Государыня for real

– Брось, Кать, как сказал бы Алеша, меньше народу, больше кислороду. Смотри, как с погодой-то сегодня повезло! Ни дождинки, ни ветринки. Свежий морской воздух. Одно удовольствие выйти прогуляться. Потом еще будешь скучать по такому тихому, спокойному городу. – Он торжественно обвел рукой нарядный и пустынный, как с открытки, Литейный проспект.

– Злодейка! Верни электричество! Сил нет! – крикнул измученный женский голос откуда-то сверху. Всадники принялись крутить головами, однако откуда именно раздался крик, было непонятно: большинство окон в соседних зданиях были распахнуты настежь – кондиционеры не работали, а жара к середине дня еще усилилась. – Гусыня, а не государыня!

– Уверен, что это не тебе, – откашлявшись, сказал Иван. – Нет, Харитон, не надо никуда идти разбираться, у нас есть дела поважнее… А вот и Центр помощи.

Императорский центр помощи разместился в доме номер четыре по Литейному проспекту. Здание по привычке называли Старым Арсеналом, однако ничего военного в нем давно уже не было. Да, когда-то, еще при Петре, там отливали пушки, потом в доме поселился Окружной суд, однако лет десять назад особняк целиком выкупил основатель «Владычицы морской» Кондратий Ёрш. Денег он потратил море – но, как любил говорить сам Ёрш, «работать нужно у воды, только тогда поймаешь золотую рыбку».

Особняк был оформлен в синих и голубых тонах, и ничего более эпатажного архитектор Воронихин в жизни своей не видел. Когда он учился в рязанской Академии художеств, то не раз бывал на экскурсии в местном офисе «Владычицы». Но здесь, в столице, интерьер помещений буквально сбивал с ног. Ёрш переделал абсолютно всё. Вместо полов установил толстое стекло, под которым кружили живые рыбы. Ходить по аквариуму – то еще удовольствие, подумал старомодный Иван, аккуратно ступая по прозрачной поверхности и ощущая себя плохим подражателем Иисуса.

Катя, похоже, была здесь не впервые. Оставив Харитона у дверей с лошадьми, она уверенно направилась к стойке администратора, которая выглядела в точности как нос корабля: деревянная обшивка, штурвал рядом с темным монитором и даже небольшой якорь в углу. На стене – стилизованная под морскую пену надпись: «Чего тебе надобно, старче?». За стойкой дежурил какой-то мальчишка лет восемнадцати, наряженный морским коньком. Увидев императрицу, он сдернул карнавальную остроносую шапочку и ошеломленно поздоровался:

– Ваше величество! Рады приветствовать вас в главном офисе «Владычицы»… То есть в Императорском центре помощи гражданам Российской империи, пострадавшим от Великого электрического краха. Чего тебе надобно, старче? – непринужденно прибавил он фирменное приветствие «Владычицы».

– Постойка-ка, это ведь ты устанавливал автоматы в Зале компьютерных игр для моего коронационного бала? – вдруг спросила Катя.

– Так точно, ваше величество! – обрадовался паренек. – Жаль, что гостям не удалось поиграться. Мы для вашего бала написали совершенно новую версию «Лешего», ее сам Кондратий одобрил, народ был бы в восторге… Дурацкая инверсия, так не вовремя!

– И не говори, – тяжко вздохнула императрица. – Приятно встретить понимающего человека. Который не обзывает меня злодейкой…

– Что? – удивился юноша.

– Да так, ничего. Слушай, дружище, я бы хотела пообщаться с посетителями Центра. Посидеть на лекциях, послушать инструкции по выживанию в городе без электричества. Это можно устроить?

– О чем речь, ваше величество! Ну конечно же! Будьте так добры пока присесть в этот сундук, а я все для вас устрою в лучшем виде!

Паренек, весь воодушевленный, ускакал куда-то по коридору, сплетенному из водорослей, а Иван усадил Катю на диван для посетителей. Диван был стилизован под сундук с сокровищами. Роль алмазов и сапфиров играли разноцветные многогранные подушки.

Юный сотрудник «Владычицы» вернулся через несколько минут с совсем другим, растерянным выражением лица. За ним шагал боярин, словно телепортированный прямиком из пятнадцатого века: высокая меховая шапка (это в июне-то! в помещении без кондиционеров!), расшитый золотом бордовый кафтан с длинными рукавами, красные скрипучие сапоги, окладистая борода, которой иззавидовался бы бедняга Флоп.

– Что вам угодно, матушка? – ледяным тоном обратился к государыне боярин.

– Да я тут, знаете ли, хотела посмотреть… на людей… как они смотрят лекции… то есть слушают, – забормотала императрица, смутившись под суровым взглядом боярина.

– Иван Воронихин, – вмешался архитектор, протягивая руку господину в шапке. – С кем имею честь?

– Князь Бутурлин, Федор Федорович, руководитель Императорского центра помощи «На Литейном», – неохотно представился боярин, тяжело отдуваясь сквозь бороду. Видно, все-таки жарко ему было, в шапке-то. – К величайшему сожалению, матушка, вынужден я в вашей просьбе отказать. По распоряжению куратора сети Императорских центров помощи барона Бланка, лицам, заранее не записанным на курсы, вход сюда воспрещен.

Катя заметно растерялась. Иван понял, что сама она не справится.

– Ваше сиятельство, – как можно строже сказал Иван, – вы осознаете, что перед вами государыня всея Руси? Ее величество императрица изволили пожаловать в Императорский же центр, чувствуете иронию? По большому счету, Екатерина Николаевна пришла к себе домой.

– У меня распоряжение барона Бланка… – бубнил боярин, злобно стреляя глазками в Ивана.

– А вы кем работали до того, как стали руководителем Центра помощи, позвольте спросить? – поинтересовался Иван.

– Заместителем председателя Русского исторического общества, – сухо сообщил Бутурлин. – Организация реконструкций величайших событий из истории государства Российского.

– Ну так должны знать из истории государства Российского, что правящая императрица не обязана тут стоять и выслушивать ту чушь, которую вы несете! – неожиданно для самого себя крикнул голодный Иван. – От имени ее величества приказываю вам немедленно провести нас на занятия в Центр!

Князь Бутурлин прекратил бубнеж и исподлобья посмотрел на Катю. Барышня вовремя собралась, подтянула джинсы, выпрямила спину, приняла царственный вид, уж как смогла.

– Это против всяких правил, я представлю доклад барону Бланку, – брюзгливо сказал боярин, но все же уступил, провел гостей по коридору из водорослей в самое сердце Центра.

Прошли мимо матовых стеклянных дверей с надписью «Сокровища Владычицы». Хромированные ручки были обмотаны ржавой цепью с замком.

– Выставка продукции, – тоскливо сказала Катя. – Пару раз была я там на презентации новых гаджетов. Внутри все переливается, мерцает, сплошные голограммы, русалки на ветвях какие-то. Кормят молекулярной кухней – на вид икра, а по вкусу тушеная репа, любимое блюдо Кондратия… А посередине зала – мини-модель их нового станка с левитационной лентой. Понимаешь, Вань, детали для Перстней такие маленькие, что даже одна пылинка может все испортить. И детальки перемещаются над лентой по воздуху, при помощи магнитов, как крошечные трамвайчики…

Боярин прервал горячечный шепот императрицы.

– Наш конференц-зал, – мрачно сообщил Бутурлин. – Здесь организована творческая встреча для формирования хорошего настроения у граждан.

Иван с Катей остановились в дверях конференц-зала, стараясь не шуметь.

Зал был отделан бежевым песчаником и имел сводчатый потолок, как настоящий морской грот. В креслах, похожих на полураскрытые раковины с мягкой сердцевинкой, устроились посетители Центра, чувствуя себя, должно быть, бесценными жемчужинами. С трибуны лился журчащий женский голос:

– Король Луис очень мил, правда. Такой обходительный мужчина, это что-то! Он, конечно, сразу же в меня влюбился, с первого взгляда. Называл меня «королевой снов», смотрел таким взглядом, о-о-о, это не передать… А какой красавец! Одет с иголочки, изящнейший деловой костюм, я думаю, от Лидваля. А трость – вы бы видели эту прелесть! Элегантная, тонкая и, говорят, при необходимости превращается в шпагу. Да, так на чем я остановилась? Умный, поразительный мужчина. Он же все мои фильмы пересмотрел, наизусть цитировал «Крестьянку и госпожу»! Я вам серьезно говорю, такие проницательные у него глаза, темные, как смоль… Я просто не верю, что человек с такими глазами может вот так просто взять и напасть на какую-то там Венесуэлу! Наверняка Венесуэла сама виновата. Что-нибудь натворила, обозвала там его как-нибудь, я не знаю…

Потрясающей красоты женщина средних лет откинула за спину толстую пшеничную косу и случайно оглянулась на незваных гостей. Ее завораживающие голубые глаза, и без того огромные, распахнулись еще больше и она воскликнула:

– Кати! Детка, а ты что здесь делаешь?

– Ма… маменька? – Катя покачнулась, Иван едва успел ее подхватить. Он чувствовал, как императрицу бьет крупная дрожь.

– Вот, дамы и господа, пожалуйста! – Женщина, в которой Иван узнал знаменитую актрису Василису Прекрасную, мать Кати, бросившую ее в возрасте трех лет и укатившую в Испанию, театральным жестом указала на молодую государыню. – Познакомьтесь, моя дочь! Да, она не пригласила меня на коронацию, забыла про мать, но я не в обиде. И на то, что она сломала мировое электричество, тоже не сержусь, вы же понимаете, мои дорогие, деткам всё всегда прощается, а как же иначе? У меня широкая душа! Мое сердце умеет любить! То же самое я сказала и королю Луису, когда он меня спросил, а не разочаровалась ли я в мужчинах после предательства Ангела Изумительного, вы наверняка помните этого великого артиста по классическому фильму «Бзики любви»…

Иван почти вынес Катю из Центра. «Не могу… не могу больше», – говорила она в полубессознательном состоянии, едва переставляя ноги. Императрицу штормило.

На улице ей вроде бы полегчало. Катя прислонилась к голубой стене и стала смотреть на Неву, поблескивающую, как рыбья чешуя. Иван встал рядом. Харитон дежурил в нескольких шагах, готовый подать лошадей.

Жаркое июньское солнце слепило, не давало трезво мыслить.

– За что мне все это, а, Вань? – тоскливо спросила императрица, щурясь от солнца. – За что? Я ведь даже никогда не хотела быть государыней… Все, чего я всю жизнь хотела – чтобы мама вернулась. Теперь она вернулась, и стало только хуже.

Иван молчал. На этот раз у него не было под рукой подходящего оптимистичного ответа.

– Какого лешего она плетет все эти сказки про нашего главного врага? – В голосе государыни прорывалась злость. – Зачем все это? Кто вообще ее позвал в Центр? Что за подрывная психологическая атака на мой народ?

Она помолчала. Потом тихо сказала:

– И у меня еще один вопрос: почему вокруг нее всю жизнь вьются мужчины, а меня даже мой собственный муж не любит? А, Вань, ты не знаешь случайно?

Зеленые глаза, восхитительные, бездонные, были наполнены печалью и тревогой.

В этот момент в душе Ивана что-то надломилось. Все так же, молча, он взял Катю за руку и сперва несмело, потом более настойчиво притянул к себе.

Он понял, что она не сопротивлялась.

Ее волосы пахли ванилью, его любимыми ванильными вафлями. У Ивана закружилась голова.