицом, его двоюродный брат Малосвят – приземистый, коренастый, белёсый, глядел исподлобья волчонком.

Княжичи были отданы в тальбу после случившейся четыре года назад войны князя Игоря с древлянами и воеводой Олегом Моровлянином.

С тех пор древлянские княжичи жили в Киеве и пестовались ратными наставниками вместе с отроками младшей дружины Игоря. Изредка – пару раз в год – князь Игорь позволял тоскующим матерям и мятежным отцам, князьям из Коростеня и Житомиля, навещать своих отпрысков.

Подробности той войны, как и повесть о болгарской жене Игоря, Ольга тоже услышала из уст Асмуда во время путешествия из Новгорода в Киев.

Внимательно выслушав Асмуда, Яромир тогда спросил у него:

– Кого же древляне прочили в Киевские князья?

– Так Моровлянина и прочили.

– А чем им Игорь-то не угодил?

– Родом своим варяжским. С лёгкой руки Олега Вещего русью зовутся все кияне, окольные поляне и даже черниговцы, все те, кто под длань Вещего склонился. А было время, сказывают, когда русь жила на реке Дунай, там, где ныне болгарская и угорская стороны, а ранее была земля обров[24 - Авары – кочевой народ (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D1%87%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B8) центрально-азиатского происхождения, переселившийся в VI веке (https://ru.wikipedia.org/wiki/VI_%D0%B2%D0%B5%D0%BA) в Центральную Европу (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A6%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D0%95%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B0) и создавший там государство Аварский каганат (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%B2%D0%B0%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BA%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D1%82) (существовал в VI —IX веках)]. Среди болгар и доселе грады имеются, где русские князья сидят. К примеру, в устье Дуная – там наши купцы завсегда остановку делают по пути в Царьград.

Царство обров было сокрушено соседями и восставшими данниками[25 - В 796 году авары были побеждены и подчинены франками. В начале 9в. Аварский каганат прекратил существование]. Сгинули как обры – сиречь, без следа. Слыхала, княжна, поди, такую присказку. Освободившиеся от власти обров народы свои державы устроили: болгары на Нижнем Дунае, моравы на Среднем и на реке Мораве. Русь перешла Карпаты и поселилась с этой стороны гор. Поляне, уличи, древляне, волыняне, лендзяне и хорваты – все народы от Днепра до Карпат – данниками руси сделались, и князя русского и наследников его своими правителями признали. По подобию обров и хазар самый главный правитель Червонных земель, сидевший на престоле в граде Стольно[26 - Под этим названием я подразумеваю славянский город, от которого осталось так называемое Стольское городище в Николаевском районе Львовской области Украины, на плато над поймой реки Колодницы, левого притока Днестра. Занимает площадь более 250 га], называл себя не князем, а каганом.

По реке Днестр и Греческому морю русь ходила в Царьград, а через пролив между Таврией и Тмутараканью в Сурожское море поднималась, через хазар на Хвалынь добиралась. Князь Волдимир Стольный крещенье греческое принял, как и болгарский, и моравский князья.

Главные грады Руси в Червонных Землях были, а Киев всего лишь околицей считался. И ныне Стольно и Плеснеск – самые большие грады во всех славянских землях. А есть ещё Сольско – в округе которого добывают соль. Стольно – ранее всем градам град был, но ныне второй после Плеснеска. Наследников мужеского рода у князя Волдимира Стольного не осталось, и первенство к другой княжеской ветви перешло, той, которая в Плеснеске правила. Плеснеск стоит на перекрёстке всех пеших и речных торговых путей. Через карпатские перевалы дороги из Плеснеска ведут к уграм[27 - Венгры], моравам и немцам. А речные пути соединяют с варягами, болгарами, греками, Киевом. По Висле и Верхнему Бугу варяги прибывали на Русь и нанимались к здешним князьям в дружины, русь их ровней себе не считала, служивым людом числила, не более, и даже тех, которых наместниками в иные русские грады посадила, подобно Аскольду в Киеве.

Вот потому князя нашего Игоря – и древляне, и уличи, и лендзяне пришлым варягом считали, захватчиком, на престол русский посягнувшим. Хотя это не так. Игорь Рюрикович – тоже князь рода русского. Новгородские волхвы знают преданья о том, что до того, как прийти на Дунай, народ крови с русью единый жил между Вислой и Одрой. Волхв Избора родство Игорева прадеда по матери Гостомысла с древним русским князем Волдимиром[28 - Имеется в виду «русский» князь Вальдемар, который упоминается в Тидрек-саге, норвежской рукописи 13 века. Князя Владимира Всеславьича, основателя Великого града, далёкого предка князя Рюрика, знает и Иоакимовская летопись. Хронологически Владимир Всеславьич из родословной Рюрика может быть соотнесён с Вальдемаром Тидрек-саги, а Великий град из Иоакимовская летописи – с Велиградом варинов-ободритов] установил через все колена. Он великий воин был. Его наследники ранее карпатских русов из-под руки обров освободились, вернулись в исконные свои грады на Варяжском море – Велиград, Старград и на остров Руян. Там и правили. Из Велиграда род Гостомысла происходил. Так что князья, что в Старграде и Велиграде, что в Стольно, Плеснеске и Сольско – все русской крови. Да и моравы, сдаётся мне, от того же рода, что и русь. У них даже и главные грады называются, как у варягов, – Стар да Велик[29 - Считается, что город Велеград был столицей Моравии. Точное его местонахождение не установлено. Предположительно, располагался в районе чешских городов Старе-Место (букв. Старый город) и Угерское Градиште, менее, чем в 10 километрах от которых находится деревня с названием Велеград].

– Выходит, и я – русской крови? Мой дед, Стемид, тоже в родстве с князьями Велиградскими? – Ольга изумлённо распахнула глаза.

– И ты, княжна, разумеется, – улыбнулся Асмуд. – Сам-то я не знаю-не ведаю, но иные люди думают, что русь – это не просто прозвание племени, потому как и молвь, и боги руси те же, что и у прочих племён славянских. Исстари русь – это люди знатного рода. Поля не пашут, жита не сеют, живут лишь войной и правят. Им дозволено убивать беззаконников, но должно защищать живущих по правде. Они носят плащи червонного и рудного сукна… Ведь красный – священный для руси цвет. Русь – племя гордое, склоняет головы лишь пред богами; их наставлениям, мудрыми старцами истолкованным, единственно внемлет… Вот от того и повелось стремление прочих народов прозваться гордым именем славного племени. Но мнится мне, чтобы стать частью руси, одной крови мало, нужен дух – отважный и деятельный… И разве не таков наш князь? Или твой батюшка? Или твой слуга покорный? Или ты сама? – прервав свою вдохновенную речь, Асмуд вновь улыбнулся, значительно помолчал и продолжил. – Все мы – русь. И недаром для греков едины грозные «росы» или «русиос», что в Киеве, что в Стольно. И для латинян. Но вот незадача – местный люд равно варягов чужаками числит. А Олег-младший – он-то сын моравской княжны. Недаром Моровлянином прозван. Русские и моравские князья друг друга ровнями считали, роднились меж собой. Дед Олега Моровлянина по матери, княжич Предслав, – сын князя Святополка Моравского, а бабка, жена Предслава, – дочь князя Волдимира Стольного. Методия, супружница Моровлянина, – тоже дочь русского князя Тудора, но не из Стольно, а из Плеснеска. По разумению местного люда, наследники Олега Моровлянина и Методии, как потомки знатных русов и моравов, прав на Киевский стол имеют больше, нежели сын северного князя Рюрика. Наш Игорь устроил бы князей Червонных в наместниках Киева, но отнюдь не первым князем среди прочих, которым является ныне.

– Я поняла, что мать Олега Моровлянина была очень знатной крови. Но ведь отец-то нет. Разве Вещий не такой же пришлый северный варяг, как Игорь? Только ещё и рода, с русью разного? Отец-то Вещего – князь урманский был, – вновь удивилась Ольга. – Как же Червонная Русь Вещего Олега князем в Киеве признала? Боялась, знать, его русь?

– Об этом, княжна, всякое сказывают, и уж не знаю, правда ли то или ложь. Когда Вещий захватил Киев – ту потерю князья русские не заметили: не до того было – их тогда больше дела с уграми занимали, думали, как бы спровадить скорей сей народ прочь из своих земель. А вот когда Вещий древлян покорил, подобную утрату они допустить не смогли – большая рать подступила с запада. А Вещий, чтобы людей своих не губить, дело поединком решить предложил – поочерёдно с тремя самыми бесстрашными воеводами сразиться пожелал. Условие стязания было такое – коли победит – то русь признает его князем Киевским и за древлянские земли воевать не станет. Три вождя из противной рати вышли с Вещим на поединок, и Олег всех одолел, но не убил, поранил только. Всё это на глазах у огромного войска происходило, а затем Олег своих противников – и тех, с кем стязался, и прочих наблюдателей самых знатных в святилище Свентовита позвал, коего здесь Сварогом кличут. Молвил князь, что сам Бог верховный повелевает его князем признать. Несколько Олеговых самых верных людей и вражьих воевод и князей вошли в святилище. Что там случилось – никому доселе не ведомо – все видоки молчали о том. После того, говорят, Олега Вещим стали звать. И до сих пор люди гадают, что же тогда случилось, бают – сам Свентовит нарочитым воям явился и Вещего сыном назвал. Потому его и признали князем Киевским и в свой русский род приняли – не из-за знатности, а по воле самого Бога… Червонная Русь заключила с Олегом союз и на дань с древлян более не притязала. А после того, как Вещий греков победил и дюже выгодный ряд положил – русь его первым среди князей признала. А что им оставалось? Тоже ведь купцов своих хотелось на торжища царьградские отправлять безмытно. Русь-то ранее на Царьград ходила, но одолеть греков в бранях так и не сумела. Волдимир Стольный крещён был греками, но такого выгодного соглашения, как Олег устроить не смог. Не просто так Олега Вещим нарекли. Всё ему покорялось до поры. Вот только в битве на Итиле удача изменила Вещему. Тогда много руси полегло… Что было – то было… Да быльём поросло. Чего уж вспоминать… Наш-то теперешний князь тоже ведь не лыком шит. Пусть не так быстро, как его дядька, утвердил свою силу. Но ныне, кто бы чего не болтал и не придумывал, князь Игорь Рюрикович Киевский – достойный преемник Вещего и первый среди прочих князей Руси…

– Но ежели бы не пала Олегова рать на Волге, тяжко пришлось бы Игорю… – заметил Яромир.

– Мы, варяги, всегда за Игоря были, и новгородцы ещё, и русин Фаст с сыновьями, и Руалд, шурин князев. Руалд до поры удачей был не обделён – после побоища на Итиле выжить сумел. Так что у князя тоже сила имелась, – с лёгкой обидой ответил Асмуд. – Но что война бы лютая была, это ты прав, князь Плесковский. Сыновья русских воевод, уже после смерти своих нарочитых батюшек, участвовали в бунте Моровлянина, вместе с ним бежали на запад. Из Олеговых соратников кроме Фаста сейчас один Гудти жив. Он правит в Сурожских землях.

Рассказ Асмуда о том, что жители Руси были готовы признать Олега Моровлянина своим законным князем, необыкновенно взволновал Ольгу. Как и мысль, что среди её предков были самые высокородные князья – моравские и русские… А её дед и вовсе самому Свентовиту родич оказался… Выходит, что она могла бы стать наследницей киевского престола и всей Русской земли ничуть не худшей, чем её супруг… И пленённые древлянские княжичи, без стеснения на неё на застолье глазевшие, должны были бы признать её власть над собой по праву рода, а не по праву силы её супруга-князя…

Однажды на вечере присутствовал приплывший на ладье из Царьграда варяжский воевода. Наёмник, остановившийся с дружиной в Киеве по пути в Старград, был зван в княжеский терем для подробного повествования о происходящем ныне в Греческом царстве. Князь, как позже узнала Ольга, всегда самолично общался со всеми странниками, следующими из Царьграда.

– Будь здрав, князь Игорь, – громко приветствовал правителя варяг, поднявшись со своего места, когда Игорь с Ольгой вошли в Пировальню.

Один из гридней, сопровождавших варяга, приблизился к князю и с поклоном поставил на стол перед ним серебряный кубок – дар.

– И тебе не хворать, Андимир. С какими новостями к нам?

– Да какие у меня новости? – Андимир пожал плечами. – У тебя вот, гляжу, все новости. Молвят, княгиней обзавёлся… – варяг широко улыбнулся и, не смущаясь, оглядел Ольгу. – Не врут.

– Не врут, – сдержанно ответил Игорь.

– Славное дело, князь. Женою доброю муж честен, всякому ведомо.

– Довольно пустословить. Лучше расскажи, как там ныне у греков дела обстоят?

– Затишье в Романии. С сарацинами мир, с уграми мир. Нет войны – нет нам ни златников, ни серебреников, ни добычи. Роман больше занят гонениями жидов. С хазарами у него немирье ныне, – ответил воевода, не скрывая досады.

– Да, шибко хазар невзлюбил Роман, – задумчиво молвил Игорь. – Даже в Таврии нет им покоя – иные жиды ко мне в Киев переселились. Супротив них воевать Роман вас не звал?

– Не звал, князь.

– Асы[30 - Аланы], слыхал я, лет пять тому супротив хазар выступали по наущенью греческому, – всё так же задумчиво произнёс князь, будто сам себе говорил.

– Неудачей тот поход для греков обернулся, – подсказал Асмуд. – Асы с греками рассорились, с хазарами сдружились…