Мы никогда друг друга не любили

«А какое-нибудь платье я тебе привезу», – пишет Инна. – «Нефиг тратиться на одноразовую шмотку. Тебе теперь, Аврора-в-замужестве-Островская, надо экономить».

– Ваш эклер и капучино, – улыбается миловидная официантка.

Лаванда и кофе.

Дождь и свобода.

Надежда на светлое будущее и… вера в то, что темное прошлое прошлым и останется.

Уже через час я стою посреди небольшого, но чистого номера, смотрю в окно, на оживленную улицу, неспешно тяну прохладную воду. Скоро приедут девчонки, мы наконец-то познакомимся в реальности, нарядимся, сделаем друг другу прически – и отправимся в клуб. Я никогда не бывала в таких местах, но уже успела погуглить и… выглядит волнительно. Пожалуй, мое настроение сегодня – именно танцевать и пробовать коктейли.

Но я все же немного волнуюсь перед встречей, поэтому купила бутылку шампанского. И как универсальное успокоительное, и как благодарность девочкам за поддержку. Когда они – яркая рыжеволосая Инна и не менее яркая, «тюнингованная» с ног до головы, Рита с шумным смехом поднимаются в номер – бутылка становится главным героем.

– Так, моя дорогая, – Рита осматривает меня с ног до головы, – конечно, первым делом снимаешь жилье и налаживаешь быт. А вот потом начинаешь брать от жизни все. Записываешь? Запоминай! Сделаешь мелирование и ботокс волос, потом подкачаешь губки, отрастишь коготки, сменишь гардероб и возьмешь себе путевку в Турцию. Там подцепишь симпатичного красавчика, как из фильма «365 дней»…

– Он итальянец, – вставляет Инна, занятая открытием бутылки.

– Да хоть монгол! Главное, горяч и после бурной ночи никогда в жизни не найдет улицу Орджоникидзе. Он это даже не выговорит, а значит, Ава в безопасности. Только не давай ему свой инстаграм.

– У меня нет инстаграма, – тихо говорю я.

– Тогда это тоже запиши. Завести инстаграм и выкладывать туда красивые фоточки. Чтобы бывший сдох от злости!

– Я бы предпочла, чтобы он не вспоминал о моем существовании.

– Тогда тем более надо сделать инстаграм! И заблокировать его там!

Я не знаю, есть ли у Островского инстаграм, но сильно в этом сомневаюсь. Хотя Риту вряд ли это интересует, она болтает без умолку. Отчасти их напор и энергия меня пугают, но это то, что сейчас нужно. Веселая компания и новые впечатления. Правда, на фоне ярких девчонок, я кажусь себе серой мышкой с большими испуганными глазищами.

Это же подтверждает Рита:

– И как ты, будучи женой олигарха, умудряешься выглядеть, как отличница приходской школы?!

С громким хлопком Инна открывает шампанское. Я невольно вздрагиваю, но тут же смеюсь. У нас нет бокалов, я даже не думала, что их нужно купить. Поэтому мы с Ритой пьем из отельных кружек, а Инна – прямо из горла. Пена попадает подруге в нос, и она смеется и кашляет одновременно.

– Ну, за новую жизнь Авроры! – провозглашает Рита.

Инна добавляет:

– Жизнь без бывшего мужа!

Глава вторая

Виктор

Лобби-бар отеля в семь часов вечера уже наполняется посетителями. В основном это парочки, но встречаются и командировочные одиночки, высматривающие свободных раскрепощенных девиц. Я бы на их месте спустился в цоколь, в ночной клуб, там шансы снять кого-нибудь выше. Хотя клуб еще, пожалуй, закрыт.

– Островский!

Старый друг ничуть не изменился, только татуировок стало еще больше.  Когда-то мы хорошо дружили, практически считали друг друга братьями, но судьба развела в разные стороны. Его – в сторону Европы,  где осталась семья, а я остался в России. И хотя формально я был женат, назваться семьянином мог только в фантастическом приступе белой горячки.

– Какими судьбами? – спрашиваю, садясь за столик. – Глеб Каренин и отель? Ты же их ненавидишь.

– Конкретно этот я хочу купить. Поэтому для начала разведываю обстановку.

– А ты не сидишь на месте. Есть бизнес, в который твоя семья не запустила лапы?

– А то, – усмехается Глеб, прихлебывая ром, – твой.

– И не надейся.

– Ладно, ладно, расслабь булки, я шучу. Как дела? Как здоровьице?

Официант приносит комплементарный аперитив и, хоть делать этого и не стоит, я  с наслаждением глотаю пряный ром на голодный желудок. Выпить хочется с самого утра, наконец-то по телу разливается приятное тепло.

– Островский, у тебя все нормально? Выглядишь, как будто вернулся с похорон.

– Почти, – усмехаюсь я. – С развода.

– Ого. Разошлись? А чего так? Не выдержала свободных отношений или случайно узнала, что они у вас свободные?

– Да не знаю. – Пожимаю плечами. – Мы никогда друг друга не любили. Брак по расчету и все такое. Я женился на бизнесе ее отца. Ему надо было кому-то передать дело, сам понимаешь, девчонку жалко – сожрут. Да и Рогачев столько вложил в дело, что одна мысль о его развале могла его убить. А дочурка не унаследовала ни хватки, ни мозгов. Такая себе серая мышка с абсолютным отсутствием таланта к чему-либо. Там длинная история…

Я оценивающе смотрю на Глеба прикидывая, что можно ему рассказать, а что не стоит. Но потом вспоминаю, сколько лет мы были друзьями, и ощущаю абсолютное отсутствие желания врать и прикидываться.

Глеб терпеливо ждет. Он любит длинные истории.

– Короче, когда дочурке Рогачева было восемнадцать, я нажрался и трахнул ее. Она нажаловалась отцу, а тот не захотел скандала. Точнее как, мы к тому времени уже почти заключили сделку, и я когда сидел с ним в переговорной, прямо видел в глазах борьбу бобра с ослом. Или отомстить за рыдающую деточку и похерить кучу бабла, или сделать вид, что все по плану – и породниться. В общем, Рогачев сказал ей, что она сама виновата и нехер крутить жопой перед пьяным мужиком , и если не хочет, чтобы ее опозорили на всю страну – пусть выходит замуж.

Глеб смотрит с недоверием, а я продолжаю:

– Повезло, что она была совершеннолетняя. И неспособная открывать рот. Я, если честно, даже не помню, пересекались ли мы в доме хоть однажды. Беспроблемная деваха, сидела себе в комнате, как мышка, тратила отцовские денежки на всякую фигню. А с Рогачевым мы неплохо сработались. Правда, год назад женушка объявила, что хочет развода. И тут же Рогачев слег с сердцем. Жена быстро сообразила, что весть о разводе и дележе имущества папа не переживет и прокрутила фарш назад, но-о-о…

Я усмехаюсь, вспоминая огромные глаза Авроры – я тогда чуть ли не впервые в них посмотрел.

Прочитал там много нового о себе.

– Ну?! – Глеб залпом замахивает еще один стакан.

– Рогачев умер и зачитали его завещание. Оно ей не понравилось.

– Да ладно…

– Тесть все оставил мне. Ей только всякие побрякушки и все остальное. Компания, недвига – все отошло мне и, как ты понимаешь, при разводе не делится. Тогда у Авроры снесло крышу, она потребовала развод и раздел имущества. Я пригрозил оставить ее с голой жопой на морозе, ибо делится не только бабло, но и кредиты, поэтому сошлись на полюбовном соглашении. Она получила четыре миллиона, я не стал вешать на нее свои половые трудности в бизнесе. Вот сегодня отдали заявление.

– Ох-ре-неть. Слушай. Ну ты-то в шоколаде, а чего Рогачев дочь оставил без бабла и квартиры?

Я отвечаю не сразу. Нас с отцом бывшей жены связывают пять лет совместного бизнеса. За такое время невозможно не изучить человека, его страхи и сожаления. Но мы никогда не касались личного. Я панически боялся разговоров о Наде, а Рогачев не любил вспоминать прошлое. Впрочем, кое-что иногда всплывало…