Деяние Луны

Страстное желание бросить обувь сначала шевельнулось во мне, хотелось отмстить за грубость, за непонятные фразы, которыми он кидался сейчас, но инстинкт самосохранения отчаянно завопил, что рисковать не нужно, по крайней мере сегодня. Вот почему я понесла их домой, мысленно ругая Данилу и надеясь, что икота будет скручивать его болезненными спазмами всю дорогу.

На меня мало кто обращал внимание. Девочки шли молча, а Костя временами доставал телефон и пальцы начинали порхать над экраном, поражая скоростью. Несколько раз вопрос, вертевшийся на языке, так и норовил сорваться, но пришлось сдержаться, вспоминая стеклянный взгляд сестёр и надломившийся голос Натали.

«Что бы это ни было, говорить сейчас вряд ли захотят».

У края поляны, прежде чем зайти в лес, я бросила последний взгляд на белоснежную даль. Ветер поднялся, и теперь все заволокло снежным туманом, который растворил в себе противоположный берег, оставив лишь белую пустоту.

– Прощай, – слова тихим шёпотом сорвалось с губ, и я знала, что это правда. Почему-то была уверенность, что больше никогда здесь не окажусь. Сердце болезненно сжалось в лёгкой тоске, но я решительно перешагнула границу, которая разделяла пустыню и дремучий лес.

У входа в деревню, мы внезапно нагнали процессию, которая появилась из-за высоких ворот. Она состояла только из мужчин, одетых в чёрные штаны и такого же цвета туники. Словно богатыри шествовали они по улице, собирая зевак, и отблески, висевших на груди, эмблем, встревоженными зайчиками метались по стенам домов.

В её главе шёл молодой мужчина со светлой бородой и темными глазами. Когда он бросал взоры на собравшуюся толпу, шёпот мгновенно притихал и жители деревни с надеждой смотрели на него, надеясь увидеть ответы на вопросы, но там была лишь боль. На каждый вопрошающий взор бородач лишь мог отрицательно качать головой, игнорируя слезы, что появлялись на лицах.

«Что происходит?» – где-то в глубине шевельнулся страх, но любопытство победило. Ноги медленно, шаг за шагом, стали приближаться к толпе.

«Стой! – вдруг завопил внутренний голос. Тьма гипнотизировала, и то, что временами мелькало среди спин, звало к себе. – Не надо!»

Но я не остановилась, чувствуя, что если развернусь и уйду, то навсегда потеряю возможность понять Костю. Что все непонятные слова, брошенные вскользь, так и останутся тайными.

«Ты точно этого хочешь?»

«Нет», – это был искренний ответ, но прятаться дальше была не в силах. Слишком явные секреты бросались в глаза, а их утаивание угнетало не только меня, но и Орловых. Я видела, с каким трудом приходится Валентине выдавливать из себя улыбку, хотя глаза остаются мрачными, будто съедаемые невыносимой тоской. Не маленькая, выдержу, хоть страшно до жути, но неизвестность намного хуже.

Повинуясь желанию, я продолжила путь, подплывая все ближе и ближе, и, когда несколько узких улиц на повороте слились с главной, в глаза бросились носилки. Сильные руки сжимали длинные палки, на которых ещё виднелась кора и обрубки веток.Они плавно несли то, что скрывалось за плотной тканью, которая волочилась по снегу, заметая следы.

«Раз, два, три», – каждый раз видя чёрный холмик, в голове что-то щёлкало, продолжая неумолимый счёт, хотя ноги упрямо встали, не желая идти дальше.

«Все в порядке, – попыталась успокоить стремительный стук сердца, замечая, как прогибаются носилки под тяжестью неведомой ноши. – Они с охоты. Это просто добыча».

Взгляд метнулся назад, в поисках девочек, Кости, но их нигде не было. Лишь незнакомые лица повсюду, которые мрачно взирали туда, куда смотреть уже не хотелось.

«Смелая, говоришь? – с едким сарказмом заметил внутренний голос. – Что ж бежишь тогда, пожав хвост?»

Народ все пребывал. Женщины выбегали из домов взъерошенные, застёгивая на ходу одежду. Их лица отражали одно и то же: ожидание, страх и недавно пролитые слезы. Нерешительно ступая по белоснежному снегу, они присоединялись к процессии и молча, даже обречённо, шли следом.

– Валентина! – закричала резко я, когда среди них мелькнуло знакомое лицо, но пересилить гомон толпы не смогла, голос потонул в обрывках фраз, так и не долетев до нее.

«Что же делать?» – я постаралась приблизиться к женщине, наблюдая, как та вытирает носовым платком глаза. Но все попытки заканчивались провалом, каждый раз меня отшвыривали назад, не стесняясь пинков, подножек и толчков.

– Ай! – спина вспыхнула болью, когда поток людей, хлынувший с маленькой улицы, бросил меня на забор. Слезы вмиг спрятали мир, смазав очертания, превратив все вокруг в бесформенную массу.

«Помогите!»

– Где Ваня? – старческий голос разрезал шум, будто ножом, заставив всех умолкнуть.

– Не повезло ей, – послышалось справа, – теперь только внучки.

– Где он? – пожилая женщина, метнувшись к началу процессии, повисла на руках мужчины. – Где мой Ванечка?

Бородач какое-то время медлил с ответом, а потом, немного поколебавшись, наклонился к старухе и что-то прошептал. Я увидела, как светлые глаза сначала потемнели, превратившись в ночь, а потом вспыхнули ярче звёзд, окрасившись золотом.

– Нет! Это невозможно! – пальцы, лишённые сил, скользнули по одежде, и женщина рухнула на снег, продолжая выть.– Это невозможно.

Она рыдала и смеялась, обращая к людям свое морщинистое лицо, с выражением безграничного отчаяния. Но никто не двинулся, чтобы помочь ей подняться с земли, толпа продолжила путь, обтекая её, словно вода скалу.

– Извините, – было неудобно обращаться к бабушке, не зная имени, но и бросить здесь одну не могла.

Затуманенный взор белёсых глаз вдруг прояснился, и ярость скривила лицо женщины в страшной гримасе. В следующий миг я отлетела в сторону, больно соприкоснувшись со льдом коленями.

– Убирайся, тварь, – скрипучий голос стал выплёвывать страшные слова, временами прерываясь на судорожные всхлипы. – Если бы не ты, они бы жили. Ванечка бы жил, – пальцы, до этого царапавшие землю, вдруг разжались, швыряя в меня грязь. – Проклятая!

Всем было плевать, что происходит, поток людей нёсся дальше, и мне стало чертовски страшно остаться с этой старухой наедине. Уж лучше затеряться средь толпы, чем слушать этот бред. Сжав зубы, я с силой оттолкнулась и, ухватившись за забор, подтянулась вверх.

«Не так уж и сложно», – шаги стали заметно медленнее, но вскоре процессия подхватила меня и увлекла за собой.

Я была беспомощна в неуправляемом течении, и временами боялась, что толпа, дойдя до крайней точки безумия, устроит давку, когда хлынет в узкую улочку. Поэтому всеми силами старалась прибиться к краю, чтобы при удобном случае, выскользнуть в какой-нибудь проход и в безопасности переждать всеобщую горячку.

Осторожно работая локтями и ловя удивлённые взгляды, я пробиралась к долгожданной свободе.

– Что она тут делает? – порой раздавалось вслед, и тогда, словно прокажённую, люди старались оттеснить меня в сторону, подальше от себя. – Ей тут не место. Зачем здесь?

«Да знаю, я знаю. Но кто бы спас?»

Толпа шла плотным строем, и в какой-то миг, по счастливой случайности, мне удалось юркнуть в маленький проем, видневшийся между двух домов. Тупик стал спасением, через него никто не мог добраться к главной площади деревни, куда, как поняла по обрывкам брошенных фраз, все и двигались.

Облегчённо выдохнув, я подняла голову в тот момент, когда несколько человек легко и беззаботно перемахнули с крыши на крышу, шумя черепицей.

«Что ж, это тоже путь», – оценила я находчивость ребят и ощутила укол зависти. Таким безрассудством не обладала, впрочем, как и их ловкостью.

Один из пареньков повис на руках, чтобы, раскачавшись, прыгнуть на стоявшее вблизи дерево, и с него, видимо, перебраться на трёхэтажный коттедж. Его глаза на миг замерли в поисках опоры, скользнув по противоположному фасаду дома. Увидев меня, лицо юноши расплылось в улыбке, и рука в приветствии взмыла вверх.

«Егор», – тут же вспомнился чёрный ёжик волос, который всегда крутился близ Натали, со щенячьей тоской вглядываясь в лицо девушки. Он был в команде Данилы, и часто ругался во время игры, не раз привлекая к себе внимание.Кивнув в ответ, я проводила ребят взглядом, восхищённая тем, как быстро они пробежали по тонкому карнизу, словно насмехаясь над высотой дома.

Улица опустела. О прошедшей толпе напоминал лишь снег, перепаханный ногами десятков людей, и я надеялась, что успею найти дорогу домой до того момента, как жители деревни хлынут обратно. Выйдя из своего укрытия, мой взгляд пробежался по домам, цепляясь за яркую черепицу и раскрашенные заборы.

«Они живут на окраине, – вспомнились слова Катерины, которая хвалилась о том, как здорово, что лес подступает к самом дому. – Уже лучше. Нужно идти обратно, пока не кончатся дома. Если что, просто обойду деревню по краю».

Развернувшись, чтобы исполнить задуманное, я увидела пятна, которые яркими цветами расцвели на грязно-сером снегу.

«Не надо», – снова предупредил голос, но разве любопытство можно остановить? Нет. Даже тогда, когда уверен в том, что обожжёшь руку, все равно протянешь её, чтобы проверить. Сомнения всегда дают шанс чему-нибудь случиться.

Пальцы осторожно прикоснулись к каплям темно-красного цвета, и знакомый запах солоноватым привкусом лёг на губах.

– Кровь, – ладонь затряслась, сбрасывая алый кристаллик с кончика пальца, и затем опустилась в снег, пытаясь стереть его отпечаток и тошнотворный аромат, который, казалось, пропитал собой все вокруг.

Я понимала, что преувеличиваю и на самом деле он едва различим, но страх нашёптывал ужасные вещи, усиливая желание покинуть это место. Эта процессия, появление которой так взволновало всех, несла то, что когда-то истекало кровью, то, что было мертво. Не дичь. Гибель животных вряд ли вызвала бы такой ажиотаж среди жителей.

«Где Ванечка?» – эта женщина была сумасшедшей, и, возможно, не первый раз повторяла эту фразу, пугая местных.