Деяние Луны

– Тебе-то? Да ты же…

– Ну и кто ж? – что-то острое коснулось горла, и давление усилилось. – Бесчувственный чурбан? Монстр? Чудовище? – на каждое слово парень все сильнее сдавливал шею. – Хотя нет, чудовище ты говорила.

– Ты – убийца.

– Я? – Данила рассмеялся. – Ты даже не представляешь какой. Куда брату до меня, он же сердобольная душа, сопереживает каждому куску мяса.

«Такая сильная ненависть, – я не понимала его. Неужели сравнение с Костей так обидно? Лишь потому был поцелуй, да? Чтобы сделать ему больно».

– Даже тебя он пожалел, хотя я бы оставил замерзать. Знаешь почему?

– Почему?

«Прошу, уйди. Оставь меня в покое. Я не хочу снова оказаться в плену леденящей душу красоты».

– Я не люблю падаль, – пальцы разжались, давая стремительному вдоху наполнить лёгкие.

«Хватит! Я достаточно наслушалась».

Почувствовав свободу, я пнула, валявшуюся рядом одежду, чтобы ещё раз не споткнуться.

– Мы не закончили, – ладонь парня схватила запястье в тот момент, когда поворачивала ручку.

«Да что ж это такое?! С какой стати его прорвало именно сейчас», – находиться в одной комнате с ним не хотелось. Какая радость в том, что тебя поливают грязью, сравнивая с падалью?

– По-моему все итак ясно. Только не могу понять, кого больше ненавидишь меня или Костю? Кого из нас двоих ты ревнуешь?

Данила опустил голову, и пряди белых волос упали на лицо:

– Забавно, что слышу это от тебя, – промурлыкал юноша, и алый огонёк вспыхнул среди белизны.

Взгляд испуганно метнулся в сторону, не желая встречаться с ним, и в ответ кисть дёрнули на себя, не давая сбежать.

– Как сильно ты хочешь жить?

Словно заворожённая смотрела я в бордовые глаза, видя, как яростно пульсирует зрачок в центре.

«Кто ты?» – промелькнуло в голове, и Данила, будто услышав это, цинично улыбнулся.

– Видимо, это сложный вопрос, – хищный оскал приподнял верхнюю губу, показав два острых клыка, которые удлинялись на моих глазах. – Как жаль, что терпением не обладаю.

– Пусти! – вырвав ладонь из руки, на которой начали расти ногти, я с ужасом взирала на парня, видя, с каким возбуждением тот втягивает носом воздух. Запах спёкшейся крови, разбавленный водой с душа, смешался с ароматом царапин на шее, вызвав мерцающий блеск в алых глазах.

«Неужели он – моя смерть?» – вспомнилось ощущение опасности в первую нашу встречу, когда ухмылка напомнила оскал зверя. Лишь глаза, чистые и прекрасные, тогда внушали восхищение, придав облику божественность.

Теперь их цвет изменился, став каплями крови на снегу, но до сих пор, чтобы потерять покой, достаточно одного взгляда на парня.

В нем все было на грани, и никогда не знаешь, какую из них продемонстрирует тебе сейчас. Невинность уживалась с бессердечием, а белоснежные крылья слуги бога немыслимым образом сочетались с рогами демоненка. Рядом с ним лавина различных чувств накрывала меня с головой, и это пьянило.

– Беги. Ты же этого хочешь, да? Дом, милый дом, – внезапно Данила отступил в сторону, пропуская вперёд – Думаешь, стены тебя спасут?

Горечь в голосе болезненно резанула сердце, словно боль передалась через невидимые в пространстве нити.

«Прошу, не смотри так. Не заставляй сомневаться в собственных чувствах», – я открыла было рот, чтобы снова задеть его, чтобы за сарказмом спрятать нахлынувший ужас, но не смогла произнести и звука.

Поэтому просто выскочила из ванны, боясь, что парень передумает и когтистая лапа утащит назад, во тьму. Но этого не произошло. Даже потом, когда дверь в Костину комнату захлопнулась, я прижалась к двери, стараясь расслышать шаги, но Данила не вышел.

Мёртвая тишина оглушала. Весь дом будто вымер, и кроме меня никого не осталось.

«Разве такое возможно? Где Валентина, Коля, девочки?»

Я ощущала себя героиней кошмара. Неосознанные страхи, самые потаённые мысли, вдруг нашли воплощение и шептать, что все это бред, спрятавшись под одеялом, не получиться.

«Ты же хотела приключений? – вторгся внутренний голос. – Мистики, жизни на грани. Так чем недовольна?»

«Я никогда не думала, что подобное может случиться. Это невозможно! – то, что случилось с Данилой, заставляло сердце захлёбываться стремительным биением. В ванной он напоминал демона, а не человека. Перламутровые волосы извивались словно змеи, а светлая кожа пробрела серый оттенок. Но самыми страшными были глаза. Они сияли кровавыми рубинами. – Время сказок прошло. Я тогда думала, что чудеса возможны. Но это… Это не чудо, это адский кошмар, в котором никто не захочет оказаться».

– Кровь, – лёгкое дуновение коснулось шеи, и по коже рванули мурашки.

– Данила? – взвизгнула я, понимая, что в темноте ничего не смогу разглядеть.

– Тише, тише. Я здесь, – знакомые объятья стиснули тело, и тихий шёпот достиг ушей. Успокаивающий, словно шум океана внутри раковины.

– Костя, – я расслабилась, понимая, что теперь в безопасности.

– Прости.

– Не твоя вина.

«Если бы осталась спать, а не решила испытывать судьбу, то ничего бы не случилось. Все моё любопытство… Оно виновато в каждой жопе, в которой оказываюсь».

В его руках я всегда чувствовала себя, как дома, словно он и есть мой дом. Прощая за эти краткие мгновения счастья все: едкие подколы и игнор, когда начинаешь сомневаться в своём существовании. Ведь единственное внимание, которое желала, единственные глаза, которые хотела видеть – его:

– Отпусти меня домой. Я не хочу тут оставаться.

– Понимаю, – ладонь прошлась по плечам, скользнула выше, коснувшись шеи, и вдруг замерла. – Я его убью.

Резко зажёгся свет, и Костя развернул меня к зеркалу.

Первое, что бросилось в глаза, его потрёпанный вид. Футболка валялась на полу, а тело украшали синяки и кровоподтёки Огромная рана на груди с вывернутыми наружу краями затягивалась прямо на глазах, заменяя вырванный кусок новыми мышцами, строя паутину из капилляров, а потом пряча все за новой кожей.

Прерывисто дыша, юноша осторожно убрал прядь волос с плеча, обнажив шею. На ней виднелись царапины, оставленные острыми когтями Данилы. Кровь больше не сочилась, а лишь выступила несколькими каплями вдоль алых линий.

«Если бы надавил, – при воспоминании на миг вновь перехватило дыхание, – перерезал бы горло».

Серебро потемнело, превратившись в мрачные тучи, так было всегда, когда Костя о чем-то задумывался. Сделав глубокий вдох, юноша замер: – Можно помочь?

Я кивнула, не понимая, что тот хочет сделать, видя, как помутневший взгляд скользит по лицу. Он наклонился ниже, и влажный язык осторожно коснулся капель, скопившихся возле раны.