Солнце против правил

– Да принес я. Только не справишься ты. Тяжелый он.

Протянул сачок – Лия едва не выронила. А неудобный какой – пока взметнешь, кот пять раз убежать успевает.

Но все-таки умудрилась: загнала в угол. Завопила диким голосом – котейка в страхе уши прижал. И захлопнула мышеловку. Бабки горячатся, советы дают:

– Теперь держи крепче! Рукой прихвати! Смотри, чтоб не цапнул!

Трус-ютьюбер с возбужденным лицом бегает, ракурсы выбирает. Еще несколько челов подошло, глазеют. И ни одна сволочь даже не пытается спрыгнуть, помочь. Вот и думай: какой вообще в мужиках смысл?

С трудом подняла на вытянутых руках тяжеленный сачок – котенок болтался внутри. Выпустила страдальца. Бабки пытались сюсюкать – оскалился, зашипел, кинулся прочь. Сейчас посыплются очередные советы – за что хвататься, как вылезать. Но дядя Бийберт деловито сказал:

– Приступочек видишь? Туда иди.

Как раньше не заметила? Очень даже опция – забралась на него и сразу сэкономила метр. Подпрыгнула, ухватилась за кромку фонтана, подтянуться не смогла, позорно сорвалась. Но тут уж мужики снизошли. Велели прыгать еще раз, подхватили, вытащили. Ноготь, правда, все равно сломался. А джинсы все в пыли и на коленке ободранные.

Бабки квохчут, хвалят. Одна все порывалась интервью брать о ее героизме – для местной газеты. Ютьюбер тоже подвалил:

– Телефон свой давай.

– Зачем тебе?

– Видео скину. Круто получилось. Смонтирую, музычку добавлю из «Звездных войн». В сториз выложишь – звездой станешь!

Лия – практически местная, тертый калач – номер свой на улице сроду никому не засвечивала. Но в социальной сети, тут парень прав, подвигом похвастаться надо – так что, в виде исключения, десять цифр продиктовала.

И только потом взглянула на часы. Ничего себе: уже семь пятьдесят шесть. А ровно в восемь ей надо на проходной отметиться. Пришлось взбаламутить чинное утро Целебноводска: выжимала из самокатика максимум, пешеходы шарахались, машины гудели. Санаторий у них живет по суровым законам: не явилась вовремя – тысяча рублей штраф и гневное назидание от начмеда.

К проходной подлетела в критические семь пятьдесят девять и сорок секунд. Вроде бы шансов нет. Но пожилой охранник дядя Макс тоже симпатизировал улыбчивой медсестре. Поджидал на улице, у сторожки – где надо было отмечать пропуск. Выхватил из рук магнитную карточку, рванул внутрь, приложил к считывателю, выдохнул:

– Ф-фух. Успел.

– Спасибо, дядечка Максичек!

Но у прибора отметиться – еще полпроблемы.

Быстренько припарковала самокат, рысью к себе, в душевое. Давно замечено: когда приходишь с запасом, первые пациенты вальяжной походкой являются часиков в девять. Но сегодня – закон подлости в действии – на диванчике уже сидела склочная на вид дама в белоснежном махровом халате и с огромной сумкой «Шанель». Тетя Люся, уборщица, суетилась – подавала травяной чаек, предлагала кислородный коктейль, – но пациентка надменно отмахивалась:

– Не надо мне ничего!

Увидела встрепанную Лию, напустилась:

– Уже пять минут вас жду!

– Простите. Форс-мажор.

– Вот что за страна! Вроде пять звезд у гостиницы, а сервиса все равно никакого, – продолжала возмущаться.

Даме лет пятьдесят с хвостом, лицо улучшено-закачано-перепахано так, что кукла прямо вылитая. Лия – с ее природной свежестью и натуральным румянцем – таких всегда раздражала. Но тем интереснее вину загладить и пациентку обаять.

Спросила дружелюбно:

– У вас следующая процедура когда?

– Тебе-то какая разница?

– Если не очень спешите, могу двойной Шарко сделать. В качестве компенсации за неудобства.

Глаза кукольной тети блеснули торжеством. Лия всегда удивлялась: цена на душ, в сравнении с более современными и модными усладами, – практически копейки, шестьсот рублей. Но пациенты бьются за каждую минуту насмерть. Однажды целый скандал ей устроили: склочный дядечка утверждал, что песочные часы «подкручены» и по факту его каждый день обделяют. До начмеда дошел, вместе явились – внезапно. Сравнивали время по таймеру. Когда все сошлось до тютельки – извиниться даже не подумал.

У молодящейся дамы в медицинской карте – процедур на сто тысяч, а сумка от натуральной «Шанели», как объяснили Лие старшие медсестры, стоит сумасшедшие евро. Но поди ж ты: обрадовалась. Кивнула милостиво:

– Ладно. Так и быть.

И царственно пошагала в душевое.

Лия мухой бросилась в раздевалку, одежду оставила на полу, сломанный ноготь, чтоб не мешал, откусила – только бы пациентку больше не задерживать. Но когда заглянула в предбанник – тетя еще только раздевается. Под халатом зачем-то и бюстгальтер, и майка с кружевами. Шлепанцы на каблучках и с пушистым помпоном.

Вот блин. Опять проблема. Под душ в таких не встанешь, помпон облысеет. А тряпочные санаторные тапочки – жутко скользкие. Опытные пациенты приносили собственную пластиковую обувь – пусть не гламурную, но устойчивую. Но куколка, конечно, обрядилась в одноразовые.

Лия предупредила:

– Вы только осторожно. Там плитка. И напор воды сильный.

Отмахнулась:

– Справлюсь.

Но едва медсестра включила душ, попросила приподнять стопу – чтобы помассировать водяной струей пятку, – тапочку с ноги сорвало, унесло.

– Совок – он и есть совок, – пригвоздила пациентка. – Все у вас через ж… – Пинком сбросила вторую тапку. Проворчала: – Еще грибок тут подцепишь.

– Могу принести шлепки, – предложила Лия.

– Свои? – ухмыльнулась красавица.

– Нет. Новые.

Несколько раз говорила начмеду: нужно что-то решать со скользкими тапками, но вопрос уже который месяц на рассмотрении. Так что пока за собственные средства купила на городском рынке несколько дешевых, но устойчивых пар – специально для таких склочников.

Куколка отмахнулась:

– Ладно! Давай работай уже. А то до ночи тут у тебя проторчишь.

Прочно угнездилась на кафеле босыми ногами, фигура ядреная – чисто памятник «Колхозница» с ВДНХ, несмотря на все великосветские понты.

Лия сделала напор побольше и сосредоточилась на проблемных зонах дамочки. Когда увлекалась, без разницы, что клиент противный, – все силы прилагала, чтобы максимально разбить целлюлит и обрисовать водяной струей талию.

Куколка послушно, по команде, поднимала и опускала руки, поворачивалась то одним, то другим боком, а когда удвоенный Шарко завершился, снисходительно сказала: