Моя золотая клетка 2

– Ты хочешь подышать воздухом? После завтрака.

Я медленно кивнула, глядя на нее.

– Может быть, нам стоит всем прогуляться? Провести больше времени с семьей – что может быть прекрасней, – Эмметт насмешливо улыбнулся, глядя на меня. Мое сердце едва заметно кольнуло, когда наши взгляды встретились.

– Ничего прекрасного нет, – отрезал Лестер, – и вообще, она – не член нашей семьи.

Он указал на Сандру. Та посмотрела на него чуть нахмурив брови, после чего вновь повернулась ко мне.

– Идем, Элеонор.

– Она останется со мной!

– Я попрошу не мешать моей работе, – отрезала Сандра. Ее голос прозвучал спокойно, но я заметила, как она напряженно сжала кулаки.

– Вот именно, ты просто прислуга здесь, поэтому знай свое место! – в отличие от своей собеседницы, Лестер сорвался почти на крик. Его грудь тяжело вздымалась, а зеленые глаза метали злые искры.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, после чего Сандра опустила голову. На ее губах появилась горькая усмешка.

– Я буду в своей комнате. Прошу прощения, – ее голос едва заметно дрожал. Она поднялась на ноги, и повернула голову ко мне, – Мы погуляем немного позже, хорошо?

Ее рука мягко коснулась моих волос, после чего она скрылась за дверью.

– Кажется, она расстроилась, – заметил Эмметт.

– Мне все равно, – отрезал Лестер, хотя его самодовольный вид явно противоречил словам. Он бросил победный взгляд на дверь, за которой только что исчезла Сандра, и повернулся ко мне, – теперь, когда эта девка не путается под ногами, я могу провести время с моей любимой сестрой.

Я безразлично посмотрела ему в глаза. Мне было совершенно все равно, кто из них двоих будет рядом. Они оба одинаково мне докучали.

Когда Лестер поймал мой взгляд, выражение его лица смягчилось.

– Пойдем скорее.

Он не заметил никаких перемен во мне, что было мне на руку. Я поднялась на ноги и покорно поплелась следом за ним.

– Ты не замерзла? Эта глупая девица совершенно не может присматривать за тобой как следует. Как утомительно, что приходится терпеть ее рядом. Как по мне, до ритуала она могла бы посидеть и в подвале…

Я шла рядом с Лестером, краем уха слушая его болтовню. Подол платья мягко шуршал по лестнице.

– …Забудь о ней, и прислушивайся ко мне. Ведь ты знаешь, я люблю тебя сильнее, чем кто-либо в этом доме…

Я безразлично кивнула и уселась в ставшее уже привычным кресло. Лестер одарил меня взглядом, полным безграничной привязанности, и повернулся к своему мольберту.

Я поерзала немного на жестком сидении. Удивительно, никогда прежде не замечала, насколько это кресло было неудобным. Меня в бедро кольнуло что-то, и я опустила руку, нащупав в кармане клочок смятой бумаги.

Сердце мое пропустило удар, я осторожно перевела глаза на Лестера. Он был увлечен смешиванием красок, и не смотрел на меня.

Я извлекла записку, и развернула, вчитываясь в неразборчивые каракули.

– Элеонор, я же просил тебя не шевелиться, – донесся до меня раздраженный голос, – Что там у тебя?

Я покорно уселась в нужную позу и спрятала бумажку в складках платья. Лестер вернулся к картине.

Пока он оставлял размашистые мазки на холсте, я размышляла о своей находке. В голове всплыла неясная картина.

Пожилая женщина, лежащая в постели в богато убранной комнате.

«Вивианн… это и есть она?»

Я усиленно напрягала память, но кроме этого обрывочного воспоминания, в моей голове не было ничего.

«Это все из-за лекарства Марцелла? Что же он сделал со мной?»

Я снова извлекла записку. Аккуратно оторвала кусочек, отделяя имя неизвестной женщины от остальных запечатленных мыслей.

Соскользнув со своего места, я подошла к Лестеру. Он одарил меня нервным взглядом.

– Что это значит, Элеонор? Тебе наплевать на то, что я делаю для тебя?..

Я протянула ему обрывок записки. Мои глаза неотрывно смотрели на его лицо.

– Вивианн? Ты скучаешь по матушке? – его взгляд смягчился и он погладил меня по голове, – она заботилась о тебе, и очень любила. Теперь вместо нее у тебя есть я.

Он обнял меня, прижимая к себе так сильно, что мои внутренности жалобно заныли.

– Я помню, раньше, когда я обнимал тебя, ты доставала мне до подбородка. А теперь мы почти одного роста. Ты так изменилась за то время, что мы были в разлуке…

Он заглянул мне в глаза.

– И лицо у тебя теперь совсем другое, – его пальцы коснулись моей щеки, – но это все неважно. Как бы ты ни выглядела, я знаю, что это ты, моя дорогая Элеонор.

Он снова заключил меня в объятия. Это раздражало и сбивало меня с толку. Я терпеливо вынесла его прилив нежности, после чего снова протянула бумажку.

– Ну что опять? Она умерла много лет назад, и ты знаешь это. Сядь и позируй мне для картины!

– Ты снова кричишь на нее? Даже твоя любимая Элеонор подвергается нападкам из-за твоего ужасного характера, – в комнате появился Эмметт. Он возник так внезапно, что я даже не услышала его шагов. У меня закралось смутное подозрение, что он подслушивал за дверью все это время.

– И каждый раз в этот момент приходишь ты, – раздраженно ответил Лестер, – я могу побыть с ней вдвоем или вы все сегодня решили меня выводить из себя?

– Тебя выводит все, что угодно, – голос Эмметта прозвучал холодно. Кажется, не только у Лестера было плохое настроение.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ах, забудь. Что это? – Эмметт подошел ко мне и выхватил бумажку у меня из пальцев. Его голубые глаза пробежали по записке, затем замерли на моем лице. Губы тронула едва заметная улыбка, – Мы так наскучили тебе, Алекса, что ты интересуешься мертвыми?

– Сколько раз повторять, чтобы ты прекратил называть ее…

– Почему бы тебе не отвести ее в комнату, где жила матушка?– перебил его Эмметт. Кажется, его начинало забавлять происходящее. – Если ей так хочется, пусть отдаст ей дань уважения.