В поисках утраченного

В поисках утраченного
Анна Ст. Богачева

Действие книги происходит в Израиле, в государстве, где пересекаются многие пути и судьбы. Герой книги ищет свою мать, потерянную много лет назад, а находит истинный смысл жизни.. Для этого ему понадобятся верность и стойкость, верна и любовь.

Анна Ст. Богачева

В поисках утраченного

Предисловие

– Согласись, это заманчиво – стать счастливым. Здоровье, благополучие, изобилие – есть к чему стремиться. Даже исполнение желаний не пугает – мы ведь уже достаточно разумны и опытны, чтобы своими мечтами не натворить бед. Мы уверены в этом. Мы загадываем желания. Кто чаще, кто реже. Это делают даже самые прожженные реалисты. Обязательно 31 декабря и в свой день рождения. А потом ждем. Иногда явно и нетерпеливо, порой тайно, иногда отставляем задуманное на самые задники подсознания, почти забываем о нем. Но душа-то помнит. Мы готовы приблизиться к манящим вершинам, приручить их. Какие только приемы мы не используем для этого! Уж тут все средства хороши. Мы забываем, что для достижения цели нужно не так уж много– любовь, труд, терпение. И вера, –  Гоша откинулся в кресле и закинул ногу на ногу.

Он вошел в свою роль – вещателя великих истин. В такие минуты у меня всегда возникает непреодолимое желание сказать что-нибудь поперек его истины. Даже если я согласна с ним. Мне хочется начать спорить, пусть даже все сказанное верно, и придраться не к чему.

– Но ведь и удачу со счетов сбрасывать нельзя! – сказала я, не сдержавшись, с той интонацией, которая, совершенно точно, не пройдет незамеченной, и вызовет у Гоши ответное желание отстаивать свою правоту с пеной у рта.

– А что это такое? – победно взвился его голос. – Что ты имеешь в виду под словом «удача»? Ее восточную версию или западную? На востоке вообще странно для нас определяют удачу. У китайцев, например, это трехсоставная субстанция. Во-первых, это взаимоотношение человека с землей, потом внутреннее состояние этого человека в данный конкретный момент, и. наконец, взаимодействие первого и второго  – все вместе дает удачу небесную.

– Небесная – это когда все сразу и много?

– Это уже российская удача. Всего побольше, побольше, а потом как-нибудь разберемся, нужно нам это было или нет. У них по-другому: без больших энергозатрат и с радостным ощущением гармонии, разлитой в душе и мире.

– Звучит заманчиво. С трудом и терпением сложнее.

– Конечно, сложнее, но, если подумать, «труд» и «терпение» – не китайские ли это «взаимоотношение с землей» и «внутреннее состояние человека»?

– Может быть. Но хочется легкости. И не только мне. Махнула палочкой и оп! Волшебства хочется.

– Взрослая уже девочка, чтобы в сказки верить, – произнес Гоша свою любимую фразу неподражаемым тоном.

– А самому-то не хочется? – я старалась не заводиться. – Всем и всегда хочется. Потому и используют все возможные способы, помимо труда и терпения. И использовали. Во все времена. Обращались, например, к духам? Почему нет? Всегда такое было. Задабривали, приносили жертвы в надежде, что те помогут направить реку жизни в нужное русло. Спрашивали совета, просили приоткрыть будущее, гадали. Не для этого разве? Вот тебе и волшебство, и оношение к нему человека.

– По поводу тонких вещей ничего сказать не могу, потому что с духами не знаком и ничего от них никогда не ждал.

– А вдруг то, что мы называем духами это на самом деле не изученные пока силы природы, ее часть, проявление ее законов? Вдруг это из той же серии, когда, чтобы улучшить работу сердца, нужно помассировать точки на ступне или потереть мизинец или сложить пальцы рук в определенную мудру? Мы этих связей не видим, но восточная медицина утверждает, что они есть.

– А чтобы хорошо зарабатывать, необязательно работать, нужно просто поставить в офисе аквариум с золотыми рыбками.

– А почему нет?

– И ты хочешь?

– Найти взаимосвязь между невидимым и явным!

Гоша покачал головой.

И я решилась – всем сомневающимся назло.

Первым делом, я решила хотя бы одним глазом заглянуть в будущее. Гадание, как нельзя лучше, подходит для этой цели, ведь гадание, если верить ученым, это «ритуал, направленный на установление контакта с неизученными силами природы, гадание включает в себя оккультные методики, приёмы и обряды, существующие в культурах многих народов и, якобы, позволяющие узнать будущие».

Решившись на этот шаг, я – Рак по гороскопу, знак чувствительный к расположению небес и людей, этакий путешественник по жизни, мало обращающий внимание на ее достопримечательности, занятый собственной персоной и собственной сияющей мечтой, сооруженной пусть без особой тщательности, но с большим энтузиазмом – взялась за дело. Я перелопатила горы литературы, послушала прорицателей и гадалок, оздоровилась или, наоборот, подорвала здоровье с помощью нескольких методик, попыталась с помощью других приманить удачу и богатство, и поняла главное: все это – сомнительные дороги к счастью, усеянные камнями, ловушками, ложными указателями и лабиринтами, не имеющими выхода. Не успеешь оглянуться – жизнь прошла, а ты все еще недостаточно богат, не всегда здоров и сияние твоего успеха не слепит соперников и не освещает путь единомышленникам.

Кроме того, подручные инструменты, используемые для магического действа, как  правило, дороги, громоздки и не всегда соответствуют случаю. Чего только стоит визит к колдуньям с горящими глазами и лапками ящериц в волосах…! Или взять карты Таро, и тома комментариев к ним – время и деньги потратил, раскинул и с дрожью ждешь, что тебе выпадет, вдруг гадость какая-нибудь, и ведь будешь верить, потому что так устроен человек: засядет слово в подвалах памяти, и уже не ты ему хозяин, а оно начинает заправлять твоей жизнью. А гороскопы, в которых есть все возможные варианты будущего и тебя в этом будущем. Можно начать чтение Львом, закончить Водолеем, а потом весь день чувствовать себя Скорпионом… Или вошедший в моду фэн-шуй – тоже недешевое удовольствие. Попробуйте-ка приобрести все необходимые амулеты, переставить мебель в квартире, как того требует древняя наука, вырубить или наоборот посадить дерево около порога, снести угол неловко стоящего соседнего здания, которое перекрывает свободное течение ци. Если бы требования фэн-шуй ограничивались элементарными вещами, как-то: держать закрытым унитаз  – чтобы положительная энергия вашего дома не стекала вместе с водой в городскую канализацию, проветривать помещение и своевременно выкидывать ненужный хлам. Так нет же! Проверяй-перепроверяй по компасу места, где, в соответствии с древней китайской наукой, нужно разместить аквариум с рыбками, цветы, деревья с округлыми листьями, фотографии любимых, китайский «голос ветра» или обычные медные колокольчики, камин с живым огнем, фонтанчик. Или мечись по всей квартире с кроватью, которая должна стоять изголовьем на юго-восток, и никак иначе. А если в этой кровати вы спите вдвоем, и ему нужно спать головой на юго-запад? Что делать? Когда жить?

Я пошла по наилегчайшему пути, нашла способ, приемлемый для всех, без исключения. В сущности, тот же гороскоп, но все объясняешь сам, потому что переведенный с китайского текст абсолютно индифферентен в любую сторону – добра или зла. Затрат материальных – ноль, временных – пять минут, а поле для раздумий открывается широчайшее, главное иметь положительный начальный посыл.

Как это делается? В трудную минуту берешь китайскую «Книгу перемен», «Ицзин», достаешь из сумочки три монеты любого достоинства, кидаешь шесть раз и, в зависимости от сложившейся гексаграммы, становишься на этот день или любимцем фортуны – со всеми вытекающими последствиями, или откладываешь важные дела до лучших времен, что тоже хорошо – передохнуть иногда полезно. Эти несложные манипуляции дают приемлемые результаты и настраивают на веселый лад. Благодаря этому, я думаю, они востребованы и действенны.

Как в любой игре, в «Ицзин» существуют правила, но они необременительны.

Во-первых, не задавать древней китайской книге один и тот же вопрос дважды, даже если не удовлетворены полученным ответом. Во-вторых, не распыляться и за один сеанс не пытаться решить больше одной проблемы. И в-третьих, не расстраиваться, даже если выпадает одна из четырех худших – по китайским меркам – гексаграмм: 3, 29, 39 или 47 – на следующий день выпадет другая.

Было время, когда я и несколько дней не могла прожить без этих сплошных и прерывистых линий, улучала момент, чтобы разобраться в своей жизни по древнему китайскому методу. Однажды, открыв тетрадь, в которую я заносила результаты общения с древним манускриптом, я обнаружила, что прошел ровно год с моего первого опыта. Даты шли в хронологическом порядке и отмечали один за другим дни сомнений. Так после тридцатого октября и соответствующему этому дню номеру гексаграммы, в тетради стояло второе ноября, потом шестое ноября, одиннадцатое и т.д. Я открыла «Книгу перемен» и прочла о том, как сложился для меня прошедший год в соответствии с занесенными в тетрадь номерами китайских рисунков. Всего восемьдесят одна гексаграмма и, соответственно, восемьдесят одна рекомендация. Так как в соответствии с «Ицзин» возможны всего шестьдесят четыре варианта гексаграмм, получалось, что в течение года некоторые прогнозы повторялись. Например, гексаграмма номер 36 встречалась в моей тетрадке три раза. Толкование ее гласило: «В настоящее время вам сопутствует удача, но не будьте слишком самонадеянны, ситуация может измениться. Действуйте обдуманно и предусмотрительно, не увлекайтесь любовными авантюрами. Со стороны вы производите впечатление баловня судьбы, и потому, вполне возможно, окружающие истолковывают ваши поступки превратно, но не тревожьтесь, в ближайшем будущем все встанет на свои места. Желания ваши исполнятся. Будьте экономны».

Это было интересно. Теперь можно было писать роман или околонаучный трактат о своей жизни, сочетающий рекомендации и предостережения древних, собственные воспоминая и анализ совпадений и расхождений первого и второго. Это был бы некий эксперимент с прошлым. И я уже собралась было взяться за это интересное дело, но в последний момент остановилась. Экспериментировать с собственной персоной, пусть и не с настоящим своим, а с прошлым – дело небезопасное по той простой причине, что прошлое слишком близко стоит к настоящему и будущему и прочно связано и с тем, и с другим. Прошлое и по носу может щелкнуть за наглость, если что.

Для проведения подобного эксперимента нужно обладать немалым мужеством, и потому лучше изучать чужую жизнь и чужие пути достижения счастья – так спокойнее. И неважно, что при этом чистота эксперимента утрачивается, а изучение движения к счастью превращается в эксперименты с речью.

1

57. Положение ваше запутанно, и в данный момент не так просто в нем разобраться и оценить его. Вы склонны изображать события слишком мрачно. Следуйте по пути, который укажет вам человек из вашего окружения, и убедитесь, что это – наилучший выход. Через пять месяцев ваша судьба изменится к лучшему. Что-то препятствует исполнению ваших желаний, устранить помехи вам поможет женщина. В данный период ни в коем случае не позволяйте уговорить себя на такие действия, которые считаете неуместными и ошибочными.

Гексаграмма 32.  «Вы разрываетесь на части, пытаясь двинуться сразу в двух направлениях. Если сохраните выдержку, все завершится с пользой для вас. Не стремитесь к переменам. Желание ваше исполнится, если вы будете терпеливы. Нелишне сейчас провести «внутреннюю инвентаризацию» и попытаться как следует разобраться в дальнейших планах, намерениях. Для новых начинаний момент неподходящий.»

Аси. Именно чувство вины, разъедавшее ее душу почти двадцать лет, в конце-концов, сгустившись, превратилась в болезнь, в боль, которая теперь пожирала ее тело, нещадно терзая его. Лежа ночью в жесткой для ее боли постели, Аси выдергивала из головы – один за другим – свои седые волосы, пытаясь этим острым сиюминутным страданием заглушить страдание бесконечно большее. Это продолжалось день за днем. Лоб ее расширялся вверх и в стороны, и однажды утром, взглянув на себя в зеркало, висевшее у выхода на веранду, она увидела в нем почти точную копию своего отца – каким он был в конце жизни. Если верить приметам, теперь она должна была стать счастливой.

Когда-то давно она уже была счастливой. До своих сорока лет. У нее был дом под высоким кипарисом, верхушка которого поднималась метра на полтора выше крыши второго этажа. Крыша ее дома была большой и ровной, как вертолетная площадка, а она в то время изо всех сил мечтала сделать веселую красную черепичную крышу, как у домов в еврейском поселении, примостившемся на соседней сопке, вид на которую открывался из спальни девочек. Спальня сыновей – их было пятеро – выходила окнами на другую сопку и на другой поселок – с висящей между белых домов башней минарета, откуда в половине пятого утра, а потом через каждые три часа моэдзин собирал всех правоверных на молитву. Из окна их с мужем спальни она видела улицы и дома поселка, дорогу, за дорогой – лавку мужа, где продавалось все для строительства – краска, инструменты, плитка для пола. И красная черепица там была тоже. За лавкой начинался спуск в долину, на дне долины – широкая, новая дорога, а дальше – холмы, холмы, холмы, поросшие белыми, причудливо изъеденными временем камнями и серебристыми оливами. Для каждого дерева сооружена из камней и засыпана землей отдельная терраска. Каждое дерево – сокровище своего владельца, огромный труд и большие деньги.

Аси любила этот вид. Эту неповторяемость впечатлений и настроений, эту игру света и оттенков золотистого цвета.  Если ей вдруг становилось грустно или скучно, она переходила из комнаты в комнату и в который уже раз убеждалась в бесконечном разнообразии мира, которое, если вдуматься, было гораздо больше, чем просто разнообразие.

Ее восемь детей – три девочки и мальчики – учились. Дом, серый снаружи и имевший несколько печальный вид дождливой зимой, внутри в любое время года был просторным, светлым и теплым. Зимой ее младший сын Ахмад разжигал в гостиной большой камин, находящийся на глухой северо-восточной стороне дома, и вместе с другими детьми сидел у огня, наслаждаясь теплом и игрой языков пламени. В ее памяти эти моменты жизни отпечатались, словно фотоснимки: Ахмад с сестрами, Ахмад с братьями, вдвоем со старшим братом, с отцом… Сейчас она помнила именно так. Не потому, что любила его сильнее других. Пожалуй, старшего она любила больше, ведь именно старший своим рождением сделал их с мужем  союз полноценной семьей. Но старший был жив, благодарение Аллаху, а младший…

Ахмад учился, как все, закончил, как все, школу, пошел в Университет, как старший брат.

В ком и когда проросло зерно ненависти, давшее потом столь горькие плоды. Нет, только не в ней, она никогда не взращивала в себе это чувство. Она испытывала отчуждение, иногда раздражение по отношению к самоуверенным людям из соседнего поселка под красными крышами, но никогда не испытывала к ним вражды. У них тоже были семьи. И дети, которые выглядывали из проезжавших мимо машин – кудрявые головы, черные глаза – ни в чем не были виноваты.

Может быть, ненависть зародилась и проросла в душе ее мужа. Торгуя в магазине, он сталкивался с теми, другими, ежедневно и, вполне возможно, иногда злился на них, как злился на многих других, потому что обладал вспыльчивым характером, и потому что торговля, постоянное общение с людьми – нелегкий труд. Он говорил иногда, что для него те, другие, – никто, просто чужаки, инопланетяне.  Но это не ненависть. Это отстраненность, отчуждение, но это не вражда.

Или это в ее детях, независимо от семьи, поселилась и жила неприязнь к чужакам – она не могла контролировать их общение с другими людьми. А, может быть, все дело в том, что ей не хватило решимости сказать твердое «нет», когда  ее младший сын, вернувшись однажды домой, блестя глазами, рассказывал о новых знакомых, которые не мирятся с оккупацией, не молчат, а борются. Может быть, ей следовало тогда объяснить, что в убийстве нет правды, нет ничего, кроме чудовищной несправедливости и жестокости. Для Ахмада парень, взорвавший автобус, был героем, но она-то знала правду. Почему же она молчала? Чем их соблазняли – мальчишек – взрослые умные и хитрые мужчины, которые сами никогда не решились бы на этот шаг? Тремястами гурий и сомном наслаждений в раю? Возможностью выделиться из толпы и стать героем в глазах друзей, старших братьев, односельчан? А может быть, их просто подкупали или запугивали? Она часто думала об этом. Скажи она тогда всем о своих сомнениях, и все могло бы быть по-другому. В тот момент еще не было поздно. Он еще ходил, жил, дышал, улыбался, смотрел на огонь, его карие глаза под черными, прямыми бровями глядели смущенно, настороженно, весело. Он зачесывал волосы назад – по моде, как взрослый, ее семнадцатилетний сын, перекидывал через плечо рюкзак и уходил утром из дома. Она так и запомнила его в ослепительно-солнечном проеме двери двадцать девятого октября. Он оглянулся, улыбнулся и сказал: «До свидания». На следующий день, в понедельник, тридцатого октября она, проводив детей в школу, возилась на кухне. Под потолком что-то напевал телевизор. Она не обратила внимание на то, что музыка прервалась для экстренного сообщения. Скорее всего, она даже оставила без внимания начало выпуска, подумав только: «Опять что-то случилось». Кто-то опять пытался, обвешанный взрывчаткой, войти в рейсовый автобус, а когда шофер не пустил его в салон, взорвал себя на остановке…

Когда назвали имя, Аси почувствовала, что ее сердце, превратившись в камень, ухнуло вниз. Она опустилась на стул и увидела  в кадре плачущую женщину с исцарапанным лицом и окровавленной рукой, произносящую непонятные слова на непонятном языке. В руке она намертво зажала маленький сине-красный детский рюкзачок. «Эта женщина в шоке. Она говорит, что нигде не может найти своего шестилетнего сына, – сказал корреспондент в камеру, когда кто-то накинул на плечи женщины одеяло и повел ее к машине скорой помощи, – скорее всего ее ребенок – один из тех, кто попал в эпицентр взрыва. Террорист погиб на месте».

Вечером муж сказал, что их сын погиб, как герой. Она ничего не ответила. Но начиная с той ночи, ей постоянно снился ее сын Ахмад – Ахмад, задумчиво глядящий на огонь, Ахмад, смеющийся с другими детьми, Ахмад, стоящий в солнечном дверном проеме. И плачущая женщина с сине-красным маленьким рюкзачком в руках. И в этом не было никакой правды. И это нельзя было никак объяснить и оправдать.

Именно в тот день жизнь ееза кончилась, хотя вначале Аси не поняла этого. Только позже, оглянувшись назад, она увидела, что с того момента дни ее утратили цветность и стали пусты, пусты, как оставленный людьми дом. Она словно провалилась в яму, на самое ее дно, куда не доходило солнце. Она перестала замечать жизнь, занятая своими воспоминаниями и мыслями. Она думала во время молитвы, думала, делая что-то по-хозяйству – наводя порядок или готовя пищу, думала, разговаривая с людьми, думала во сне, когда видела каждую ночь один и тот же сон. Это были даже не столько мысли и воспоминания, сколько нащупывание чего-то в себе, что никак не давало покоя, и это что-то было связано с ее младшим сыном. Она не заметила, как женились два ее сына, и вышли замуж дочери. Она осталась равнодушна, когда в один прекрасный день муж привел в дом еще одну женщину. Только однажды, когда старшая дочь принесла показать новорожденного сына, в ней будто что-то схлопнулось, что-то на мгновенье прояснилось, и появилась посторонняя, не связанная с ее замкнутым кругом раздумий мысль о том, что этот младенец – своего рода искупление. Но задержать мысль, развить ее до конца и, возможно, выздороветь Аси не успела, потому что порочный круг раздумий опять засосал ее, а прояснившиеся, было, глаза вновь потухли.

С течением времени чувство вины стало разрушать тело, и душевные страдания дополнились физическими, а потом телесная боль и вовсе вытеснила все чувства и мысли. И Аси, уставшая вспоминать и винить себя, была рада этому. Черные волосы ее поседели, смуглая, гладкая когда-то кожа посерела, ноги перестали слушаться ее, и она оказалась здесь, в Доме Бени, где почти забыла обо всем, кроме боли, чей приход или отсутствие означали исчезновение жизни или возвращение ее. За пять дней до смерти, получив в очередной раз короткую передышку между приступами, Аси вдруг вновь испытала давно забытую радость жизни, вне зависимости ни от чего. Вскоре после этого она впала в забытье и умерла, не приходя в сознание.

2