Муж? Я согласия не давала!

Нет, ну мог кто другой попасться? Стыдно-то как.

– Вот лист, ручка, пишите, – говорит он, никак более не намекая, что мы знакомы.

– Что писать? – растерянно гляжу на опера, сложив руки на коленях.

Мысли мои заняты тем, что скоро должна придти сестра, но что она увидит, зайдя в квартиру? Разбросанные повсюду вещи, отсутствующих нас и… О боже…

– Мы дверь не закрыли! – восклицаю, подрываясь с места.

Сердце готово от стресса выпрыгнуть из груди, руки дрожат, словно дробилка.

– Ну, больше у вас брать явно нечего, украли уже самое ценное, так сказать, – с ухмылкой смотрит на наш горшок.

Я держу его на коленях, крепко прижимаю к животу. Ишь, на нашу Лизу рот раззявил, мент.

– Вы не смотрите на меня так грозно, заявление о взломе и краже пишите, – кивает с умным видом на листок.

Я смотрю на девственно-белую бумагу, и в душе разливается негодование. Чего это я буду тут что-то писать?

– Не буду, – отталкиваю протянутое обратно, – я, знаете ли, претензий не имею. Моя подруга просто забыла закрыть дверь, так что никакого взлома.

– И вещи вы сами разбросали? – с иронией оглядывает мое лицо, да таким взглядом, что мне становится жарко.

Поправляю ворот блузки и сглатываю, но взгляда от его переносицы не отвожу. Знаю по опыту, хищники вроде него чуют жертву за мили вокруг. А отвод глаз – признак слабости и признания чужого главенства.

– Эм, искала вещи, да, – киваю поспешно, радостная, что он сам подкинул мне идею.

– И цветочек свой в аренду сдали, как тут написано, кхм, Лиза? – изумленно приподнятые брови меня не удивляют.

Его реакция, во всяком случае, не сравнится со смехом дяди Паши, который под этим делом решил, что словил белочку, когда увидел, как Майя ласково называет наш горшочек Лизонькой.

– Это монстера, – цежу сквозь зубы, готовая уже сорваться прочь и уйти домой.

Вся эта ватага основательно подпортила мне вечер, еще и уборка глобальная намечается.

– У меня к вам, Диана, – и почему у меня ощущение, что мое имя он произносит как-то уж слишком, не знаю, откровенно, что ли, – один вопрос. А после можете идти.

Даже привстаю слегка в ожидании. Давай, мужик, не тяни резину, нет у меня времени тебя выслушивать.

– Почему? – одно слово, пауза, пытливый взор на меня. – Вы его боитесь? Ваше заявление вкупе с показаниями соседки послужат соседу и его другу уроком, наказание опять же вменим.

Его вопрос ставит меня в тупик. Как это почему? Дядь Паша – адекватный мужик… Ну, временами… Иногда… Бывает, да. Неплохой, просто увлекающийся.

– Ну он иногда присматривает за Майей.

Ой, зря я это сказала. Нажила себе проблем.

– А, то есть вы оставляете с подозрительным субъектом свою дочь, я правильно понимаю? Местный пьянчуга, вор, может, еще чего похлеще, вы на учете не стоите?

– Ч-что? – от того, в какую сторону оборачивается разговор, меня потряхивает.

– Так, – бьет кулаком по столу и тянется за стационарным телефоном, – позвоним в опеку, пусть проверяют.

Подрываюсь с места и хлопаю его по руке.

– Вы с ума сошли? Что за беспредел? Меня обокрали, и я при этом еще и преступница по-вашему? Да упаси боже иметь с Вами дело. Вы что себе позволяете? Нет заявления – нет дела. Все, я пошла.

Отринула все посторонние мысли и неуверенность, позволяя возмущению взять верх. Со всей силы бью ладонью по его столу, подхватываю горшок и гордо удаляюсь из его кабинета. От души хлопаю дверью, а затем кричу шепотом Ленке:

– Тикаем, быстро! – пихаю ей монстеру, подхватываю улыбающуюся Майю, и мы втроем быстро бежим на выход.

***

Андрей

Верчу в руках паспорт девчонки и улыбаюсь. Не женщина, тигрица. Меня ждет интересная неделя. И тут звонит телефон. Хлопаю себя по карманам, достаю трубку. Нет, не мой. Встаю и вижу на стуле симпатичный такой мобильный. «Вася» высвечивается на экране, так что я хмуро жму на зеленую кнопочку.

– Все, мать, я нашла отца для нашей Майки, – раздается радостный женский голос.

Оу, да я вовремя. Ну, держись, прекрасная Диана.

***

Погони за нами нет, но мы продолжаем бежать вплоть до остановки. В последний момент запрыгиваем на нужный автобус и только тогда выдыхаем. Секунду смотрим друг на друга, а затем смеемся, аж слезы на глазах выступают. Дочка не очень понимает, что происходит, но улыбается, глядя на нас.

– Ой, мы дядь Пашу оставили, – спохватываюсь, глядя на местный отдел полиции, мы как раз проезжаем мимо него.

– Ай, не парься, – машет рукой как всегда неунывающая соседка, – он нигде не пропадет. Кстати…

Голос ее становится тише, сама она наклоняется ближе к моему уху.

– У меня опупенная новость, – хихикает, словно девочка, и не скажешь даже, что ей уже тридцать, – я беременна!

– От кого? – первый вопрос, что непроизвольно вырывается у меня изо рта.

– Ц, – цокает, закатывая глаза, – издеваешься? У меня так-то парень уже как полгода.

Нелепо взмахиваю ресницами, усиленно вспоминая все, что она нам с Василисой говорила, но хоть убейте, не припомню такого. Хотя… С моей способностью слушать… Все может быть.

– Поздравляю! – выдаю полагающиеся в таких случаях слова, и тут вдруг ерзает Майя, пристраиваясь поудобней.

– В общем, это не все, – разводит руками, водит головой, улыбается загадочно, – я решила, где буду рожать.

Скептически смотрю на нее и поджимаю губы. Не удивлюсь, если скажет, что под водой. Она у нас та еще затейница, чем и раздражает сестру мою неимоверно.

– В самолете? – ухмыляюсь, припомнив ее слова, что тогда пожизненный абонемент на полеты малышу обеспечен.

Как она там говорила? Считай, вся жизнь в шоколаде.