Ледяная проблема для дракона

– Да-да, я знаю про указание. – Видар жестом остановил мой монолог, сам же сжал виски ладонями. Похоже, мы с Эбби не первые, и нервы старику потрепать уже успели. – По правилам мы должны назначить девушке наставника и испытательный срок в два месяца. Если магия будет усмирена по окончанию срока, такая стихийница становится нашей студенткой. Разумеется, по ее желанию. Можем предложить и стандартную процедуру по обнулению дара.

– Нет! – почти выкрикнули мы с Эбби одновременно.

Я успел взять себя в руки, хотя, удивление было велико. Девчонка боится лишиться магии? Но почему? Она же понимает, что медленно убивает себя. У нее два пути. Один за решетку, второй в небытие. А если будет необдуманно использовать силу, то отправится за черту гораздо раньше положенного срока. Тогда в чем причина? Вряд ли ледяная стихия нужна ей для самозащиты. Но я все равно рад, что она сама все решила. Не придется искать аргументы и уговаривать. Зная ее характер, шансов у меня немного.

Конечно, усмирить стихию у Эбби не получится, здесь сомневаться не приходится. Но мне бы продержаться пару недель, сделать задуманное и можно будет сдавать ее ректору на обнуление. С ее талантами бывшая подруга проживет и без магии.

Даже не так. Без магии она точно выживет!

– Значит, решено! – ректор легонько хлопнул рукой по столу. Мне показалось, что из-под его ладони, покрывшейся мелкими золотистыми чешуйками, посыпались голубоватые искры. – Вы, – короткий взгляд в мою сторону, – можете быть свободны. С девушкой мы разберемся самостоятельно.

Вновь потирание висков, мученическое выражение на уставшем лице. Ему по слухам не меньше двухсот лет, что по человеческим меркам невообразимо много. Выглядел ректор при этом не сильно старше меня. Еще одно преимущество драконьей крови.

– Готов взять на себя бремя наставничества, – сообщил я на выдохе.

– Вы? – Вопросительная интонация прозвучала с надеждой и даже мольбой. – На каком факультете проходите обучение?

– Пока не на каком. – Секундное разочарование в глазах Видара сменилось почти ликованием, когда я выложил на стол подготовленные бумаги. – Прибыл к вам переводом. Я не студент. Преподаватель.

– Да-да, – рассеяно сказал Видар, с плохо скрываемым облегчением, – нам как раз был нужен новый педагог по…

– Защите от стихийной магии, – подсказал я, зная, что указано в документах, за которые мне пришлось отвалить сумму равную годовому жалованию рядового препода.

– Вот и ступайте, господин …Севар, – прочитал ректор с листа “мое имя”, – сейте разумное и вечное. У меня уйма дел.

Эбби все время нашего разговора будто боялась пошевелиться. Смотрела на меня с нескрываемым интересом и капелькой осуждения. Мол, меня обвиняешь, а сам пошел на преступление. Ничего, детка, скоро ты получишь оговоренную оплату, и мы навсегда распрощаемся.

Я уже выдохнул, радуясь легкому разрешению ситуации, поднялся, подхватив под руку “подопечную”, когда она решила все испортить.

– Господин Видар, – потупив очи, пролепетала она, – господин Севар, не все вам рассказал обо мне. Я считаю, что мы должны быть честными до конца, все же честь академии не пустой звук. Он исправит нашу общую ошибку. Я пока пойду, оставлю мужчин для серьезного разговора.

Девчонка присела в реверансе и, клянусь, пустила слезу, показывая наивысшую степень искренности и раскаяния. Да она плакала всего однажды! От смеха. Когда я в детстве свалился с яблони, разодрав штаны на заднице.

Уже прикрывая за собой дверь, плутовка тихонько сказала:

– Надеюсь, тот несчастный жив и мне не придется выплачивать компенсацию его бедняжке жене.

Путей отступления не оставалось. Я сжал кулаки, приготовившись вылететь из кабинета далеко не своим ходом.

– Рассказывайте, – велел Август Видар, стирая улыбку с лица. Мы обязаны знать все.

Дверь закрылась, отсекая внешние звуки, среди которых отчетливо выделялся издевательский смешок.

Глава 3

Нелюбовь к драконам сближает

Эбби 

Из кабинета Маркус вышел уж слишком довольным. Ну, ничего, я тебе еще устрою сладкую жизнь! Поднялась ему навстречу, прихватив чашку с чаем, которую секретарша только что приготовила для ректора. Отхлебнула, обожгла язык и верхнюю губу. Вернула чашку на место. Да химеры тебя дери! Что за день?

– Пока, дорогая! – помахала ошалевшей от моего спектакля феечке. – Спасибо за чай.

Пока она сидела с открытым ртом, я быстренько вытолкнула Маркуса из поля ее видимости и захлопнула дверь в приемную.

– Что это сейчас было? – спросил он, когда я полетела вперед, ища выход из лабиринта академических коридоров. – Феи не заводят знакомств с людьми. И уж тем более не угощают их чаем.

Тоже мне, открыл Разлом! Да, она не проронила ни слова, пока мы сидели в приемной. Но мне-то никто не запрещал разговаривать. Болтала я о всяком, лишь бы нарушить тяжелую тишину, что забиралась в уши, щекотала кончики пальцев и противно звенела в голове.

– Я кого угодно разговорю, – хмыкнула в ответ на его скепсис. – И вот еще, смотри.

Вытянула вперед руки ладошками вверх. Кожа блестела от пыльцы с крыльев феечки. Меня немедленно передернуло от воспоминания. Ну не знала я, что нельзя смахивать пыльцу, как какой-то мусор. Пусть мисс высокомерие табличку на себе носит, что ли, если не хочет конфузов. Когда я, со словами “здесь пыльно”, начала протирать стол, сидящая напротив девушка сперва побледнела, после покраснела, а когда начала зеленеть, из кабинета вышел Маркус, и феечке пришлось принять нормальный вид. Страшно подумать, что бедняжка пережила в те короткие мгновения.

– И как это понимать?

– Она дала мне потрогать свои крылья! – выпалила я, уставившись в лицо дракона. – Съел?

– Ты уверена? – чуть заикаясь, переспросил он.

– Ну не со стола же я ее собрала в самом деле. – Обиженно засопела и отвернулась. – Хочешь, иди и сам у нее спроси, если не веришь.

– Обязательно спрошу, – пообещал он. – Ведь теперь вы настоящие друзья. Для феи дать потрогать свои крылья, все равно, что для дракона признаться в любви. И одно и второе маловероятно.

– Какое совпадение! Нас как раз и сблизила лютая нелюбовь к драконам!

Я говорила, а внутри шевелился колючий ком. Почему слова Маркуса меня задели? Подумаешь, не признаются они! Не нужна мне любовь никого из его братии. Пусть даже не мечтает!

– Вернемся к этому разговору позже. – Маркус сжал кулаки, зрачки его вытянулись в вертикальную линию, и тут же чернота затопила радужку почти полностью. – Пока вот, держи.

Он сунул мне какие-то бумаги, исписанные мелким шрифтом. Стоило коснуться листов, как буквы вспыхнули золотом, но почти сразу погасли.

– Зачем мне это? – спросила, я, понимая, что ничего хорошего меня не ждет. Густо исписанные листы обжигали кожу. – И когда уже мы уйдем отсюда?

– Я скоро, а ты ровно через четыре года. – Маркус начал отвечать с конца. – Столько длится обучение в академии. Если, конечно, ты прежде пройдешь испытательный срок в два месяца. Подпиши договор и можешь считать себя в шаге от прекрасной жизни магички.

– Какое еще обучение? Ты шутишь? Почему Видар тебя не выкинул со мной за компанию?

– А ты очень хотела, чтобы так было, хитрая крошка Эбби? – Маркус подошел очень близко, взял пальцами мой подбородок и поднял так, чтобы я не могла разорвать зрительный контакт. – Запомни, куколка, не советую со мной играть. За алкаша с окраин никто тебя судить не станет, но стоит перестать меня слушаться и он вдруг превратиться во влиятельного вельможу, решившего таким образом пощекотать себе нервы. Мало ли какие развлечения у скучающих богатеев.

– Угрожаешь мне? Ты достойный сын своего отца, Маркус. – Я старалась придать голосу твёрдость, но  точно знала, этот дракон слов на ветер не бросает. – Не боишься, что пожалуюсь Элиоту?

– Предупреждаю, Эббигейл. Пока еще предупреждаю. И ради богов, не упоминай моего отца. По легенде я круглый сирота. Меня воспитывали тетушки и няньки. Родители погибли, защищая жителей этого славного городка от гостей из Разлома.

– Может, наконец, расскажешь для чего весь спектакль, раз уж втянул меня в свою авантюру? – от бессилия хотелось топать ногами и кричать.

– Меньше знаешь – крепче спишь. Слышала такую поговорку, куколка?

– Ненавижу тебя, Маркус Брен! Ты позоришь все драконье племя одним своим существованием!