Путь Зверей. Книга вторая

В глазах начало двоиться и ее ноги подогнулись. Ами рухнула на жирную черную землю, а кроны все продолжали подметать небо. Вдруг послышался обеспокоенный голос Данто, ее подхватили на руки и понесли. Вот кроны деревьев исчезли из поля ее зрения, и она увидела над собой доски лежанки. Наверное, Данто занес ее в фургон. Но почему его так шатает? Неужели налетела еще одна буря? Ами вцепилась в свою лежанку, боясь, что ее вот-вот опрокинет на пол.

– Да что с ней происходит? – Воскликнул Данто.

– Мы в Первом поясе! – Лита восторженно засмеялась.

– Ура! – завопил Ортан.

От этих криков Ами даже затошнило. Она одной рукой закрыла лицо, второй продолжая держаться за лежанку.

– Как же мне плохо, – пробормотала она.

– Земля предков, мы вернулись! – Крикнул кто-то вдалеке.

– А-а-а, – раздалось по соседству.

Воин в сером, что управлял их фургоном отодвинул полог спереди и заглянул к ним.

– У вас все в порядке? – Спросил он.

– Да, все прекрасно, – отмахнулась счастливая Лита.

– Рамии плохо вдруг стало, хотя мы все себя чувствуем просто отлично, – взволнованно сказал Данто.

– Это скоро пройдет, – Воин улыбнулся. Этот возница определенно намного дружелюбней предыдущего. – Просто вам привыкнуть надо.

– К чему?

– Вы вернулись на землю предков, а она приветствует всех, – загадочно улыбнулся он и скрылся за пологом, опустив его на место.

– И это должно меня успокоить? – Возмутился Данто.

– Мне уже лучше, – Ами даже оторвала вторую руку от лежанки и потерла лицо ладонями. – Тут просто энергии Неба намного больше, мы к этому не привыкли, вот и накрыло.

– А, теперь понял, – облегченно выдохнул Данто.

– Но я все равно еще немного полежу, – Ами расслабленно развалилась на лежанке.

Представив свои искорки, которые она уже давно привыкла впитывать, то заметила небольшие отличия, которые с ними произошли. Они будто стали чуть больше и светились ярче. И их было много, гораздо больше чем раньше. Может ей показалось, но начав их впитывать, она кажется даже почувствовала меридианы, которые до этого только представляла в своем теле. Как-то она видела в книжках прадеда рисунок кровеносной системы человека, а в наставлении о Закалке были схематичные изображения меридианов и сейчас они будто наслоились друг на друга. Ами ощутила, что энергия бежит по ее воображаемым меридианам, как кровь по сосудам. Как же это здорово, даже если ей все чудится.

До самого вечера она только этим и занималась. Словно умирающий от жажды дорвался до целого озера воды, она все никак не могла напиться.

Вечером у костра, когда они расположились на ошкуренных бревнах, а проходящий мимо Воин подбросил дрова в огромный костер и ушел дальше охранять покой чемпионов, их семей и остальных сопровождающих, она отвлеклась на происходящее вокруг нее.

Рядом с ней сел чем-то расстроенный Данто. Ами посмотрела на Варна, который о оживленно общался с окружившими его ребятами. Мальчишки и мальчишки, но один из них – Корзо, выделялся на их фоне. Во-первых, он был самым младшим из чемпионов, не считая Ами, ему тоже было двенадцать лет. Во-вторых, наблюдая за ним долгое время Ами поняла, что он ей не нравится. И вроде он ей и слова плохого не сказал, ничем не обидел, но в глубине души она ощущала исходящую от него гниль.

– Какой же мерзкий этот Корзо, – поделилась она своим мнением с Данто. – Он так смотрит на Варна, что если тот скажет, мол я наступил в дерьмо, обо что бы вытереть мокасин, то Корзо тут же выстелится перед ним, подставив для этого важного дела свою спину.

– Ага, очень преданно смотрит, – ответил Данто вяло. – В Крисоле много таких как он, которые склоняются перед чужой силой.

– А если кто-то победит его кумира, он тут же перебежит на сторону победившего, – скривилась Ами, но отвела взгляд от мерзкого Корзо и вернулась к вышивке, от которой на время отвлеклась, наблюдая за мальчишками.

– Да плевать на него, – сморщился Данто. – Ортан вернулся от костров сегодня рано и выглядел очень расстроенным. Я спрашивал у него, что случилось, а он улегся на лежанку, отвернулся к бортику и молчит.

– Он подходил к той симпатичной девушке? – Ами напряглась, ее план похоже начал претворяться в жизнь.

– Да, какое-то время он ее избегал, а сегодня на радостях не удержался и пошел обсудить попадание в Первый пояс и свои ощущения от этого.

– Она его опять отшила, вот он и расстроился, – пожала плечами Ами. Теперь все зависит от самого Ортана.

– Да, скорее всего так и было, – покивал мальчик.

– Зря вы все это затеяли, – вдруг разнесся громкий голос над костром.

Все посмотрели на Воина в сером, что незаметно для всех оказался за их костром.

– Я имею в виду, что все это ваше лидерство – полная ерунда, – видя удивленные взгляды ребят объяснил Воин. – Вас разделят по возрасту и в каждой группе будет свой старший, на которого падет вся ответственность за успехи и провалы группы. Но и бонусы он за это получит весьма недурные.

Ребята тут же засыпали его вопросами. Даже Данто отвлекся от переживаний за брата. Ами тоже внимательно слушала, что Воин рассказывал о жизни в школе Ордена и в Первом поясе вообще. Почерпнула много чего нового и интересного. Учитель Эртус конечно тоже немного рассказывал об Ордене, но в основном, о том, что там дают ученикам, но вот таких мелочей, отличающих обычаи Нулевого круга и Первого пояса, которых оказалось очень много, он им не говорил. Может для него все это было настолько привычно и естественно, что он просто не придавал этому значения?

Воин Сорк охотно делился с ними ценными сведениями. Ами посмотрела в сторону костра старшего Воина, который сопровождал их караван на этой стороне. Вроде он не выглядит недовольным откровениями своего подчиненного, значит все это происходит с его одобрения. Так все узнали, что по цветам халатов и отворотов на них можно отличить, на какой ступеньке в иерархии Ордена находится Воин и какую должность занимает. Например, серый цвет короткого халата Сорка, значит, что он послушник Ордена. Или что Монстрами в Первом поясе называют Зверей, коснувшихся стихии, а не как у них в Нулевом – Зверь на этапе Воина, значит Монстр. Рассказал, что в отличие от Нулевого, серебряные и медные монеты не используют в качестве денег, здесь пользуются так называемой духовной яшмой. Что все ученики-закалки должны кланяться всем встречным Воинам, даже если они простые послушники Ордена. И таких мелочей было множество.

В последующие вечера, после тренировки Тарсии, послушник Сорк приходил ненадолго и рассказывал им что-нибудь интересное. Все это время Ортан провел на лежанке лицом к бортику фургона, изредка выходя чтобы поесть – после долгих уговоров Данто, и помыться – после приказа Ами. Все это он проделывал с лицом, мрачнее грозового неба. Лита тоже хмурилась все больше и через три дня перед отбоем не выдержала и отозвала Ами поговорить в сторонку.

– Рамия, я считаю тебе надо поговорить с Ортаном, утешить его, успокоить, – увещевала Ами девочка.

– И чем ему это поможет? – Ами скептически смотрела на Литу. – Он что, вдруг взлетит по звездам и покажет нам свою удаль после этого?

– Да как ты не понимаешь, – возмутилась Лита. – Он же страдает! Ты же видишь, какой он ходит несчастный.

– Я не для того все это затеяла, чтобы сейчас давать заднюю, – отрезала Ами. – Есть такое понятие – необходимая жестокость. И если для его же блага, ему надо немного пострадать, то так и быть.

– Как ты можешь? – Задохнулась Лита, ее щеки полыхали. – Тебе что, доставляет удовольствие страдания других? И я это не только про Ортана. Ты и родню свою унижала и оскорбляла. Думаешь, я не знаю, что ты избила своего брата и старшую сестру?

Ами посмотрела на свои руки. На левую ладонь, которую пересекал уродливый шрам. Первое знакомство с заботой милого брата чуть не закончившееся для нее смертью. На правую руку, что когда-то была сломана ногой ее прелестной старшей сестры в шести местах и чудом не оставившей ее калекой на всю жизнь. И это если не считать смерть Сони от этой же ноги.

– Знаешь, ты можешь думать и говорить что угодно, – начала медленно Ами, от тяжести ее голоса Лита даже немного отступила назад. – Но я уверена, если Ортан не поймет свою ошибку сейчас, то не поймет уже никогда. – После чего отвернулась и не поворачивая головы холодно закончила, – а в мои отношения с той семьей свой нос не суй. Тем более не разобравшись как все было на самом деле.

Ами ушла в сторону леса. Видеть рядом Литу ей совсем не хотелось. Оказавшись за линией, освещенной кострами, она обняла огромное дерево, которое росло очень близко от дороги. Воин, что охранял сегодня их стоянку и подбрасывал дрова в большой костер, прошел мимо, но ничего не сказал и не отправил девочку обратно. А значит здесь достаточно безопасно. Ами расслабилась, прильнув к жесткой коре правой щекой.

Посмотрела на левую руку. Как она получила этот шрам она помнила весьма смутно, будто ей все это приснилось и потом вспомнилось наутро. И боль была такая же, далекая и полузабытая. Оторвала правую щеку от ствола и прижалась другой и посмотрела на правую руку. А вот это она помнила очень хорошо. Ами оскалилась. Боль. Вот что она отчетливо запомнила. Боль телесная и душевная.

Наверное, такую же испытывал ее прадед каждый день. Если бы Ами ломали руку каждый день, разве она бы не захотела избавиться от этих мук? Нет, она уверена, если бы для Ами было лучше и безопаснее присутствие рядом прадеда, то он несомненно терпел сколько бы от него потребовалось. Но он сделал то необходимое, что мог. И Ами не могла осуждать его поступок. Да, он хотел избежать долгой и мучительной смерти, но сама Ами разве хотела бы, чтобы Анрад испытывал боль, как и Ами тогда от сломанной руки, каждый день? Нет конечно. Но прадед поступил с ней жестоко, заставил ее испытать невыносимое горе от потери самого родного и любимого человека. Да, это было жестоко по отношению к ней, но необходимо для ее спасения. И он сделал это.

Необходимая жестокость.

Иногда просто нет другого выхода, кроме как быть очень жестким к близким людям. И не все это поймут и примут. Вот Лита как раз из таких. Но Ами ни в чем не раскаивалась и считала, что все сделала правильно.

Когда она залезла в фургон, то все уже спали. Вот и славненько.