Помни обо мне. Когда я рядом

– Как тебе поручили столь ответственное задание? Любой, кто хоть немного поговорит с тобой, сразу поймет, какая ты дурашка и болтушка, – мама явно удивлена моему успеху, тем более, что она всегда считала меня неудачницей.

– Как? – возмутился папа. Он, наверное, рассчитывал, что у меня ничего не получится. Разумеется, ведь он был абсолютно счастлив, когда мой бизнес пошел к чертям под хвост. – Опять, Натали? Ты ведь кандидат исторических наук! Твое место в университете. Мне просто необходим помощник и достойный преемник, – очередной раз повторил мне папа.

– Пап, это все не мое.

– А что твое? Быть дипломированным востоковедом, иметь научную степень и работать на побегушках у очередного полужида? – возмущенно прикрикнул родитель.

– Пока, пап! – бросаю трубку.

Да, мама сейчас отпаивает папу валерианой, не иначе.

Мои родители (оба) кандидаты исторических наук. Папа – профессор. В начале своей карьеры он трудился преподавателем истории, а затем, когда стал профессором, был переведен в университет Каира. Мама подрабатывала в Каирском государственном музее. Мое детство прошло в современном «Древнем Египте». После военного переворота папа перевелся в университет Ирландии. Он считает это место самым безопасным в Европе.

***

Вечер выходного дня мы с Маей проводим в ночном клубе, и не потому, что являемся поклонниками клубной музыки и местных диджеев, и не потому, что мы – любители потрясти стариной на танцполе, а просто для того, чтобы надраться спиртным, а Мая еще и для того, чтобы склеить ухажёра лет на пять младше себя. Думаю, что практически у каждой второй девушки в этом мире есть хотя бы одна незамужняя подруга, которая не только не брезгует половыми связями на одну ночь, но и считает их полезными для молодого женского организма. Мне же по душе домашние посиделки на кухне в пижаме.

– Не могу выкинуть из головы твою презентацию, – Мая пытается перекричать мне в ухо новомодный клубный бит.

– Я сама в шоке, что эту компанию отдали мне, – я все еще не устаю удивляться, – несмотря на то, что мой босс говнюк изрядный.

– Так скажи ему это, – выкрикивает сквозь музыку Мая, она любит сенсации и интриги.

– Что сказать?

– Что он говнюк!

Я заливаюсь смехом, мне страшно и подумать об этом, представляю его глаза.

– «Вы говнюк!» Он убьет меня! Не сойти мне с места!

– Тогда переспи с ним!

– Ты что? Он очень… не очень, – отвечаю я уже хмельным голоском.

– Давай тогда составим портрет твоего «очень-мужчины».

И тут мы начали фантазировать: красивый, умный, добрый, не трудоголик, не шопоголик, точно не женоненавистник, без вредной жены, веселый…

– Нет, давай предметно. Так сказать, в лицах, – предложила Мая.

Честно говоря, я растерялась именно на этом моменте, потому что никогда не имела идеала или четкого представления о том, каким должен быть он, мой идеальный мужчина. Может, в этом и была вся моя проблема?

– Значит так, рисуй! – не унималась подруга.

– Что? – ухмыляюсь я.

– Сильный и атлетически сложенный как Ван Дам, умный как Джобс и милый как Уолт Дисней…

После посиделок я вернулась домой с выдуманным, идеально сложенным портретом моего суженого. Да уж! Но это лучше, чем букет венерических заболеваний, случайно словленных в пьяном угаре где-нибудь в туалете ночного клуба.

ГЛАВА 2

Рабочий день – начало всех начал.

Морозное январское утро. Деревья стоят в инее, будто украшенные серебром. Каждый мой шаг сопровождается хрустом снега. Солнце начинает подниматься над городом. Дым из труб промышленных заводов устремляется точно вверх. Зима – царство льда и снега.

Двигаюсь в заданном направлении по указанному адресу. Вдыхаю запах морозного утра. Страшно! Но в то же время я очень заинтересована.

Бизнес-комплекс кажется мне не таким, как сотни других зданий города. Он определенно выделяется на общем фоне. Офис, где трудится большое, просто огромное количество людей. Зеркальный фасад как будто замаскировал здание, сделал его невидимым. В нем отражается небо. Сам бизнес-комплекс будто парит в воздухе на высоте больше, чем два человеческих роста. Когда-то я прочитала в одном журнале про строительство и архитектуру интересную мысль о том, что если хотят подчеркнуть элитарность здания, используют именно остекленные фасады с зеркальным эффектом. Да, это не может не впечатлять! Такие здания всегда выглядят по-разному в зависимости от времени года, погоды и окружающих предметов. Сейчас, зимой, фасад белый, и в нем отражаются солнце и облака во всем своем многообразии форм и радужных переливов. Находящиеся внутри здания люди прекрасно видят всю улицу через стеклянные стены, оставаясь невидимыми снаружи.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Перед собой я вижу указатели: «конференц-зал», «приемная» – то, что мне нужно.

– Добрый день, я Натали, из рекламного агентства, – представляюсь я светловолосой высокой девушке, одетой с строгом стиле «черный низ, белый верх». Я же одета более ярко, намного ярче. Цветочный принт на моей расклешенной юбке болотного цвета и бордовые плотные колготки выдают мое кокетливое настроение.

ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! Ничего страшного, успокаиваю я себя, огрехи офисного стиля. В следующий раз надо будет придерживаться менее яркой цветовой гаммы. Может быть беж? Или все же черно-бело-серый? Уф! Твою мать! Я злоупотребляла такими цветами пару лет назад, когда мое бурное цветочное сознание было заковано в условности ведения собственного бизнес-проекта.

В кабинете успеваю заметить вывеску с текстом о вакансии:

«Работа в офисе на всю жизнь! Возьмем тебя на интересную и высокооплачиваемую работу с одним условием – что ты будешь выполнять все рекомендации. Требования: девушка (25-35 лет), очень высокое образование, 91-61-91 (лидеру нужно быть всегда на шаг впереди рядового сотрудника!). Наличие характера. Гарантии: высокая заработная плата, успех вместо плети».

«Твою бога душу мать! У босса явно проблемы с головой!» – подумала я.

– Знание английского языка? – ведет расспрос блондинка.

Я что, на работу пришла устраиваться? Эта мысль не покидает меня с самого порога.

– Думаю, если кто-то решит назвать моего босса геем, я это сразу пойму! – отшучиваюсь я, так как не могу ей сейчас сказать, что мой разговорный английский на уровне «эйн-цвей-дрей».

– Что ж, чувство юмора у вас точно есть! – ухмыляется «белый воротничок». «Еху!» – пронеслось в моем сознании. – Наш руководитель – крепкий орешек! Ценит чувство юмора. Строг, любознателен, обращается ко всем по имени, но строго на «вы». Своеобразный, но к нему можно найти подход.

Ха! Классика жанра! Но вот определение «строг и любознателен» звучит как «скромная буржуазия».

Напротив приемной расположился конференц-зал. Большой стеклянный стол прямоугольной формы, кожаные кресла цвета айвори. Общий свет яркий, но неутомляющий. Его дополняют бесконечно громадные окна в пол. Весь этот незамысловатый интерьер создает впечатление легкости, воздушности, прозрачности. Венчает эту красоту директорское место, на котором сидит человек и рассматривает какую-то документацию. Он поднимает глаза, и мне захотелось раствориться в воздухе. Его кожа светлая и от того кажется еще более прозрачной и воздушной, чем вся окружающая обстановка. Темные волосы, тонкий прямой нос, четкая линия губ, слегка выделяющиеся скулы и две надгубные морщинки. Глаза темно-карие, почти черные. Макса я бы узнала даже с закрытыми глазами, потому что только в его присутствии я способна почувствовать что-то острое.

Кажется, я забыла, как дышать, или это я по инерции задержала дыхание? Это моя привычная реакция на него. Стоять с ним рядом – все равно что стоять на обрыве. Ты будто стоишь на высоте три тысячи метров, и тебе нужно прыгнуть, делаешь шаг, и твоя душа сжимается до состояния маленького угрюмого комочка… А где-то внизу живота ощущается динамичная пульсация, которую ты не в силах контролировать. Его сильные руки источают особенную теплоту, уловимую и понятную только мне. Становится не по себе. Кровь приливает к голове. Сердце замирает, а потом и вовсе выбивает дробь.

Я думала, что судьба нас больше никогда не столкнет. Но как же я ошибалась! Когда идешь к новому клиенту или работодателю, то точно не знаешь, какие сюрпризы тебя ожидают.

– Максимов, Дмитрий Максимов, – представляется спокойным, тихим, даже слегка застенчивым голосом, протягивает мне ладонь и здоровается рукопожатием.

Его руки теплые и мягкие (я так и знала – невидимый магнетизм!). Но вместе с тем, его рукопожатие твердое, уверенное.

– Рассказова, Наталья Рассказова, – у меня, кажется, пересохло во рту. Он что, меня не узнал? Я не могла измениться до неузнаваемости. Сердце отбивает бешеный ритм, похожий на чечетку.

– Значит, вы будете заниматься продвижением? – его голос по-прежнему негромкий, без какой-либо эмоциональной окраски.

«Что это значит?» – спрашиваю я себя.